Рука на глазах приняла прежний вид.
Желудок промыли, дали уголь, оставили до утра в стационаре под наблюдением, предварительно сообщив участковому о таком отравлении.
После промывания желудка и беседы с участковым, парень имел очень бледный вид. Ещё бы! Промывание желудка, а потом ещё и промывание мозгов дали весьма хороший эффект.
Здорово вы меня с рукой развели, доктор сказал мне парень. А я повёлся, как лох
Ты не лох, ответил я, ты «Невесёлый молочник»!
Прозвище Молочник привязалось к парню на всю жизнь.
Вот такая история.
Ну и, соответственно, пользуясь случаем, предупреждаю, дабы к вам не привязалось нелепое прозвище, не экспериментируйте с веществами, потому что прозвище, это самое безобидное, что может с вами произойти в таком случае.
Гемопневмоторакс
«Гемопневмоторакс». Давайте разберемся, что это за слово-то такое? «Гемо-" (лат. haema) кровь, «пневмо-" (греч. πνεμα «дыхание; дуновение; дух»), «торакс» (лат. thorax) грудь, грудная клетка.
Итого, если все сложить, то получается что это скопление крови и воздуха в грудной клетке, а чаще в плевральной полости. Плевральная полость это, проще говоря, пространство между лёгкими и ребрами. Можно, конечно объяснить что это пространство между висцеральными и париетальными листками плевры, выстилающих лёгкие и внутреннюю поверхность грудной клетки соответственно.
Причиной гемопневмотракса, в основном, являются травмы грудной клетки.
«В тот год осенняя погода
Стояла долго на дворе,
Зимы ждала, ждала природа.
Снег выпал только в январе»
А. С. Пушкин
Действительно, теплая тогда осень была. Помидоров уродилось уйма! Мы с женой проживали в комнате общежития, завалили весь угол этими помидорами. Закатали все, какие только можно, банки, наварили борщей и лечо, салаты с помидорами были три раза в день в качестве дополнения к основному блюду. Наелся я в тот год этих помидор, что даже думать о них не хочу по сей день.
А на полях полным ходом была заготовка кормов для крупного рогатого скота на зиму.
С утра и до ночи в полях тарахтел трактор, погружая стога сена стогометом на а́рбу. Стогоправ раскладывал сено по арбе, затем трактор цеплял арбу за ды́шло и вез сено в село, на сенохранилище2.
Заступил я тогда на дежурство в субботу. Так и хочется сказать, что «ничего не предвещало беды в тот день», но нет. Работая на скорой, всегда ждёшь чьей-то беды. Ничего не поделать, работа такая.
Вызов поступил уже поздним вечером. Звонили из РОВД.
За берёзовой рощей в поле человек упал с арбы. Без сознания, сообщил мне дежурный.
Поехали.
Первое, что я увидел, когда вышел из машины, что около телеги с сеном лежал человек. К его разбитой, окровавленной голове прилипла солома вперемешку с грязью. Неестественно вывернутая левая рука была загнута под туловище. Частое и поверхностное дыхание.
Рядом с ним на коленях стоял тракторист и громко причитал:
Васька! Васька, только не умирай! Слышишь? Только не умирай! Я же не специально
Что случилось-то? спросил я у тракториста, осматривая пострадавшего.
«Череп деформирован, грудная клетка крепитирует (хрустит) , плечо сломано А позвоночник целый? Как сейчас узнать? Темно, больной весь переломанный, в крови, грязи и в соломе, скорее всего сломан и позвоночник тоже.»
Тракторист сбивчиво начал рассказывать. Слова его путались. Понятно было, что он очень напуган, растерян.
Сено грузили мы, начал он, а Васька, он стогопра́в же Уже «вершить» начали Я охапку забросил, Васька сразу, видать, вскочил на охапку-то, а я не заметил. Темно Стогомётом его ударило по голове-то Он сразу же, как подкошенный упал, покатился по сену Сначала об борт арбы ударился, потом на дышло упал
Я посмотрел на груженную сеном арбу. До верхнего борта, сделанного из металлического прута было примерно 45 метров.
Получалось, что с такой высоты он упал на дышло. И падал он, скорее всего, уже без сознания.
Женя, там у нас щит в уазике есть, обратился я к водителю, надо его на носилки положить. Я не знаю, что у него с позвоночником. Сейчас ещё руку его зашинируем
Аккуратно повернув больного, я начал вытаскивать его руку из под туловища, послышался хруст костных отломков. Я посмотрел в окровавленное лицо пострадавшего, никакой гримасы боли на его лице я у него не увидел.
«Нет сознания нет боли. Больных, находящихся без сознания при черепно-мозговых травмах не обезболиваем», вспомнились мне слова преподавателя по «Медицине катастроф».
Осторожно, стараясь не смещать костные отломки, мы переложили больного на носилки, погрузили в УАЗик и поехали. Ночью, по полю. Продавленные в разные стороны колеи от тракторов, швыряли наш УАЗик из стороны в сторону. Я сидел на полу около больного и изо всех сил старался удержать его, чтоб свести к минимуму возможный риск дополнительных травм.
«Не жилец» маячила у меня в голове мысль, но я упорно отгонял её.
Женя, ты не торопись, поезжай плавно, говорил я водителю, хотя он и без моей просьбы ехал очень медленно. До асфальта доедем, а там рванём! По рации скажи, что мы тяжёлого везём, пусть опербригаду уже собирают, рентген нужен и лаборант.
На счастье в тот день дежурным врачом был заведующий хирургией Иван Владимирович Чуркин.
Когда мы занесли больного в приемный покой, Иван Владимирович, бегло осмотрев его, коротко сказал:
Кислорода в операционной не хватит. Нужно баллоны новые подключить.
Человек, ответственный за замену кислородных баллонов любил выпить и жил далеко от районного центра. Искать его ночью в выходной день было не вариант вообще.
Надо поменять баллоны. Сможешь? спросил меня хирург.
Даже нисколько не задумываясь, я ответил:
Да.
Езжай на склад за кислородом.
Поехал, погрузил баллоны и поменял.
Больного взяли на операцию, но безуспешно. Уж больно тяжёлые были травмы.
У него была открытая черепно-мозговая травма, переломы нескольких рёбер и тот самый гемопневмоторакс, который развился от перелома ребер и разрыва лёгкого.
Он умер на операционном столе. Осталась жена и двое детей. А самое печальное, что никаких страховых гарантий у него не было, поскольку он не был трудоустроен. «Калы́мил», шабашничал то есть.
Был потом «разбор полетов». Я отчитывался по своим действиям на вызове сначала перед начмедом, потом перед главным, потом перед следователем, а на суде перед судьей. Тракториста судили за причинение смерти по неосторожности.
Тёщины блины
Валентин Акимович Кочнев всю свою жизнь прожил в селе. Проработал он в системе советского госстраха. Вооружившись офицерской планшеткой, он ходил по деревенским домам, собирая с односельчан страховые взносы, в основном, за домашний скот.
Никто из односельчан не понимал, зачем это нужно: страховать свой домашний скот? Ведь в случае, если корова или, например, хряк заболеет, то всё их лечение сводилось к «ампутации хвоста ближе к голове». Иными словами, скотину забивали и съедали, либо мясо шло на продажу, и ни о каких страховых выплатах никто и никогда не задумывался. Оно ведь в деревне как: «Не жалко, что своя корова сдохла. Жалко, что у соседа до сих пор живая».
За всю свою страховую деятельность Валентин Акимович ни разу не совершал процедуру страховых выплат. Только сбор взносов.
Шесть лет назад Валентин Акимович вышел на заслуженную пенсию и потянулась его скучная пенсионерская жизнь.
На счастье, а как позже оказалось, всё-таки на беду, у Валентина Акимовича была тёща. Вполне себе живая и шустрая, восьмидесятишестилетняя бабулька Пелагея Мироновна по прозвищу «бабка Мудрая». Никто, кроме самой бабки Мудрой не знал причину, по которой она стала обладательницей такого прозвища. Пелагея Мироновна несколько раз приходила ко мне прием, жаловалась на больные суставы, головные боли, шум в ушах и прочее, что может беспокоить пожилых людей. Тем не менее, она всегда строго держала пост и никогда не позволяла себе прегрешения в виде алкоголя. Питалась только домашней пищей: картошка, сало, масло, овощи с огорода. Готовила пищу она себе сама, недаром всю жизнь в совхозной столовой поваром проработала.
Вот как раз на 87-летие бабки Мудрой и произошли те события.
К празднованию своего дня рождения она готовилась основательно. Было жаркое из свинины, на гарнир пюре картофельное с подливой. Из напитков был собственноручно приготовленный яблочно-сливовый компот, а на десерт, как и полагается в деревнях, были блины, которые, перед употреблением предлагалось окунать в мёд, налитый в небольшую, но глубокую миску.
На день рождения были приглашены дети, внуки, братья, сёстры и соседи, которые, зная о кулинарных способностях бабки Мудрой, посчитали нелогичным пренебречь таким приглашением.