И все-таки вам придётся. Мадам, вы сказали, что не будете оплачивать карточкой, поэтому вам придется заплатить наличными, иначе я вызову полицию!
Полицию? изумилась Марта и заговорила в ответ, подражая его манере, Единственное, что мадам вам твердо обещала, так это то что мы не дадим кредитку, и это слово я сдержала, поэтому не смейте нас задерживать! И вообще, у нас с мужем нет для вас лишних денег, все уйдет на постройку дома. А если вы сейчас же не прекратите над нами издеваться, то мы вообще больше никогда, слышите, никогда не переступим порог вашего заведения!
Перед этой угрозой сбитый с толку официант почему-то отступился, покраснев и глотая воздух ртом. Уходя, я все же сунул ему украдкой свою предпоследнюю десятку: счет счетом, а чаевые дело святое. Возможно, Марта была с ним уж слишком сурова. И вообще, мне уже не нравилось, что мы не оплатили нашу странную еду кажется, шутка зашла слишком далеко.
Мы вышли из ресторана, и я нежно взял Марту за плечи и повернул к себе:
Малыш, я хочу, чтобы мы все-таки заплатили. Как ты думаешь, сколько там могло быть в счете? Сколько мы остались должны?
Мы должны? Марта вдруг улыбнулась и чмокнула меня в нос, А ты разве ничего не заметил?
А что? растерялся я.
Конечно же, я оставила ему деньги под тарелкой, и с чаевыми даже. Солнце мое, ведь мы же не воры! и Марта, как ни в чем не бывало, продолжила:
Так вот, насчет дома: за 20 тысяч мы уже в принципе можем себе его позволить. Но тогда нам придется самим даже месить цемент и выпекать кирпичи. Ты согласен?
Когда я был школьником, я несколько дней подрабатывал в пекарне и видел, как делают хлеб. Кирпичи, я подумал, выпекаются как-то похоже. Я согласился.
Со следующего утра мы начали строить. Марта взяла неоплаченный длительный отпуск, привела меня на окраину города и вручила лопату.
Копай на глубину три метра, сказала она, а я пока измерю площадь.
Я послушно воткнул лопату в пересохший грунт, сколько мог зачерпнул и огляделся в поисках места будущей кучи.
Кидай сюда, заботливо подсказала Марта, протягивая между мной и собой какую-то ярко-красную ленту, я сейчас размечу периметр.
В тот день на ней были потертые коричневые джинсы и синий свитер с тремя, почему-то красными, лебедями. Волнистые каштановые волосы не были, как обычно, сложены в компактную прическу, а беспорядочно разметались по плечам. Моя жена, безусловно, не была экстремальной красавицей, и все же именно она стала моей женой. Даже самому себе я не мог внятно объяснить, почему.
Я послушно копал.
К вечеру я, конечно, содрал ладони до мяса, порвал джинсы, перемазался, и чудовищно, безумно проголодался. Размер котлована, который Марта обозначила красными лентами, оказался так огромен, что я осилил едва ли пятидесятую его часть. Марта тоже была при деле: пару раз она отлучалась к ближайшей бензоколонке за водой и чипсами (больше там ничего съедобного не нашлось), ездила и по каким-то другим делам, но в основном она была рядом, просеивала отвальный грунт через огромный кухонный дуршлаг песок ссыпала в один гигантский ящик, а всякие палки, камешки и прочую ерунду в другой.
Песок пригодится потом для цемента, пояснила она.
Ужинали мы в темноте, молча, бутербродами и кока-колой, сидя на берегу вырытой мною ямы. Кошмарно уставший, я мечтал только о том, чтобы как можно скорее пойти домой, вместе с Мартой, в мою крохотную квартирку, где мы в последнее время обитали вдвоем.
Кстати, квартиру я сегодня продала.
Продала?! Но зачем?!! изумился я.
Нам не хватило бы денег. Понимаешь, когда я считала в первый раз, я забыла, что все время строительства нам нужно что-нибудь есть.
А где же теперь наша мебель?
Тумбочку и кровать я оставила новым жильцам, шкаф хотела продать, но уже на лестнице он развалился, пришлось выкинуть. А одежда, инструменты, магнитофон и книги здесь, в машине. Вместе с палаткой, в которой мы будем спать. Ты ведь умеешь ставить палатку?
Пришлось научиться в темноте, следуя невнятному чертежу и подсказкам Марты, которая светила мне фонариком. Я был абсолютно уверен, что скачусь в сон в первый же момент, когда положение моего тела станет хоть сколько-нибудь горизонтальным. Но я ошибался. Той ночью с нами что-то случилось, и мы с Мартой ещё трижды занимались любовью. Причем каждый из этих трех раз мог смело считаться лучшим, что происходило с нами в жизни до сих пор.
В середине ноября мы покончили с котлованом и приступили, наконец, к выпечке кирпичей. Знакомая с тонкостями кулинарного и прочего искусства, здесь колдовала Марта. К тому же, из нас двоих только у нее был достаточно художественный вкус, чтобы вылепить красивую форму. Кирпичи для нашего дома должны быть идеальными, говорила она.
Труднее всего было правильно замесить тесто. В первый раз кирпич вышел слишком рассыпчатым; во второй не получилось гладкой корочки-поверхности, на третий же раз Марта была уверена, что все удастся. Я сидел рядом, просеивал остатки песка и то и дело поглядывал на ее пока еще не вспученный живот, пытаясь угадать месторасположение плода, эмбриона, нашего будущего ребенка. Марта была беременна очевидно, с той самой любвеобильной ночи, когда мы начали стройку.
Послушай, любимый, сказала моя жена, по ночам уже холодно. Наверное, мне теперь нехорошо спать в палатке, даже на матрасе.
На двух, уточнил я. Мы давно уже клали наши матрасы не рядом, а один на другой, и спали на них вместе, прижавшись. Мне нравилось всю ночь дышать запахом Марты, даже несмотря на то, что помыться по-человечески удавалось от случая к случаю; в основном приходилось ограничиться торопливым умыванием в бензоколоночном туалете. Но в принципе, ты права, это нехорошо. И что ты предлагаешь сделать?
Марта вскинула голову и посмотрела мне в лицо резко позеленевшими глазами.
Не знаю, просто сказала она, Ты же из нас двоих мужчина.
В чем-то она была права.
Я сел в машину и поехал искать для нее кровать. Действительно, не годится женщине, тем более беременной, осенью спать на земле это я понимал прекрасно. Проблема в том, что кровать должна быть совершенно бесплатной, мы и так успели выбиться из бюджета. Шаг вправо, шаг влево и не хватит на дом. Купишь сейчас кровать останешься потом, например, без крыши. Или без двери. Без окна. О предстоявших тратах на ребенка я старался и не думать.
Я почти наугад колесил по городу, одновременно пытаясь осмотреть как можно больше улиц и дворов (вдруг как раз сегодня кто-нибудь решил избавиться от старой мебели!) и потратить как можно меньше бензина. И тут меня, с опозданием, осенило.
Я подрулил к до боли знакомому подъезду, справился с входной дверью, взбежал вверх по лестнице и позвонил. Дверь открыл какой-то косматый сутулый старикашка.
Добрый день, начал я, запоздало пытаясь изобразить улыбку, я бывший жилец этой квартиры.
А, приятно познакомиться, равнодушно ответил старик.
У меня к вам есть дело. Понимаете, мне сейчас ужасно, до зарезу нужна моя старая кровать.
Что ж, проходите, ложитесь, если хотите. Надолго?
Да нет, вы не поняли, я с трудом сдержал усмешку, Она мне нужна насовсем, чтобы увезти.
А, вот как. Это нельзя, и он начал закрывать дверь.
Постойте процесс закрывания приостановился, понимаете, вышло недоразумение. Моя жена продала квартиру без меня. Кровать должны были вывезти рабочие еще раньше, но у них там в фирме произошла какая-то путаница В общем, к моменту продажи кровать была все еще здесь, вот вы, конечно, и подумали, что она теперь ваша а она просто стояла тут по ошибке. Теперь я приехал, и недоразумение улажено. Отдайте кровать.
Старик укоризненно покачал головой:
Неа! Молодой человек, я еще не окончательно выжил из ума. Ваша жена, или кто она вам, подписала договор купли-продажи. Кровать там тоже вписана, так что она законно моя. А вам должно быть стыдно! и дверь моей квартиры с шумом захлопнулась, а через секунду в ней заскрежетал, обеспечивая неприступность, новый, чужой замок.
Я присел на ступени, пытаясь что-нибудь придумать. К сожалению, мне это удалось. Я снова нажал кнопку звонка. Дверь приоткрылась еле-еле, скованная теперь цепочкой.
Это снова я. Простите, я в прошлый раз был с вами не совсем честен. Не хотелось вас пугать.
Молчание.
Дело в том, что моя жена уже несколько недель серьезно больна. А причина, как считают врачи, в том, что ее укусил ядовитый клещ. В лесу она не была, так что клещ почти наверняка живет в нашей старой кровати, и уже отложил там сотни личинок. Поэтому ее нужно как можно скорее уничтожить, пока не пострадал кто-нибудь еще, например вы. Отдайте, пожалуйста, кровать, и я сам отвезу ее в санэпидстанцию.
Старик прокашлялся.
Н-да Не знаю, что там случилось с вашей женой, но я сплю в этой кровати уже два месяца, и меня пока никто не кусал. Кровати вы не получите, до свиданья.