Я никуда. Но с больницей не вариант, ты прав. Сам справишься?
Костя поджимает губы, сверля меня взглядом. Потом пожимает плечами, криво ухмыляясь:
И не с такими справлялся. Но это займет время. Можешь пока отдохнуть. Если голодна, найди что-нибудь в холодильнике.
То есть я тебе не нужна? Мне очень надо отъехать. Я тогда займусь своими делами, хорошо? Не беспокойся, через два часа вернусь.
Я беспокоюсь не об этом, снова усмехается Костя. И серьезно глядя в глаза, добавляет: Уверена, что тебе самой не нужна помощь?
Уверена, спасибо! благодарю я. У меня неотложное, но совсем не опасное дело.
Ага, я так и понял. А мужик с ножевым тебе случайно под колеса свалился, да? И ты просто не смогла пройти мимо? Насколько помню, бездомных котят ты в детстве не спасала. Хотя вру, не котят, но одного щенка точно в сарае от родителей прятала. Так что все сходится, щурится мой друг и качает головой: Ладно, позже поговорим. Пойдем, провожу тебя и займусь этим страдальцем. А то, и правда, коньки отбросит. Хорони его потом
Ведь знаю, что у Кости, как и у многих хирургов, специфическое чувство юмора. Но, кажется, все равно бледнею. На что хозяин дома лишь широко улыбается.
Я укладываюсь ровно в два часа, как и обещала. Заезжаю к маме. На этот раз перекидываюсь парой слов с Олегом, который тоже вышел к коридор. И даже пью с ними чай. А под предлогом похода в туалет незаметно возвращаю ключи на место. И уезжаю, предварительно сообщив, что на пару дней отправляюсь в гости к подруге за город. Выполнив свой план, еду к Косте. По дороге торможу у магазина и закупаюсь продуктами. Оставаться у друга надолго не планирую. Но несколько дней надо будет где-нибудь пересидеть. Морозову потребуется время для восстановления. И я даже знаю, где мы остановимся. Поэтому и запасаюсь едой.
Костя встречает меня в белом халате, перепачканном кровью. И сразу возвращается к своему пациенту. Я иду за ним. Первым делом разглядываю Морозова, лежащего на кушетке с голым торсом. Даже без сознания он выглядит впечатляюще. Мощное тело с рельефными мышцами, переплетения татуировок, одно плечо перебинтовано. Уже не такой бледный, но глаза все еще закрыты. Разорванную футболку Костя с него снял, и теперь отлично видны ушибы и синяки.
Кто-то хорошо над ним поработал, тихо комментирует мой друг, замечая, что именно я разглядываю. Ничего не отвечаю. Перевожу взгляд на стойку для капельницы рядом с кушеткой и пораженно вскидываю на друга глаза:
Это кровь? Ты делаешь переливание? Откуда?
Не думал, что ты вот так все узнаешь, вздыхает Костя, но ладно В общем, у меня есть дополнительный заработок. Вот этот кабинет. Не только твоему другу нужна помощь в обход больниц и ментов. Так что имей в виду. Хотя, надеюсь, больше тебе это никогда не пригодится.
Хочешь сказать, что помогаешь криминалу? округляю я глаза. Черт! Никогда бы не подумала
Да, я тоже не думал. Но жизнь сложная штука. Так получилось. Осуждаешь?
Нет, отвечаю после паузы. Мне бы со своей жизнью разобраться. О других выводы делать не спешу. У тебя своя голова на плечах.
И даже дружить со мной не перестанешь? криво ухмыляется Костя.
Не перестану. Ты же мне помог. Думаешь, после такого задеру нос, морализируя? Это было бы подло.
Да уж, морализаторство не твой конек, соглашается он. И добавляет серьезно: Спасибо!
Кость, брось! Это я должна говорить спасибо. Как там твой прогноз? Скоро он очнется?
Думаю, завтра. Я вколол снотворное, чтобы не дергался. Мало ли. Вдруг, проснется и не обрадуется, что я его подлатал. Ну и антибиотик с обезболивающим. Кстати, наручник я снял. Есть у меня нужные инструменты. Рану зашил. Сейчас кровью накачаем, и через несколько дней будет как новенький. Организм крепкий. Внутренних повреждений нет. Как и трещин на ребрах. Я проверил. У меня, между прочим, аппарат УЗИ и переносной рентген присутствуют. Спонсоры, знаешь ли, хорошие попадаются. При деньгах, обычно. Так что здесь автономная мини-операционная.
Даже не знаю, что сказать, качаю головой.
Зато я знаю, откликается Костя. Расскажи, что происходит?
Не уверена, что могу. Прости. Это не мои секреты. Да я и сама еще мало что понимаю. Может, потом, когда все прояснится, поделюсь.
Хорошо, пожимает плечами. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Если будет нужен совет, обращайся.
Спасибо! Возможно, понадобится. Я пока не очень представляю, что будет дальше. Его можно перевозить?
Даже не знаю, что сказать, качаю головой.
Зато я знаю, откликается Костя. Расскажи, что происходит?
Не уверена, что могу. Прости. Это не мои секреты. Да я и сама еще мало что понимаю. Может, потом, когда все прояснится, поделюсь.
Хорошо, пожимает плечами. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Если будет нужен совет, обращайся.
Спасибо! Возможно, понадобится. Я пока не очень представляю, что будет дальше. Его можно перевозить?
В принципе, да. А ты далеко собралась?
Недалеко. На нашу дачу.
Ясно, усмехается Костя. Опять будем соседями. Там же все заброшено. Я проезжал мимо недавно. Ностальгия обуяла.
Можешь считать, меня тоже. Да и деваться больше некуда. Поживу тут несколько дней, потом решу. Поможешь дотащить его до машины?
Помогу, конечно, не раздумывая, отвечает друг. И прокачусь с тобой до дачи. Ну и заодно проверю, как пациент дорогу перенесет. А еще надо запустить оборудование в доме. Иначе вы оба там замерзнете. Зря, что ли я тут возился с этим полутрупом?
Кость, спасибо! Ты и так уже столько всего сделал, качаю головой.
Да ладно! Можно подумать, ехать далеко. Всего лишь на другой конец деревни. Сейчас одену на него куртку. А ты пока подгони ближе машину.
Глава 2.4 Богдан
Слышу лязг железного засова на двери, оставляющего меня в одиночестве. Откидываю голову на стену и закрываю глаза. Все равно вокруг ничего не видно. И пока немного привыкаю к темноте, остается только усмехаться собственной глупости. Обиднее всего, что сдал меня человек из ближнего круга. Их и так мало осталось, по пальцам одной руки можно пересчитать. Впрочем, как раз части пальцев скоро могу лишиться. Сегодня они только покуражились. Но уверен, дальше перейдут к активным действиям. И тогда мне мало не покажется. Хотя рана в плече уже напрягает. Рука онемела, а кровь все не останавливается. Я даже не вижу, что там. Да и перевязать нечем. Сниму футболку, совсем замерзну.
Не уверен, что долго смогу оставаться в сознании. Но пока соображаю, буду продолжать попытки. Спасать меня некому. Так что если не выберусь, в этом грязном полу меня и забетонируют. Ну или в лесочке ближайшем прикопают. Жгучая злость на собственную глупость опять поднимается в груди, но я душу ее в зародыше. Сейчас нельзя тратить на это силы. Сцепив зубы и игнорируя острую боль в плече, пробую все возможное. Даже не знаю после какой очередной бессмысленной попытки проваливаюсь в полудрему.
Через несколько часов возвращаюсь в реальность и продолжаю, предварительно немного размяв окоченевшее тело. Оно уже плохо слушается. Я теряюсь в пространстве и времени. Не понимаю, день сейчас или ночь. В подвале все время темно. Очень хочется пить. Во рту сухо, как в Сахаре. Но ни еды, ни воды мне не оставили. И это очень показательно. Я не обманываюсь, знаю, что меня ждет. А потому не бросаю попыток освободиться, стирая кожу на запястье почти до мяса. Но наручник затянут крепко. Черт его побери!
А потом приезжает шавка Кошелева. Отрабатывает на мне очередные удары, блокировать которые я уже не в состоянии. И опять трясет перед лицом бумагами, пытаясь заставить их подписать. А то я такой дурак и не понимаю, что сразу после этого меня прямо тут и закопают. Бесцельно потратив время, шавка уезжает ни с чем, пообещав навестить на следующий день. И привезти того, кто поможет принять правильное решение. Похоже, завтра меня ждет жаркий денек. Не знаю, как долго смогу терпеть пытки. Сам идиот так глупо попасться!
Тело понемногу сдается, скорее всего из-за большой кровопотери. Время тянется медленно, продлевая мои мучения. Я то нахожусь в сознании, то проваливаюсь в беспамятство, продираясь сквозь галлюцинации. И чаще всего вижу в них зеленые глаза. Иногда они смотрят на меня с нежностью, иногда возмущенно. Но в любом случае эти видения слишком приятны. И я ловлю себя на том, что даже призываю забытье. Уже понял, что мне отсюда не выбраться. И лучшее, что могу для себя сделать это сдохнуть до приезда похоронной команды Кошелева. И тем самым обломать ему все планы.
Когда сквозь дрему слышу звук открываемого засова и шаги на лестнице, не двигаюсь. Вспыхивает свет, но я не спешу открывать глаза. Куда торопиться? Еще успею «порадоваться», глядя на эти рожи. А потом чувствую рядом свежий цветочный аромат и все же разлепляю веки. И вижу так близко перед собой ее лицо. Очень хочется дотронуться до гладкой кожи, но руки не слушаются. Меня охватывает спокойствие и безразличие. Я готов к смерти. Но когда слышу произнесенные чувственным голосом ругательства, выныриваю из небытия. Странные у меня галлюцинации! Что она там говорит? Не может снять наручник? Ну да, я тоже не смог. Надо бы перепилить трубу, но нечем. До ножовки не добраться.