Отец Александры историк, профессор Московского университета, её мама учила мою сестру музыке. Родители моей подруги даже хотели сделать меня своей родственницей. Мама Александры, Маргарита Львовна, познакомила меня со своим двоюродным племянником, Владимиром, офицером гвардии Преображенского полка в Петербурге. Как ни странно, я ему понравилась. Бывают же люди с плохим вкусом!
Он провел отпуск в Москве, в прогулках со мной то в Сокольниках, то на Воробьёвых Горах, дарил цветы. Оркестров, к счастью, не заказывал. Но дальше у нас не пошло и не могло пойти, потому что я была по-прежнему влюблена в человека, которому до меня не было никакого дела, и про которого я ничего не знала уже почти год. И, скорее всего, мы с ним больше никогда (какое жуткое слово!) не увидимся.
Но о чём это я? Итак, мы пьём чай с Александрой. По пути ко мне она заехала в Венскую кондитерскую, и вот мы доедаем по третьему пирожному. Теперь уже пора обсудить вопрос о помощнике для моей серьёзной и ответственной работы. Конечно же, для частного сыска нужен мужчина, но проблема в том, что я не могу платить своему помощнику приличное жалование за службу. Но Александра находит выход: «Дорогая, у меня есть то, что нужно. К одной моей хорошей знакомой приехал племянник из Тулы, очень приличный молодой человек». Потом выяснялось, что «приличный молодой человек» не смог закончить гимназию и впоследствии был уволен уже с нескольких мест службы за бестолковость, нерасторопность и тому подобное. И родители решили, что в Москве у мальчика будет больше возможностей проявить себя. И отправили к бездетной тётке под крылышко. Да, перспектива с помощником была не ахти, но у меня не было выбора и вообще «не боги горшки обжигают». Вот так, после трёх венских пирожных, в моей жизни появился Алексис.
Глава 5
Два или три месяца ушло на то, чтобы обосноваться в офисе отца на правах хозяйки, переоформить на себя и здание, и финансы, познакомиться с Алексисом и подружиться с ним. Мы подали в газеты новое объявление о том, что по старому адресу всё также существует частное сыскное агентство, только клиентов принимает не Грушецкий Казимир Янович, а его дочь Грушецкая Матильда Казимировна. А в остальном абсолютно ничего не меняется, милости просим. Алексис, как мой секретарь, важно уселся возле телефонного аппарата, который папе в свое время удалось подключить к городской сети, что было большой удачей и большой редкостью в то время.
Но Алексису никто не звонил: видимо, наш провод не дотягивался до потенциальных клиентов, которых мы интересовали исключительно как помощники в поисках потерявшихся птичек, кошечек, собачек (в основном глупых болонок и пуделей). Такие клиенты приходили без предварительных звонков. Был ещё один ревнивый муж, который тоже просто пришёл и заказал слежку за женой. К моей радости, его опасения не подтвердились, жена постоянно проводила время у своей кузины, которая недавно родила сына. И бездетная женщина, которая мечтала о ребёнке уже десять лет, будучи замужем за нашим клиентом-ревнивцем, целыми днями любовалась двоюродным племянником. Но рассказывать об этом своему мужу не хотела, чтобы не теребить общую на двоих душевную рану. Нам клиент на радостях заплатил сверх уговоренной суммы. В общем, всё закончилось ко всеобщему удовлетворению.
И вскоре прозвенел-таки долгожданный телефонный звонок. Неужели Алексис сейчас доложит мне про очередную пропавшую канарейку, но из очень продвинутого дома? Но Алексис церемонно произносит: «Матильда Казимировна, к вам хочет записаться на приём сам Колыванов!». Как будто все знают, кто такой Колыванов Стоп, фамилия действительно знакомая. Да это же владелец фарфоровых фабрик, богатейший человек! У родителей Александры есть колывановский сервиз, и Маргарита Львовна с гордостью говорит, что колывановский фарфор ничуть не хуже кузнецовского. Что же ведёт ко мне такого известного на всю Москву человека? Конечно же, я выхватила телефонную трубку у Алексиса и немножко, совсем чуточку поизображав из себя очень занятую вуман-детектив, назначила время приема на сегодня после обеда. Не для того, чтобы успеть пообедать, а чтобы перевести дух и приготовиться к важной встрече. А что дело меня ждёт очень важное, я нисколько не сомневалась. У таких хозяев канарейки не улетают.
Он вошёл. Я увидела мужчину, про которого золовки моей сестры обязательно сказали бы: «Какой король!». Высокий, статный, одет с иголочки, на вид чуть больше пятидесяти. Он склоняется к моей руке (нет, я в обморок не упала) и говорит: «Матильда Казимировна, я обращаюсь именно к вам, потому что имел дело с вашим батюшкой, царство ему небесное, редкой порядочности был человек». Оказывается, Колыванов имел дело с полицией.
Он вошёл. Я увидела мужчину, про которого золовки моей сестры обязательно сказали бы: «Какой король!». Высокий, статный, одет с иголочки, на вид чуть больше пятидесяти. Он склоняется к моей руке (нет, я в обморок не упала) и говорит: «Матильда Казимировна, я обращаюсь именно к вам, потому что имел дело с вашим батюшкой, царство ему небесное, редкой порядочности был человек». Оказывается, Колыванов имел дело с полицией.
Он продолжает: «Дело у меня тонкое». «Разумеется, с толстыми делами идут в полицию», ляпнула я и тут же прикусила язык: вот сейчас обидится и уйдёт. Но мой потенциальный клиент продолжает повествовать о своей проблеме уже в подробностях. У него в доме пропадают деньги, суммы достаточно значительные. В первый раз это произошло примерно лет пятнадцать назад, потом прекратилось, а сейчас опять началось. Но, по понятным причинам, глава большого семейства в полицию обращаться не хочет, и мне предлагается найти вора. Мой наниматель, Владимир Прохорович, хотел бы, чтобы я поселилась в его доме в качестве учительницы его внуков, например, по рисованию.
Одно из моих воспоминаний детства: я нарисовала стул с натуры и гордо показываю его Катажине. Она восторгается и говорит мне: «Молодец, Матильдушка, лошадка получилась уже значительно лучше». И я учительница по рисованию? Тяжелый случай. Но учить рисованию и учить рисовать не одно и тоже. Само по себе рисование понятие очень широкое. Это и раскрашивание обоев в комнате, и узоры пальцем на замерзшем оконном стекле, и ещё много чего. И я соглашаюсь на предложенные условия. А мой работодатель начинает детально описывать обстановку в своём доме.
Выясняется, что она очень непростая. Хозяин старомоден, он сторонник большой патриархальной семьи, хочет сохранить традиции, и два его женатых сына живут со своими семьями вместе с ним. К тому же он не хочет выделять их долю капитала, считая сыновей неспособными вести самостоятельно дела успешно. Я слушаю Владимира Прохоровича и думаю о том, как много у меня будет подозреваемых. Старший сын, Дмитрий, женился против воли отца на актрисе, колесившей по приволжским городам от театра к театру. Сама она родом из Костромы. Колыванов считает, что она изменяет или обязательно будет изменять его сыну. Она часто отлучается из дома, ссорится с мужем, позволяет себе экстравагантные выходки и капризы, ей всегда нужны деньги много денег.
Зато второй сын, Андрей, живёт со своей супругой душа в душу. Жена Андрея, Ульяна, Ульянушка, Колыванову как родная. Дочь давнего друга и компаньона, на глазах выросла, умница, красавица, родила троих сыновей (именно их я и буду учить рисованию). Что-то сразу мне не понравилась эта сахарная история рождественская сказка какая-то, слишком, уж, всё гладко у этой пары. Ладно, посмотрю повнимательней на эту распрекрасную Ульянушку. Ещё в семье есть дочь Владимира Прохоровича, Антонина. Говоря о ней, отец, почему-то тяжело вздыхал. Все трое дети от первого брака (что сталось с их матерью, Колыванов мне не сообщил). Сказал только, что недавно женился второй раз на молоденькой обедневшей дворянке очень древнего рода. У детей с мачехой отношения, мягко говоря, натянутые, хотя его жена очень добрая, сердечная женщина. Ещё с Колывановым проживает его старшая сестра, старая дева, Клавдия Прохоровна. Она часто ездит на богомолье по разным монастырям, подолгу там проживает и подумывает стать монахиней, когда выберет самую понравившуюся обитель. Таковы обитатели дома, не считая слуг, проживающих в доме и приходящих. Через пару дней я переселилась к Колывановым.
Глава 6
Шикарный трёхэтажный особняк на Поварской был по архитектуре и минипарку вокруг него сродни дворянской усадьбе донаполеоновских времён. В такую мысленно поселил семью графа Ростова Толстой в своём романе. Эта предположительная усадьба Ростовых находилась тоже на Поварской, на другой стороне улицы, напротив особняка Колыванова. Неудивительно, что хозяин дома предпочитает, чтобы вся семья проживала здесь, иначе он рискует проводить долгое время в одиночестве, пытаясь найти хоть кого-то живого, блуждая по многочисленным комнатам центральной части дома и по двум его крыльям с отдельными входами.
Мебель в доме тоже была старинной или сделанной на заказ под старину. Тяжелый ампир в стиле «Людовика из тринадцатого», как любила в шутку говорить моя сестра Лина. Первые два этажа центральной части дома занимали общие помещения: гостиные, столовые и комнаты под офис с тремя кабинетами отца и сыновей. На первом этаже в правом крыле располагалась кухня, подсобные помещения, в левом комнаты для прислуги и гостей. Второй этаж левого крыла занимали Антонина и Клавдия Прохоровна, весь третий этаж левого крыла глава семьи с женой. На втором и третьем этажах правого крыла расположились, соответственно, старший и младший сын с семьями.