В офисе едва я успел скинуть проект по мэйлу, как Александр Сергеич прислал мне в ответ короткое «Зайди». Что говорить шеф немногословен. Я осторожно заглянул в дверную щель. Лизы на месте не оказалось: уже успела слинять, чертовка! Приободрившись ее отсутствием, я зашел.
Шеф стоял напротив окна, выглядывая на улицу через раздвинутые полоски жалюзи. Его лицо напоминало деревянную маску. Темные глаза, темные волосы, темная щетина покрывала смуглые щеки и подбородок. Лицо украшала прямая черная линия очков, делавших его еще более суровым. Свободной рукой он уперся в узкий подоконник, и натянутая ткань белой рубашки обрисовала рельеф напряженных мышц до плеча. Он заметил меня и протянул руку, указывая на кресло. Отвернувшись от окна, Александр Сергеич снял очки. Черты его лица сразу смягчились.
Скользнув пальцами по гладкой поверхности стены, выкрашенной в лавандовый цвет, шеф сложил руки на груди и задумчиво посмотрел на меня. Несмотря на кажущуюся стройность, он гармонично сложен. И тут я поймал себя на том, что должно быть это неприлично вот так залипать. Я поспешил прижать задницу к предложенному креслу. Интересно, я когда-нибудь перестану дико смущаться? Но ведь и он на меня смотрел, разве нет?
Если вспомнить, шеф никогда не обращал внимания на девушек. В секретарши себе выбрал монстра на шпильках. Нет, внешне она очень миловидная, чего не скажешь о характере. Я почему-то всегда думал, что он женат, хотя колец он никаких не носил и ни разу не заговаривал о своей семье при подчиненных. Чем-то он напоминал робота, идеального, безупречного и бесчувственного. Потому мне всегда было неловко с ним разговаривать. Ведь я-то простой смертный и всегда делаю кучу ошибок.
Я в свои двадцать шесть еще никогда не влюблялся. Может, и шеф так же? Эта мысль мне понравилась. Она делала Александра Сергеича хоть немного похожим на человека.
Так, надо успокоиться! Глубокий вдох. Даже слишком глубокий. Сейчас рубашка по шву треснет. А потом медленный выдох.
Шеф сделал несколько пружинистых шагов и оказался сзади меня. Спиной я почувствовал костяшки его пальцев, сжавших мягкую спинку кресла, в котором я сидел. От этого прикосновения меня передернуло.
Что ты забыл в Белгороде? я вздрогнул от прямого вопроса, У тебя там родственники? Наклонив голову набок в опасной близости к моему лицу, спросил Александр Сергеич. Я сразу узнал аромат того парфюма, над которым долго раздумывал в магазине, но так и не решился отдать за него половину зарплаты: фужерный, травянисто-цитрусовый, дерзкий и холодный.
Вполоборота, не осмеливаясь ни встать, ни отвернуться, как кукла на шарнирах, я смотрел на него не отрываясь. Даже забыл, что ничего, по сути, не должен ему рассказывать. Мне очень не хотелось, чтобы кто-то, кроме меня, знал о моих тайнах, и уж тем более шеф последний на Земле человек, которому я расскажу о цели своего путешествия.
Я я начал я заикаться, глядя в глаза шефу и силясь подобрать хоть какую-то отговорку. Но в голове свистел ветер, и покачивались в пыли перекати-поле. Я так ничего и не выдумал внятного. Я никогда не был в Белгороде. Выдавил я наконец и сам только после того, как выскочила эта фраза, понял, какую глупость сморозил, но слишком поздно. Вообще, я соврал. Был один раз, еще когда не переехал в Москву. Искал парня, в которого была влюблена моя сестра когда-то давно, еще в спортивном лагере. Дурацкая оказалась затея. Все равно бы не узнал его, просто шатаясь по улицам. Все-таки одна общая фотография всей смены лет 15 назад. Да я бы там себя не узнал.
Шеф на удивление спокойно воспринял мою ложь. Я-то ожидал, что он сейчас со смеху покатится.
Ну что ж, Белгород так Белгород, тепло выдохнул он, и вокруг его больших темно-карих глаз проступили незнакомые морщинки. Чемодан готов? Выезжаем сегодня.
Мое плечо окаменело под его пальцами. Стоп.
Какое еще выезжаем сегодня? Я не ослышался?
Только не говори, что ты еще и забыл свое обещание вместе поужинать, Александр Сергеич продолжал сверлить меня взглядом, а я продолжал тупить как олень. И потеть. Я что начал страдать лунатизмом? У меня провалы в памяти?
А через мгновение его изящные пальцы, уже потеплевшие и переставшие казаться железными, коснулись моей шеи, торчавшей из-за воротника рубашки. Было ли это случайностью? Была ли вообще вся последовательность сегодняшних событий случайной? Вот, о чем я размышлял, не имея сил оторвать от начальника взгляд, слишком пристальный, чтобы еще считаться приличным. А ведь он продолжал нависать надо мной, и едва ли не касался носом щеки. Сказать, что Александр Сергеич меня удивил это ничего не сказать. Да я был просто ошарашен!
Только не говори, что ты еще и забыл свое обещание вместе поужинать, Александр Сергеич продолжал сверлить меня взглядом, а я продолжал тупить как олень. И потеть. Я что начал страдать лунатизмом? У меня провалы в памяти?
А через мгновение его изящные пальцы, уже потеплевшие и переставшие казаться железными, коснулись моей шеи, торчавшей из-за воротника рубашки. Было ли это случайностью? Была ли вообще вся последовательность сегодняшних событий случайной? Вот, о чем я размышлял, не имея сил оторвать от начальника взгляд, слишком пристальный, чтобы еще считаться приличным. А ведь он продолжал нависать надо мной, и едва ли не касался носом щеки. Сказать, что Александр Сергеич меня удивил это ничего не сказать. Да я был просто ошарашен!
Определенно вечер переставал быть томным! Я повертел головой, закусив губу, что могло означать в принципе что угодно, вот только не говорить же: «Я не стану с вами ужинать!» Или: «Что вы тут себе позволяете?» И вообще, глупо вести себя как Орлеанская девственница. А что, если и правда я пообещал чего-нибудь и забыл, потому что голова у меня забита совсем другими вопросами? Более насущными, как мне казалось.
Я наконец-то смог отвести взгляд в сторону, и заметил белоснежную рубашку, аккуратно сложенную на журнальном столике, поверхность которого всегда тщательно наполировывает секретарша. Черт знает, почему я решил, что мне надо сменить рубашку и непременно надеть эту. Просто все складывалось именно так. Что-то совсем все смешалось у меня в голове. Может, потому что я плохо ел сегодня, а может нервы сдали, но я выпалил ни с того ни с сего:
А раздеваться обязательно?
Без вариантов! хищно улыбнулся шеф, нагнулся к столику, продемонстрировав широкую спину. Это дичь какая-то, но зачем я смотрел туда, где край рубашки выбился из-за пояса? Александр Сергеич протянул мне смену одежды и продолжил смотреть выжидающе.
Я встал и принялся одеревеневшими пальцами медленно расковыривать петли своей рубашки, выпихивая из них пуговицы, при этом жутко смущался и чувствовал себя стриптизером по вызову. Шеф, казалось, вообще не выражал никаких эмоций. Он скрестил руки на груди и, прислонившись к подоконнику, молча разглядывал меня. Я не уловил в его взгляде ни интереса, ни любопытства, ни даже иронии. Ну, точно робот. Всё: его поза, манера держаться, интонация и даже стиль одежды производили впечатление хладнокровной властности. Я переодевался с ощущением, что это какая-то проверка, вот только я понятия не имел, какое действие будет правильным, а какое нет. Не помогут никакие призывы о помощи типа вопроса на мэйл.ру или звонка другу. Это был другой случай.
Глава 2. Здесь и сейчас
Наверное, если бы мне удавалось помнить каждую вылазку, прожитую в потустороннем мире, я бы запутался между реальностью и фантазией. Я уже был на грани. И я стоял один на автобусной остановке с покосившейся табличкой с надписью Himmelbjerget. Это название города или остановки? Если я пойду по одной из дорог, пересекавших улицу, куда я попаду?
Шорох заставил меня подскочить на месте. Кто здесь на этот раз? Каждый раз новые декорации для погони, новые существа. Они всегда старались вести себя так, будто я ничем не отличаюсь от них. Но я-то знал, что это всего лишь тени. Тени прошлого, тени чьих-то жизней.
Мне стоило успокоиться, но озноб сотрясал все тело, я ничего не мог поделать с этим. К тому же туман, стлавшийся по брусчатке, пропитал всю одежду, и теперь она мерзко липла к коже, как прикосновение покойника. Я уже не смог бы сказать точно, от холода я дрожу или от нервного напряжения.
Я зажмурился и повернулся на сто восемьдесят градусов. Открыл глаза. На остановке стоял незнакомец. Губы его растянула безумная улыбка. Ни дать, ни взять сейчас достанет бензопилу из-за пазухи и начнет крушить все вокруг. Первой разлетятся в щепы скамейка и навес остановки, ясное дело. Потом он примется за меня. Я попятился. Незнакомец продолжал дико скалиться.
Не подходи ко мне! я шагнул назад и уперся спиной в стену. Сгущавшийся туман уже тянул ко мне свои щупальца, подбирался к ногам, словно пытался попробовать на вкус. Касаясь стены спиной, я начал обходить дом. Всей спиной я ощущал шероховатость потертых временем кирпичей. Вереница огоньков тонула во мраке это россыпь фонарей уходила вдаль по улице. За углом табличка на стене с номером 28 оповещала, что это Dimmornasgatan. Незнакомец не преследовал меня. Может, он выглядывает теперь из окна и ждет удобного случая напасть? Туман затопил улицу. Липкий, густой, сиреневый. Он доходил теперь до колена, и я с трудом мог разглядеть носки своих ботинок.