Вот так много мыслей пролетело, закружилось в моей голове за какие-то считанные секунды. Я успела испугаться, попытаться передумать, сочинить оправдательную речь для разгневанной бабушки, задаться вопросом, люблю ли я Стаса или нет, если нет, то имею ли я право получать первый романтический опыт именно с ним Но бежать было поздно и, несмотря на то, что ни на один вопрос я сама себе так и не смогла ответить, просто закрыла глаза и позволила теплым губам прикоснуться к моим.
Так мило, чисто, невинно, приятно, волнительно и неуклюже. Его губы прижались к моим, характерный звук втягивающегося воздуха. Как это делается в фильмах, когда камера крупным планом? Ловкие очереди исчезающих верхних и нижних губ между губами партнера, плавные движения обеих голов, такая настроенная скорость, приносящая удовольствие даже наблюдателям А что происходило у нас на траве? Я от волнения впала в ступор, рот не открылся, будто челюсти заржавели, мой язык вяло терся о мои же стиснутые зубы. Губы Стаса несколько секунд пощипали мои и он отстранился. Недоуменно посмотрел на меня:
Крис, что с тобой?
Я опустила глаза и сделала вид, что увлечена выдергиванием травинок. Стас ближе подвинулся ко мне и взял в ладони мое лицо. В его зрачках кружились солнечные лучики, губы выглядели влажными и еще более яркими, чем всегда.
Крис, тебе со мной не хочется?
Ну, как мне может не хотеться, если я почти год во сне видела, как мы с ним, будто в фильме, скользим губами по губам, разбрызгивая в стороны романтику и страсть? Неловкость сковала меня, как январский лед быструю речку.
Стас, я просто Я не знаю, что делать нужно, тихо и сбивчиво прошептала я, боясь посмотреть в его глаза. Я перестала слышать птиц и шелест травы, перестала бояться, что нас увидят. Голову терзал лишь один вопрос, о том, как исправить этот неловкий момент, эту провалившуюся попытку повторить главный кадр из любой мелодрамы.
Можно, я еще раз попробую? также тихо спросил Стас и нежно потерся кончиком носа о мой, поцеловал мои закрытые веки, щеки и подбородок. Солнце будто вливалось в меня через макушку, быстро заполняя все тело, от кончиков мизинцев на ногах до самого верха. Оно будто стало выливаться из глаз, и я кивнула, положив ладони на его запястья.
Расслабься и повторяй за мной.
Я снова кивнула. Опять его дыхание легонько ущипнуло меня за сердце, а губы нежно прикоснулись к моим. Снова тихий звук втягивающегося воздуха. Его губы приоткрылись, я повторила за ним. Моя верхняя губа оказалась между его, податливо проскользила вперед, в то время, как его нижняя губа оказалась между моими зубами. Нежное соприкосновение языков, плавные, долгие движения. Что-то пульсирует в обеих губах. Так странно. Будто во сне. Эй, а теперь-то уже считается, что я стала взрослой?
Стало вечереть, нужно было возвращаться домой. Моя ладонь в его руке. Ничего не хочется говорить. Мы просто смотрим друг на друга и улыбаемся, а в моих губах продолжает что-то легонько вздрагивать. Очередной закат, который мы встречаем вместе. Но он не такой, как предыдущие. И мы уже совсем другие. И от этого так хорошо, что ничего не хочется добавить.
Обратно в картинную галерею
Цепкая память развернула передо мной давнюю картину, настолько давнюю, что уже не осталось никаких вещественных доказательств той истории. Уже даже нет домов наших бабушек в деревне нашего со Стасом детства. А я, оказывается, все помню. И это выяснилось, когда увидела эту необычную родинку.
А Вас случайно не Стас зовут? Спросила я, прекрасно понимая, что передо мной лицо совершенно другого человека. Пусть, что настоящего Стаса я не видела больше десяти лет. Я бы узнала его и сейчас. Но здесь был абсолютно не он.
Мужчина улыбнулся и, наклонив набок голову, молча меня разглядывал. Его молчание стало меня раздражать. Он ведет себя так, будто у него есть какие-то гарантии, как у художников, на то, что все выйдет так, как ему нужно. Тогда я задала другой вопрос:
Мы с Вами знакомы?
Он неожиданно дотронулся кончиком указательного пальца до моего запястья и медленно, будто дразня меня, произнес:
У нас довольно интересный диалог, Кристина Юрьевна. Уже несколько минут. Вы же так долго и увлеченно с незнакомцами не разговариваете? Или все-таки разговариваете? Если да, то какой пример подаете детям, общаясь с неизвестными людьми, у которых на уме может быть все, что угодно.
Странный тип. Красивый, приятный, речь хорошо поставленная, слов затейливых много знает, интонацией балуется. Хитрит с первой секунды. Хочет казаться загадочным и очень осведомленным. Знает мое имя? Ну, это не великое достижение наверное, услышал, как со мной мои школяры болтали. Чего ж ему надо-то? И почему именно от меня? О, и главный вопрос: что он делает в этой скучной галерее современного обезумевшего искусства?
Всякое бывает, пожала я плечами. Может, сегодня вспышки на солнце, поэтому так произошло?
Я решила использовать против него его же оружие. Любит загадки и витиеватые кружева вместо привычных фраз получай, фашист, гранату. Я скопировала его хитрую усмешку, бросила ее незнакомцу, резко отвернулась. Пусть смотрит, как красиво я умею ходить на высоких каблуках. Не просто ходить уходить.
Если честно, я ждала, что он меня остановит. Догонит или хотя бы крикнет что-нибудь, желательно, что-то такое, чтобы стало ясно, что он расстроен моим резким уходом. Но нет. Я слышала только звонкие удары собственных тонких каблуков по полу галереи. Не стала оборачиваться, чтобы не выдавать своей заинтересованности и не будоражить свое воображение тем, как выглядит красивый мужчина, которого оставили без понимания того, интересен ли он как собеседник.
Мои подопечные уже почти не слушали экскурсовода, копались в телефонах и зевали. Мы досмотрели последние картины и гурьбой направились к выходу. Под воздействием воспоминаний, я почти забыла о незнакомце. Вечерние сумерки горели яркими уличными фонарями. Прохладный воздух колыхался от порывов ветра, густо терся о разгоряченное лицо и подергивал мои волосы. Захотелось горячего чая, с лимоном и медом. Зябкая погода с детства вызывала у меня такое желание укутаться теплым пледом, смотреть в окно, в уютном блаженстве наблюдать, как дождь трясет ветки деревьев и брызгается водой в стекла, как прохожие прыгают через лужи и пытаются не уступить ветру зонты, которые он выдергивает из их рук, безжалостно выворачивает наизнанку.
Детей на улице уже ждали родители, бабушки, дедушки и взрослые сестры или братья. Я с каждым поздоровалась, раздала рекомендации по выполнению творческих заданий, затем каждому пожелала хорошего вечера, закрепила слова самой доброй улыбкой, на которую способна. Не позировала и не притворялась. Люблю я своих школяров, и с удовольствием это показываю. Пусть учатся быть искренними и открытыми, буду для них живым примером того, что это не зазорно и не страшно, за это не осмеивают и не бьют.
Задние фары последней машины скрылись за поворотом. Улица опустела без звонких детских голосов. Тяжелые тучи брызнули дождем, заблестел асфальт. Я стала искать в сумочке телефон, чтобы вызвать такси. Не слишком активно копаясь и попутно размышляя, надолго ли дождь и не пройтись ли мне пешком, чтобы продрогнуть, надышаться свежестью вечера и, добравшись до домашнего уюта, с еще большим удовольствием пить чай с кислым лимоном и приторным медом.
За моей спиной остановилась машина. Я не обернулась. Просто слушала тихое урчанье мотора и втягивала ноздрями запах сгорающего бензина. Из нее никто не выходил. И к ней тоже никто не приближался. Почему-то мне захотелось дождаться, чтобы кто-то вышел из машины или сел в нее. Машина просто стояла и урчала мотором. Чтобы не выглядеть любопытной зевакой, я продолжала стоять спиной к ней и делала вид, что сосредоточенно разыскиваю в сумке очень важный предмет.
Минуты через три мне все-таки пришлось найти телефон, и я стала столь же сосредоточенно копаться в нем. Мотор продолжал работать. На улице не слышно других машин или прохожих. Вдруг легонько щелкнула открывающаяся дверь. Мотор урчит. Дверь аккуратно захлопнулась. Шаги. Уверенные и легкие. Неженские. Я будто ощущаю всем телом присутствие мужчины, его приближение именно ко мне. Так странно, что меня волнуют чьи-то шаги и бьет током в сыром воздухе. Всем телом чувствую, как в моей жизни начинается что-то новое. Осенью не цветут сады. Зато ветки перестают прикрывать свою древесную суть мимолетной зеленью, обнажаясь и буквально крича о том, кто они на самом деле.
Шаги невидимого мне человека словно гонят тяжелую волну в мою сторону, будто надвигается сгусток напряженного ожидания. Меня обходят справа и останавливаются точно передо мной. Мне стоит сразу оторвать глаза от экрана смартфона и посмотреть перед собой? Наверное, да, но я не отрываюсь и делаю вид, будто вообще не замечаю ни дождя, ни пустоты улицы, ни приближения незнакомца.