Мичи завопила, широко открыв рот. Изо рта не вырвалось ни звука. Мичи всхлипнула и рухнула на колени рядом с девушкой. Колени не стукнули об пол. Мичи разевала рот, как рыба, и смотрела на бездыханное тело. Из глаз полились слезы, щеки не намокли. Крик не выходил, гас, не обретая силы. Мичи раскачивалась вперед-назад и от качки поднималась ярость. Горло разорвал низкий рык, застрявший у основания языка, покатившийся обратно в пустоту из сна. «Как такое возможно? Это не я! Не Я!» рычала она и ненавидела тишину, раздирающую рот и сердце. Она обняла себя руками, тут же вскинулась, сжала кулаки и принялась колотить застывшую на полу, пытаться разомкнуть веки, тянуть за волосы. Руки не проходили сквозь тело, кулаки впивались в плоть, и ярость утихала, уступала место слабой надежде.
«Я сплю!» осенило Мичи. Она ущипнула себя, дернула за ухо. Никакого результата. Ущипнула еще раз. Ущипнула за плечо тело привидевшейся ей мертвой.
«Не сон! шумели мысли, они превратились в настоящих птиц и рвались покинуть тесную черепную коробку отупевшей от страха Мичи.
Да вставай же ты! говорить она все-таки могла, Вставай давай!
Она сдернула с Мичи-на-футоне одеяло. Ударила по бедру:
Кому говорю, вставай!
Ничего.
Это сон, сон! долбила она несчастное бедро, Ну что ты не просыпаешься?
Она принялась щипать себя. От щипков на коже оставались синие кляксы. Не красные следы. Кляксы дразнили Мичи короткий миг и исчезали.
Да как же?!
Надежда, упрямое, целеустремленное чувство, отчаянно не уступающее место страху, избрала иной путь. Мичи легла рядом с неподвижным телом. Легла сверху. Сердце действительно не билось. Ни у одной из Мичи, что находились в комнате. Мичи снова попыталась кричать, но в отличие от слов крик не срывался с губ. Она полежала неподвижно, уставившись на собственный холодный нос. «Дыши!» приказала Мичи, нос не подчинился. Камушек на ноздре раздражал. Он слишком сближал обеих Мичи.