По пути домой он зашел к соседу, физику, и испросил у того разрешения покопаться в книгах.
Что ищем? спросил тот.
Да так, отшутился Тант, хочу выяснить, кто в нас огонь с неба метает и, главное, за какие грехи. Странные вещи случаются, живет человек, не тужит, потом бац! и нет его. А за что никто не знает.
Что-то я в толк не возьму, о чем это ты? пожал плечами физик. Кто мрет? Где мрет? Почему не знают? А что медицина?
Медицина в растерянности. Я хочу про шаровые молнии почитать, если есть что.
А, так бы и сказал. Но у меня про это явление почти ничего. Не моя специализация. Однако, давай посмотрим.
Кое-что все же нашлось.
Энциклопедический словарь уверял, что молния есть гигантский электрический искровой разряд. Молния сопровождается громом. Кроме обычной линейной молнии изредка наблюдается молния шаровая.
Ага, подумал Тант, все же изредка наблюдается. А громом она сопровождается? Может быть, зря они связывают шары с молнией? Может быть, между ними вообще ничего общего? Что же думает по этому поводу официальная наука?
Официальная наука, похоже, была несколько иного мнения.
«Шаровая молния, вещал пухлый учебник, являет собой огненное сферическое тело, вероятно, представляющее высшее соединение озона с кислородом, и обладает свойством взрываться при охлаждении».
Ну, это меня не устраивает, подумал Тант. Слишком лаконично, и вообще не конкретно.
Плохи наши дела, сказал он, уходя, соседу. Падеж и гибель не прекратятся до скончания века. Как вы думаете, шаровая молния это что? Если неофициально?
Физик поскреб лоб и сказал:
Это огненное сферическое тело
Да, да, да покивал головой Тант.
«Огненное сферическое тело» продолжал бормотать он и поднявшись к себе домой. Мысль уперлась в стену непонимания и, обессилев, сникла. Можно сказать, увяла на корню.
От нечего делать, он достал с полки первую подвернувшуюся книгу и автоматически, не задумываясь, принялся ее листать, вчитываясь в разные отрывки. Это оказался путеводитель Нормана странно, правда? Вот план города. Каким же он был маленьким, весь уместился бы в пределах нынешнего Старого города. Так может быть это оно и есть? То, что ему нужно? Да, да, знакомый узор улиц, узнается все. Вот здорово! А это что? Улица Ратуши! Так это же нынешняя Современное название улицы ускользнуло, но Тант прекрасно вспомнил ее саму. Он прикрыл глаза, и улица предстала перед его мысленным взором так явно, словно он вступил на ее булыжную мостовую. Ничего удивительного, ведь ему приходилось пробегать ее в оба конца порой по два-три раза на день. Дом 133? Вот его он не помнил, но ведь легко можно поискать на месте. И как он сразу не додумался до этого, отправиться на улицу Ратуши? Там, кажется, мало что изменилось за пару прошедших веков. Надеяться особо, конечно, не на что, и не следует, но провести рекогносцировку на местности почему нет? Не помешает.
Хм, сказал Тант, пошмыгал носом и, подумав, набрал номер Альвина. Трубку сняли тотчас, словно друг ждал его звонка.
Xэлло, приветствовал тот Танта. Есть новости?
И новости тоже. Я в отпуске, с сегодняшнего дня.
Вот как? Как же тебя зимой угораздило? Это, надо полагать, новость?
Новость. Но есть и предложение. Через полчаса жду тебя возле памятника Сальви.
Но
Возражения не принимается! Все! отрезал Тант и положил трубку.
Разговор занял не больше минуты, а еще через полчаса они встретились на площади, перед памятником.
Ну, что у тебя, выкладывай, буркнул Альвин. Он явно был недоволен, что его вытащили на свежий воздух, может, оторвали от дел. Потому насупился, но открыто не протестовал: раз уж пришел, что толку ныть?
Тант, не говоря ни слова, увлек друга за собой. Они пересекли площадь, по подземному переходу перебрались через широкий проспект, прошли вдоль него два квартала и свернули на улицу, называвшуюся в давние времена улицей Ратуши. В начале ее и в самом деле находилась ратуша, с высокой башней и часами на ней, Тант даже поругал себя за то, что не сразу догадался, о чем идет речь. Очевидно когда-то здесь, перед ратушей, находилась площадь, центр и средоточие городской жизни тоже были здесь. Но позже, во времена перестройки и обновления, через старую площадь проложили новый проспект, и она перестала существовать. Осталась ратуша, и улица с таким названием, которое позже заменили другим, более приятным и угодным эпохе. Тант посмотрел на здание старой ратуши, похожее на растопырившего крылья гуся, и пожалел, что не вспомнил его раньше. Куранты на башне как раз отбили три часа пополудни.
Вот, сказал Тант, это знак нам. Теперь медленно пойдем по улице и будем внимательно смотреть по сторонам, может, что и увидим. Вдруг, какой след и остался?
Шедший всю дорогу до этого места молча, Альвин остановился и запротестовал:
Досточтимый пан! начал он свой спич. Я, конечно, понимаю, что вам совершенно не важно, что вы оторвали меня от дела, и, видит Бог, совсем не порицаю вас за это. Нет! Но не соблаговолите ли вы все-таки посвятить меня в ваши грандиозные планы? Куда мы должны идти, и на что со всей пристальностью глазеть?
Тант вытаращил на него глаза:
Как? Разве я тебе этого не сказал?
Ах! всплеснул руками Альвин. И он еще спрашивает! Какая наглость! Гражданин, схватил он за рукав пробегавшего мимо человека, очень вас прошу, сообщите этому юноше, что он наглец и тупица. Скажите, скажите ему это, может быть, вам-то он поверит.
Гражданин сверкнул очками и, скользнув по-крабьи, боком, в полосу тени, исчез. Без звука.
Ну, вот, сказал Альвин грустно, даже совсем взрослые прохожие дяди одного твоего вида боятся. Высказавшись, он засмеялся, довольный: гы-гы-гы По всему было видно, что собственная шутка ему понравилась.
Да, подпел ему Тант, что поделать, я сам себя боюсь. А тут еще побриться забыл
И все же, вернулся к реальности Альвин. Куда мы идем?
Правда ведь, согласился Тант. Я тебе ничего не сказал. Прости, старик, забыл. Так вот, если ты еще помнишь печальную историю девушки Ники, и способ, которым она
Вознеслась на небо?
Именно, вознеслась! Так вот, перед тобой улица, на которой произошло это примечательное событие. И если верить газетам тех лет, на стене дома 133 мы должны обнаружить след ее вознесения.
Она что, проживала в том доме?
Этого я не знаю, вполне возможно. Но мимо него прогуливалась, без сомнения.
Очень неосторожно с ее стороны.
Что, неосторожно?
Прогуливаться. Возле дома, в котором не живешь. Гуляла бы у своего дома, ничего, глядишь, и не случилось бы. Вот я никогда не прогуливаюсь там, где не живу.
На минуточку: а сейчас ты где прогуливаешься? Иди ты со своими шутками знаешь, куда? не выдержал Тант.
Ладно, ладно, пойдем, поглядим Просто пойдем и поглядим. Тоже просто.
Тант сверкнул глазами и молча направился вглубь улицы. Альвин пристроился рядом.
Слышишь, Тант, проговорил он через некоторое время. На мой взгляд, ты слишком близко стал принимать к сердцу все, что связано с этой мифической богиней. Тебе самому так не кажется? И не задумывался ли ты о том, что вся эта история может оказаться большой мистификацией? Не хотелось бы, чтобы тебя потом, после всего постигло ошеломительное разочарование. Я, собственно, поэтому и прикалываюсь, приземляю тебя немного
Тант молчал. Возможно и мистификация. Порой ему именно так и казалось. Но он твердо знал, не его в том вина, что образ Ники слишком часто стал навещать его по ночам. Что по ночам! Он и днем частенько стоял у него перед глазами. Прав был Редактор, все валилось у него из рук. О какой работе можно было вести речь, если думал он только о Нике? Эх, как бы он рад был сбросить эту тяжесть с плеч, снять камень с души. Впрочем, как мнилось ему, он для того и затеял свой поиск. А Ника Эх, зачем она оставила ему свое кольцо! С перстнем на пальце нелегко убедить себя в том, что все есть шутка, розыгрыш, понарошку.
Ты, конечно, как знаешь, продолжал между тем Альвин. Может быть, и я чего лишнего сболтнул, про любовь там, и все такое. Но, боже мой, сболтнул и сболтнул. Нельзя же принимать все всерьез. Нет, я бы понял, и поддержал, да, когда бы речь шла о ком-то реальном, но Ника, она, прости, уже отжила свое. Всему свое время, свой срок, и с этим ничего не поделаешь. Даже память о ней испарилась, к сожалению, мы и знаем то лишь, что она когда-то жила на белом свете. Жила и все, а как, куда исчезла
Тант остановился, сорвал перчатку с правой руки и, повернувшись, протянул ладонь Альвину.
Видишь? спросил он отрывисто. Этот перстень оставила мне Ника в ту самую новогоднюю ночь, которую мы провели вместе. Ты, кстати, помнишь, как мы ее провели?
Не-ет, протянул Альвин. Туман, ты же знаешь.
А я помню, что тебя в моем доме ночью не было. Ты с компанией пришел лишь утром, что сложно объяснить, правда? Тебя одурачили так же, как пытаются дурачить меня. Нас всех пытаются одурачить. И им это удается! Игра еще далеко не закончена, и, как я понимаю, теперь меня стараются отучить от мысли о Нике. О том, что она реальна. Но я имею свои планы на этот счет, а ты можешь думать обо мне все, что угодно. Но не обязательно мысли свои озвучивать, тем более, в моем присутствии.