Роджерс, позвал я. Стоило решить этот вопрос прежде, чем я приму решение. Если я так нужен ФБР, могу ли диктовать им свои условия?
А ты не промах, парень, он усмехнулся, даже не скрывая довольства в голосе. Что ты хочешь? Скажу сразу, особенного отношения не жди. Иначе навсегда останешься изгоем.
Мне не нужно особое отношение.
Тогда чего ты хочешь?
Я хочу, чтобы мою мать поместили в наркодиспансер. Если я буду зарабатывать достаточно, то смогу отсылать ей деньги. Но для начала, я хочу, чтобы ее вылечили.
Ты же понимаешь, что если твоя мать сама этого не захочет, то
Мне плевать на это. Пускай они заберут ее против ее воли и держат там, пока она не придет в себя.
И ты хочешь этого, даже после всего, что она тебе рассказала? удивленно посмотрел Роджерс.
Она моя единственная семья. После того как отец умер, у меня больше никого не осталось. Даже если она никогда не хотела меня, это не значит, что мы перестали быть семьей. К тому же я замялся на мгновение, вспоминая то, что почувствовал, когда открыл сознание. Боль и ненависть, равнодушие и полное разочарование в жизни. С самого детства она была несчастна. Росла в бедности и ненависти к самой себе, к собственной жизни. Ни единого светлого дня. Никто бы не справился, окажись он на ее месте.
Все же ты настоящий эмпат, тихо произнес Роджерс, отворачиваясь к окну. Я поговорю с руководством о твоем условии. Но, прежде чем я вообще заведу этот разговор, ты должен дать точный ответ.
Я могу сказать прямо сейчас. Если они помогут моей матери, я поступлю в академию, отучусь там все пять лет и буду работать хоть на ФБР, хоть на МКЭТ!
Отлично, Роджерс вновь повернулся ко мне, протягивая руку, В таком случае, мы договорились.
Я скрепил наш устный договор крепким рукопожатием. Плевать, даже если мне придется жить с Вудсом бок о бок. По сути, моя цель не изменилась. Все тринадцать лет я жил лишь мыслями о матери. Теперь я знал, что, наверное, больше никогда не увижу ее. Но по крайней мере, я сделаю все, что от меня зависит, чтобы она дожила свою жизнь счастливо.
Глава 3 Академия
Весь месяц я провел у Роджерса дома, изучая буклеты академии ФБР. Собственно, изучать особо было нечего. На последнем году обучения к нам часто приходили вербовщики, в красках расписывая, как прекрасна жизнь агента. Лекции были общие как для эмпатов, так и для телепатов. Я их терпеть не мог из-за вечно орущего Вудса. Он так вопил от восторга, что станет агентом, что хотелось съездить по его тупой роже. Так сильно хотелось, что после каждой лекции у меня ныла челюсть слишком сильно я ее сжимал.
Наша вражда с Вудсом началась с первого дня знакомства. Я запомнил тот день до малейшей детали, потому что это был мой первый день вне стен камеры. В тот день впервые пошел снег. Я шел рядом с Роджерсом по извилистой дороге, ведущей от мед здания к учебному корпусу. Забавно, что камеры находились в больнице. Так МКЭТ представлял себе лечение? Им бы точно не мешало заглянуть в словарь.
Не замерз? с теплой улыбкой спросил Роджерс. Куртенка то у тебя совсем истрепалась. Надо бы в город съездить, прикупить тебе одежды.
Мне не холодно, зло выпалил я.
Разговаривать с Роджерсом совершенно не хотелось. Да и вообще с кем-либо. Хоть я и провел в одиночке несколько дней, но боль от чужих эмоций лишь едва утихла. В мед здании меня напичкали какими-то таблетками, так что силы притупились. Да и выброс дал о себе знать. Я был слишком слаб, чтобы распознать, что чувствовал тогда Роджерс.
Это сейчас не холодно, а потом что будешь делать? Да и не будешь же ты до самого выпуска ходить в одной кофте. Вот покажу тебе комнату и поедем в город.
Я сказал, что никуда не поеду! сорвался на крик. Где моя мама? Почему вы забрали меня? Отпустите меня домой! Я хочу к маме!
Слезы потекли по щекам против моей воли. Это сейчас я мог сдерживать свои эмоции, не позволяя такой слабости на людях, но тогда я был всего лишь ребенком. Мелким пацаном, которого силой забрали из рук матери.
Роджерс пытался меня успокоить, но все было впустую. Я был зол и напуган. В конце концов я вырвался из его хватки и убежал, сам не зная куда. Просто бежал, слушая тихий хруст недавно выпавшего снега под ногами. Остановился я только тогда, когда сил бежать не осталось. Упав на колени, я пытался отдышаться, глотая соленые слезы.
Меня начало накрывать. Рядом не было никого, но при этом я чувствовал их. Эмоции. Зависть, смех, боль, радость все это окружило меня, не давая дышать. Они давили с такой силой, что казалось мое хрупкое тельце не выдержит и развалится прямо здесь, на чертовом снеге.
Меня начало накрывать. Рядом не было никого, но при этом я чувствовал их. Эмоции. Зависть, смех, боль, радость все это окружило меня, не давая дышать. Они давили с такой силой, что казалось мое хрупкое тельце не выдержит и развалится прямо здесь, на чертовом снеге.
И вдруг все прекратилось. Я почувствовал, как на плечи легло что-то тяжелое, даря такое желанное тепло и спокойствие. Шквал эмоций не ушел полностью, но в тот момент я словно был под куполом.
Ты в порядке? раздался тихий голос рядом.
Д-да, громко фыркая, ответил я.
Утерев слезы рукавом старой отцовской кофты, я поднялся с колен. Рядом стоял мальчик. На вид он был старше, но я все равно решил, что мы одногодки. Для своих пяти лет я всегда был мелким и слишком худым. На лице мальчика сияла приветливая улыбка. Разрумяненные пухлые щечки, волосы густые и растрепанные. Даже мне, тогда еще мелкому пацану, было понятно насколько мы с ним отличались. Я был похож на всеми брошенного котенка, голодного, с подранным ухом. Никому не нужный и забытый. А глядя на него легко можно было понять баловень судьбы. Скорее всего единственный сын любимый и всеми обожаемый.
Конечно, в тот момент я думал иначе. Мне было больно и страшно, а он выглядел таким счастливым. Нет, он и был счастливым. Ведь я чувствовал это. Именно его эмоции светлые, живые накрыли меня куполом. И тогда это разозлило меня еще сильнее. Но последней каплей в чаше моего терпения стали его слова:
Ты тоже особенный, да? Я так рад, что меня взяли в эту школу. Родители целый праздник дома устроили в честь того, что у меня появилась сила.
Наверное, тогда я просто позавидовал ему. Я ничего не знал про эмпатов и телепатов. В том районе, где я жил, все их ненавидели. Я часто слышал от матери и ее знакомых, какие они все монстры. Я слышал о том, что МКЭТ забирают детей из домов, и они больше никогда не видят матерей. И я завидовал этому мальчику. Тому что с ним обошлись куда лучше, чем со мной.
Я толкнул его, скидывая куртку на снег. Мальчик упал на спину, ударившись головой, и громко захныкал. На мгновение мне стало стыдно, но личный гнев перекрыл все эмоции. Кокон исчез, возвращая боль от чужих эмоций.
Я кричал, что он монстр, чудовище. Кричал, что ненавижу его. Я все кричал, а он плакал, пока не пришел Роджерс и не увел меня обратно в мед здание.
Когда мне удалось успокоиться, пришел стыд. Раньше я никогда не был злым. К тому же на собственной шкуре узнал, что такое ненависть других. Я хотел извиниться перед ним. Когда Роджерс все же устроил меня в жилом корпусе, я пошел искать того мальчика. И я нашел его. Только возможности извиниться мне не дали. Он и еще парочка его дружков просто отпинали меня, называя грязным выродком и другими словами, явно услышанными от взрослых. С того момента и началась наша взаимная ненависть.
Сейчас я бы, наверное, мог признать, что первым ударил его. Вот только за тринадцать лет слишком много воды утекло и просить прощения за грехи прошлого было попросту глупо.
Между эмпатами и телепатами не было как таковой вражды, но эмпаты всегда держались в стороне от всех. А изгоев ненавидишь интуитивно.
Я был изгоем и для тех и для других. За годы в школе я не обзавелся ни одним другом. Был лишь один парень Бенни эмпат уровня B, как и я. Так вышло, что мы оба были изгоями, поэтому иногда держались вместе. Но я бы не назвал это дружбой, скорее взаимовыгодное сотрудничество. Мы почти не разговаривали. Даже на выпускном мы не сказали друг другу ни слова. Зато с Вудсом мы обменялись отборными оскорблениями, пока дело не закончилось дракой.
И кто знал, что судьба столкнет нас снова? В академии ФБР не было разделения на эмпатов и телепатов по той простой причине, что эмпатов там почти не было. От Роджерса я узнал, что буду единственным на курсе и в числе четырех во всей академии. Четыре эмпата в окружении целой толпы телепатов во главе с Вудсом. Действительно, о чем еще можно мечтать?
Роджерс хотел закатить прощальную вечеринку перед моим отъездом, но я не позволил. Терпеть не мог всю эту шумиху. К счастью, его жена эмпат уровня D поддержала меня. Хоть ей было не понять, все же мы были в чем-то похожи.
Ночь перед отъездом прошла на удивление спокойно. Вступительный тест я прошел с блеском, хотя от меня этого даже не требовали. Как Роджерс и сказал, я был принят заочно. Он съездил со мной в торговый центр, помог купить все необходимое, а после отвез меня в аэропорт.