Из письма С. Р. Воронцова к брату Александру.
Родному брату он говорил, что у него не было долгов если бы не государственные обстоятельства «не будь здесь наших эскадр, которые около 5 лет на моих руках, да ещё этого корпуса наших войск». Откуда можно сделать вывод, что Воронцов будучи послом часто выручал наших моряков денежными средствами и различными покупками для нужд флота.
В начале 1801 года Воронцов видя, что скоро начнётся война думает перебраться через Францию и Германию в городок Бад-Пирмонт в Нижней Саксонии. Для этого он обратился за французским паспортом к специальному посланнику императора Степану Алексеевичу Колычеву, который контактировал с Наполеоном. В это же время Император Павел решившийся разорвать отношения с Англией и её банкирами конфисковывает у Воронцова деньги «недоплаченныя банкирами казне принадлежащия деньги 499 фунтов,14 шилингов и 5 пенсов, конфисковать с имения генерала графа Воронцова». Но внезапно всё изменилось в марте произошёл государственный переворот. Павел был задушен в своей спальне и на престол вступил Александр I. Секвестр был отменён новым государем и Воронцов оставлялся в Англии. Понимая, что политическое напряжение немного спало Семён Романович отправляет своего 19-летнего сына Михаила в Россию в первых числах мая под опеку его дяди Александра Романовича Воронцова. Он прибыл в Санкт-Петербург на корабле с английским послом лордом Аллейном Сент-Хеленсом.
Старый граф Пётр Васильевич Завадовский, бывший фаворит Екатерины в письме к Воронцову пишет о том какое впечатление его сын Михаил произвёл на старика: «чем больше познаю его, больше удостоверяюсь в том, что ты отец пресчастливейший. Брат твой весьма любуется им, и всяк, кто его видит, не обинуется сказать: вот образец воспитания! говорит и чисто и свободно Русским языком, как бы взрос на Руси. Сердце доброе и нежное, скромность не по летам и разсудок здоровый имеет, и о сих качествах предваряет всякого и наружный вид его. Господствует в нём склонность и сильная страсть к военной службе». Граф Фёдор Ростопчин, видя поведение молодого человека со знаменитой фамилией написал как-то Воронцову «более всего поразила меня в нём нравственная чистота, спокойствие, ровность в расположении духа и основательные суждения».
Не только мужчины того времени хвалили молодого Михаила Семёновича, но и графиня Софья Владимировна Панина в письме к его отцу писала: «мне остаётся Вас поздравить с данным сыну вашему воспитанием: уменье его объясняться с такою лёгкостью по-русски приводит в удивлен е всё здешнее общество и стыдит нашу молодёжь, которая, во имя моды и хорошаго тона, не в состоянии ни слова сказать на своём языке, да и вообще не блистает достоинствами, так что сношения с нею могли бы даже принести вред».
Граф Семён Романович Воронцов просил брата не настаивать на скором выборе службы для Михаила, но «покуда занимать деловою перепискою и переводами бумаг, для знакомства с делами и отечественными установлениями, чтобы подготовить его к будущей полезной деятельности на любом поприще».
М.С.Воронцов. Неизвестный англ. художник 1800 год.
После отстранения от должности графа Палена, с Англией состоялся как бы формально заключённый мир, и Воронцов по настоянию Александра Павловича оставался послом и благодарил «за высказанные истины, которые к несчастию монархов, никогда почти не доходят до престола». Российская Империя при новом правителе встала на путь невмешательства в европейские дела и воздержании от всяких войн с завоевательными целями. Государь настраивается «ладить с Францией и Великобританией, если увижу в том пользу для России». За заслуги перед отечеством граф Воронцов имея орден «Св. Андрея Первозванного» получает от Императора в октябре алмазные знаки к этому ордену. Стоимость одной большой звезды, усыпанной алмазами, стоило более 10 000 рублей, огромадной суммы в то время. Кавалер этих почётных знаков мог использовать при необходимости, заложить или продать их. В ответном письме Александру он писал «препровождённые при всемилостивейшем писании за своеручною подписью В.И.В-ва, я имел счастье получить. Коль лестны для меня те выражения Ваши, всем Государь, коим изъявлять изволите, что сие отличие, коим меня удостоили, есть знак особливаго Вашего внимания к усердной моей службе!Чтоб не утрудить вторичным писанием Ваше И-е В-о, позвольте мне при сем случае всем Государь, принести Вам наичувствительнейшее моё благодарение за несказанную милость оказанную Вами моему сыну, определяя его по его желанию в военную службу и пожаловав его чином порутчика гвардии, что весьма превосходит его и моё чаяние. Он конечно будет стараться заслужить усердною своею службою и прилежанием к оной такую великую Вашу к нам милость»11.
Из этого письма можно предположить, что в начале сентября Миша Воронцов подал прошение принять его в Преображенский полк простым поручиком, а не сразу генерал-майором, как того позволяет звание камергера. 2 октября просьба Воронцова-младшего была удовлетворена.
Уже позже, когда Нарышкин и Апраксин переходили на военную службу, то им был приведён в пример Воронцов и указано «довольствоваться обер-офицерскими чинами». Миша жаждал применить свои знания в боевых условиях в Грузии «в страну -вековую свидетельницу кровавых битв, раздоров и неурядиц, которую Россия, снисходя ея мольбам, только что приняла под своё благотворное покровительство». Отец граф Семён Воронцов решает приехать в Россию и повидать своего сына перед отъездом. Заранее он испросил позволения у Государя и тот разрешил. Брату Александру он писал «еду туда только для удовольствия видеться с тобою и вместе провести это время неразлучно. Посещать общество буду очень редко, а ездить на поклон ко двору, лишь насколько необходимо, чтобы не показаться непочтительным или докучливым. Не располагаю нигде бывать на обедах, потому что вот уже 17лет, как желудок мой приучен к еде в 6 часов вечера, а теперь, в мои годы, переиначивать образ жизни невозможно. Дети мои будут обедать одновременно с тобою; я же буду сидеть с вами, не участвуя в общей трапезе, а есть стану после, в привычный свой час, то, что останется от вашего обеда. Миша тебе подтвердит, что я чувствую себя особенно здоровым, когда обедаю один; потому что довольствуюсь в таком случае одним блюдом, а много-двумя, да и то изредка»12.
Весной 1802 года граф Воронцов с дочерью Катериной выехали из Англии и через Германию в мае прибыли в Санкт-Петербург. Здесь они остановились, как и предполагалось в доме брата Александра. Как ни хотел Семён Романович остаться малозаметным в Северной столице, но пришлось выезжать во дворец и там ему был представлен молодой князь Адам Чарторыжский. Именно через него Воронцов сблизился с Императрицей Елизаветой Алексеевной, и он даже совершил вместе с ней поездку в Швецию для встречи со своей младшей сестрой Фредерикой-Доротеей супругой короля Густава IV Адольфа. Она вместе с сестрой ранее была представлена молодому Александру и тот выбрал в жёны Елизавету. К тому времени из Бадена приехал её родители (маркграф Карл Людвиг Баденский и принцесса Амалия), две сестры (Мария-Елизавета и Вильгельмина-Луиза) и брат Карл. Возможно, с этим семейством познакомился Семён Романович. Сохранилось письмо Императора Александра от 11 июля в котором тот просит Воронцова «находиться при любезнейшей супруги моей, Императрицы Елизавете Алексеевне, во время путешествия для свидания с королевой Шведскою я приказал для караула откомандировать 2 роты в Аббердорф и чтоб штаб-офицер ими командующий состоял в полном вашем ведении». Скорее всего он, как и в Англии брал в Царское село дочь Катерину и сына Михаила. Вместо ранее планированных 2 месяца, Воронцов пробыл в Санкт-Петербурге почти 4 месяца. Обратно в Англию граф уехал в октябре и до Мемеля отца и сестру сопровождал сын Михаил. Карета, нанятая ими, отъехала на несколько десятков километров и при реке Луга около городка Ямбург опрокинулась в канаву. Слава богу что никто не пострадал.
Далее Воронцов и Катенька через Берлин доехали до французского побережья городка Кале откуда граф писал 7 ноября сыну что «его посадили на английскую 90 тонную яхту, обитую медью». В этом письме он указывает сыну продолжить изучать математику и применить эти знания в военном деле. Отец понимает, что сыну придётся жениться и тогда улучшать свои знания будет труднее и наставляет «век живи, век учись». Семён Романович сетует на то, что дорога была тяжёлая и, если бы он знал об этом оставил Катеньку и мадмуазель Жардин зимовать в Петербурге и встретил бы их на следующий год весной. По возвращению в Англию Воронцов встретился с английским королём и королевой, которые на встрече спрашивали о Михаиле «здоров ли ты, какого роста стал, в каком полку служит и в каком звании, не забыл ли английский язык». Всё это показывает, что за карьерой молодого человека наблюдают не только в России, но и в Англии.