Ну, Мэллори, укоризненно произнес Ти Джей. Я, конечно, понимаю, что тебе поквитаться с Локи неймется побольше нашего, но
Он умолк, потому что Кин бросила на него убийственный взгляд.
О чем это говорил Ти Джей? Я слышал, что Мэллори погибла, пытаясь обезвредить взрывное устройство в машине. Это случилось в Ирландии. Но, если поду-мать, о ее прошлом я почти ничего не знал. Выходит, Локи погубил и ее?
Мэллори стиснула мое запястье, и ее мозолистая ладонь неприятно напомнила о кератиновых побегах на Нагльфаре.
Магнус, Локи тебя подстрекает, сказала Мэллори. Если снова увидишь такой сон, не вздумай говорить с ним! Не попадайся ему на крючок!
Зачем ему меня ловить на крючок? удивился я.
Валькирию вызывали? прогремел у нас за спиной Хафборн.
Он тыкал пальцем в сторону чарльзтаунской набережной. Примерно в четверти мили от нас на причале стояли две фигурки одна в зеленом хиджабе, вторая с зелеными волосами.
Мэллори хмуро покосилась на Гундерсона:
Зачем так орать-то, дубина ты этакая?
Это мой обычный голос, женщина!
Я в курсе, и твой ор меня бесит!
Не нравится, так поищи
Магнус, сказала мне Мэллори, давай поговорим чуть позже. Широким шагом она прошла к люку, рядом с которым лежал Хафборнов топор, оброненный посреди всей этой суматохи, подхватила оружие и потрясла им перед носом Хафборна. Получишь назад, когда научишься себя вести!
С этими словами Мэллори скользнула в люк и скрылась на нижней палубе.
О нет, только не это! простонал Хафборн, однако покинул свой пост и двинулся за ней следом.
Корабль начало уводить вправо. Подскочивший Ти Джей едва успел перехватить руль.
Нашли тоже время разбегаться, вздохнул он.
Погоди Кто разбегается? опешил я.
А ты не слышал? Ти Джей удивленно поднял брови.
Хафборн и Мэллори ругались так часто, что поди разбери, где они по-настоящему злятся, а где просто пылко выражают свою любовь. Поразмыслив, я пришел к выводу, что ведь и правда: в последние дни они совсем уж люто рычали друг на друга.
Так почему они разбегаются?
Ти Джей пожал плечами:
Жизнь после смерти, это, знаешь ли, не короткая дистанция, а марафон. При вечной жизни постоянные отношения мудреная штука. Многие парочки эйнхериев за несколько веков успевают раз по шестьдесят, по семьдесят разойтись и сойтись.
Я попытался уложить эти сведения в голове. У меня-то никогда не было отношений вообще никаких, не говоря уж о постоянных. Поэтому в голове сказанное Ти Джеем укладываться не желало.
Они там, значит, ищут почву для консенсуса, а кругом полным-полно всяческого оружия, заметил я. И мы, между прочим, с ними на одном корабле, и деваться нам некуда.
Волноваться не о чем, заверил меня Ти Джей. Они же профессионалы.
БАЦ! Судя по звуку, где-то внизу топор вонзился в дерево, и палуба у меня под ногами дрогнула.
Конечно, кивнул я. А что там Мэллори начала говорить насчет Локи?
Улыбка сползла с лица Ти Джея.
Да он всем нам насолил, чертов злыдень.
Мне сразу стало любопытно, чем он насолил Ти Джею. Я уже несколько месяцев жил бок о бок со своими друзьями с девятнадцатого этажа, но только сейчас начал догадываться, что почти ничего о них не знаю. Томас Джефферсон-младший рядовой Пятьдесят четвертого Массачусетского добровольческого полка, сын бога войны Тюра и освобожденной рабыни. Ти Джея, по-моему, невозможно выбить из колеи. Он не теряет присутствия духа, даже когда погибает на поле боя. Даже когда ведет в номер голого Хафборна, ходящего во сне. Ти Джей самый благодушный мертвец на свете, но и на его долю наверняка выпало достаточно ужасов.
Кем, интересно, одевается Локи в кошмарах Ти Джея?
Мэллори сказала, Локи меня подстрекает, вспомнил я. Что я будто бы не должен попасться на крючок.
Ти Джей заломил пальцы, словно терзаемый фантомной болью своего отца Тюра, которому волк Фенрир отгрыз руку.
Мэллори права. Есть вызовы, которые принимать не стоит. Особенно если это вызовы Локи.
Я нахмурился. Вот и Локи толковал о вызове. Он не сказал «сразиться» или «победить». Он сказал: «Если уж тебе так приспичило бросить мне вызов».
Ти Джей, а твой отец ведь как раз бог вызовов, поединков и всякого такого?
Именно. Голос у Ти Джея был пресный и сухой, как столь любимые им галеты. Он показал на причал. Смотри-ка, а Сэм и Алекс кого-то еще прихватили!
Я только сейчас заметил третью фигуру. В нескольких шагах от детей Локи стоял, прислонившись к капоту машины, в своих обычных джинсах и рабочей сине-зеленой рубашке изготовитель лучшего в мире фалафеля. Амир Фадлан, жених Самиры, пришел нас проводить.
Глава VII
Мы все идем ко дну
Ух ты! воскликнула Самира, когда мы приблизились к причалу. А ведь и правда, Алекс. Одуреть, до чего желтый!
И ты туда же, вздохнул я.
Предлагаю назвать его «Большой банан», ухмыльнулся Алекс. Все «за»?
Заткнись, свирепо прошипел я.
А что, мне нравится, сказала Мэллори, кидая Алексу швартов.
Кин и Гундерсон выбрались наверх, явно заключив перемирие. Хотя оба щеголяли свеженькими фингалами.
Вот и решено! проревел Хафборн. Славный корабль «Микиллгулр»!
Ти Джей недоуменно поскреб в затылке:
Это «большой банан» по-древнескандинавски?
Ну, если честно, не совсем, признался Хафборн. Викинги так далеко на юг не заплывали, поэтому они не в курсе насчет бананов. «Микиллгулр» означает «большой желток». Это же близко, правда?
Я возвел глаза к небесам в безмолвной молитве.
«Фрей, бог лета, дорогой папочка! мысленно проговаривал я. Спасибо тебе большое за корабль. Но, если что, зеленый тоже летний цвет хоть куда. Ничуть не хуже желтого, тебе не кажется? Так что прекрати, пожалуйста, выставлять меня на посмешище перед друзьями. Аминь».
Я выбрался на причал и стал помогать пришвартовывать Большое Желтое Недоразумение. Ноги у меня все еще подрагивали после речной гонки и виденьица с Локи. Если я с таким восторгом ступаю на сушу после нескольких минут плавания, то нас ждет просто ошеломляющее путешествие!
Амир пожал мне руку:
Как жизнь, Дж то есть Магнус?
Прошло уже несколько месяцев, а он по привычке иногда норовит назвать меня Джимми. Это я сам виноват. Пока я жил на улице, Амир и его папа были для меня надежным источником горячего питания. Они всегда подкармливали меня остатками еды из своей фалафельной в ресторанном дворике. А в обмен на их доброту я скрывал от них свое настоящее имя. До сих пор стыдно.
Нормально, спасибо. Тут я понял, что снова его обманываю. Ну, то есть, если не брать в расчет очередной опасный поход.
Самира пихнула меня в бок обухом топора:
Эй, кончай его нервировать. Я в последнее время только и делаю, что успокаиваю Амира.
Алекс хихикнул:
А я в последнее время только и делаю, что приглядываю за этой парочкой, пока Сэм успокаивает Амира. Они такие лапочки!
Самира вспыхнула. На ней была ее обычная походная экипировка: кожаные ботинки, прочные штаны карго с подвешенными к ним двумя топорами, водолазка с длинным рукавом, темно-зеленая куртка и, конечно же, завершал образ ее неизменный волшебный хиджаб. Переливчатая зеленая ткань трепетала на ветру и вбирала в себя все окружающие цвета, готовая по первому сигналу хозяйки переключиться в режим тотальной маскировки.
Сэм, кажется, тоже не мешало бы переключиться. Или скорее включиться. Лицо у нее было какое-то погасшее, сухие губы шелушились, глаза ввалились и больше не блестели. Как будто она страдала недостатком витаминов.
Все хорошо? спросил я у Сэм.
Ну да. Все отлично!
Но в ее дыхании чувствовался привкус кетонов выдохшейся кислятины; так пахнут лимоны, если полежат на солнце. А еще так пахнет от тех, кто долго не ел. Я привык к этому запаху, пока был бездомным.
Не-а, возразил я. И ничего не отлично.
Она раскрыла было рот, чтобы заспорить, но тут вмешался Амир.
Рамадан идет уже две недели, пояснил он. Мы оба постимся.
Ну Амир! возмутилась Сэм.
А что такого? Магнус наш друг. Ему можно сказать.
Алекс в бессильной злости прикусил губу. Ясное дело, Алексу все известно. Вот о чем он чуть не проболтался тогда у дяди Рэндольфа. И вот почему Сэм так тяжело даются их занятия. Я не большой знаток Рамадана, зато по опыту знаю, что такое ходить голодным. Когда долго не ешь, сосредоточиться на чем-то и правда очень непросто.
Хм, а какие там у вас правила? уточнил я.
Плаванию это никак не помешает, заверила Сэм. Я не хотела, чтобы вы тревожились, поэтому не рассказывала. Просто нельзя есть и пить, пока солнце не зайдет.
Мыться тоже нельзя, прибавил Амир. И браниться. И курить. И драться.
Что нам подходит как нельзя лучше, съязвил Алекс. Ведь драться в наших походах нам ни разу не случалось.