Лиза продолжала сидеть, смотря перед собой, и из ее глаз опять покатились крупные слезы.
Послушай меня, подруга, сказала Гунара, обхватив Лизу, ты уверена, что все это по настоящему? и она обвела рукой вокруг.
Нет, выдавила из себя Лиза.
Ну, значит, и не нужно плакать. У нас есть задача, и у нас есть свое облако.
Лиза улыбнулась, и все облегченно вздохнули.
Они снова пролетали над Междуречьем, где паутина разноцветных линий стала еще более густой. Потом над морем и застывшими на нем парусными суденышками. Быстро снизившись, они остановились над островом в том месте, где потеряли Ботиса, у той же горы. На этот раз не было тумана, и они смогли разглядеть храм с рогатым изваянием. На вымощенной перед храмом площади восседал Ботис и растерянно смотрел то на молящихся перед ним людей, то в небо. Увидев облако со всей компанией, он замахал им лапой и поднялся. Они спикировали вниз и Гунара, схватив Демона за рог, забросила его на облако, которое тут же взмыло вверх под громкий богобоязненный стон людей.
Как ты? поинтересовался Константин Кириллович у Ботиса.
Хорошо.
Они там тебе молились что ли? спросила Гунара.
Да, как божеству.
Так может он изменил их? спросил Максим.
У них и так был культ быка, так что Ботис хорошо вписался. Но он мог просто своим появлением изменить цивилизацию, Константин Кириллович многозначительно посмотрел на молодых людей.
Значит, нам нужно просто появиться среди местных? предположил Максим.
Он и появился, но ничего не изменилось, возразила Даша, показывая на Ботиса, бережно крутящего свой серебристый шар.
Но он хотя бы попробовал.
Нужно найти еще и подходящий момент, настаивала Даша.
Видимо, они поднялись очень высоко, потому что стали видны общие очертания побережья Средиземного моря, на котором начали появляться яркие красные пятнышки.
А это что?
Это греческие полисы. Оторванные от центра и незначительные по размеру они были более готовы к изменениям, чем большие государства, пояснил Константин Кириллович.
В одном месте побережья красные точки слились в одно ярко красное пятно.
Древняя Греция? спросила Даша.
Да.
Это они придумали демократию? спросил Максим.
Да, ответила Даша и задумалась, чтобы выдать полную справку.
Как я поняла из вашей истории, при демократии власть должна нравиться народу, в этом ее и сила, и слабость одновременно, сказала Гунара.
Не совсем, возразила Даша.
Люди никогда не признаются себе в том, что в демократии их привлекает, главным образом, злорадное удовольствие от регулярного увольнения руководителей, сказал Ботис, усаживаясь подальше от края облака и обращаясь к Гунаре. У нас тоже так было.
Внизу появилось еще одно новое образование из красных и коричневых линий, поглотившее другие сплетения. И все эти нити вели в одну точку на Апеннинском полуострове.
А это, наверное, Рим? Даше эта игра уже начинала нравиться, она здесь все знала.
Начали расти оранжевые пятна различных религий, поглощающие все большие и большие территории, под которыми как артерии и вены пульсировали нити разных цветов. Облако совершило вираж и стало двигаться над знакомыми очертаниями берегов и рек, между которыми только начиналось какое-то движение.
Россия! опять первой узнала Даша.
Что сейчас там происходит? спросил Максим.
Русь только что приобщилась к среднеземноморской культуре и приняла религию наиболее яркой соседней цивилизации Византийской, дал справку Константин Кириллович.
Опять не успели, сокрушенно произнесла Лиза и покачала головой.
А что еще там осталось по России? поинтересовался Максим.
Следующее заимствование у Монгольской империи, а затем у Западной Европы.
Так скоро все и закончится, констатировала Лиза со вздохом.
А что там у монголов взяли? Может вмешаться? спросил Максим, полный решимости действовать.
Сначала все посмотрели на Дашу, поскольку она отвечала в основном на последние вопросы, но девушка затруднялась что-либо сказать.
Пусть он предложит, Гунара показала на Клима, который покраснел от обращенного на него общего внимания.
Монгольское владычество разделило Русь. Москва была готова меняться, Киев нет, произнес Клим внезапно пересохшими губами.
И эти изменения наступят сейчас? спросил Максим.
И эти изменения наступят сейчас? спросил Максим.
Кажется, да, ответил Клим.
В Москву! крикнул Макс.
И облако, совершив головокружительный пируэт, понеслось над деревянными постройками и церквями. Впрочем, некоторые здания были каменными, хотя и не впечатляли своими размерами. Облако ударилось о землю перед палатами московского князя Ивана Третьего и тут же поднялось, оставив у крыльца молодых людей, Гунару и Ботиса. Константин Кириллович и вечно спящий Данталион остались на облаке.
Максим без промедления проследовал внутрь здания, и за ним вошли все остальные. Палаты московского князя выглядели примерно так, как обычно их и представляют. Кирпичные неровные своды, покрытые белой штукатуркой и простая грубая мебель, среди которой, впрочем, попадались и изысканные экземпляры с искусной резьбой и росписью. Максим повел друзей на звук голосов, и после нескольких поворотов коридора они оказались в темной части большой палаты, из которой могли наблюдать за происходящим.
Князь полулежал на троне и рассматривал, как слуга собирал бронзовую птицу с двумя головами. Крылья и головы присоединялись к корпусу и могли вращаться. Рядом стоял старец с длинной седой бородой.
Это я с приданным получил, с Софией своей, задумчиво произнес князь. Теперь эту птицу нужно как-то пристроить, раз Византия пала.
А может принять латинскую веру и забыть про Византию и про это, слуга показал на двуглавую птицу.
Принимай чужое, но и свое не забывай, изрек старец.
Ладно, ладно, князь встал и потянулся. Что будем с птицей византийской делать? Ты верно то ее собрал? Чегой-то они друг на друга не смотрят? Людям же это объяснить как-то нужно будет.
А скажем, что это ты княже и жена твоя София. А что не смотрите друг на друга, так вы уже неделю не разговариваете, предложил слуга.
Это мы мебель выбирали для палат. В концепции не сошлись. Но не всегда же у нас так.
Князь в задумчивости прохаживался перед бронзовой птицей.
Слуга повернул головы друг к другу, клюв к клюву. И вопросительно посмотрел на Ивана Третьего.
А так как будто сам с собой целуется. Разговоры пойдут, князь опять развалился на троне. Ох, тяжелая это работа принимать государственные решения.
Особо, когда и государства то пока нет, живо отозвался слуга.
Поговори мне! Верни, как было, и свету дай поболе.
Слуга опять развернул головы в разные стороны и пошел поджигать факела вдоль стен.
Скажем, что смотрит во все стороны: и на восток, и на запад, предложил старец.
А что туда смотреть? спросил князь.
В этот момент свет от факелов осветил дальний угол палаты, в котором стояла и наблюдала за происходящим вся компания. Иван бросил на них взгляд, но не был удивлен.
Легки на помине. Вы каких держав послы?
Разных, быстро ответил Максим.
А что вместе ходите?
Экскурсия у нас.
Вот сейчас у вас и спросим. Как головы повернуть птице?
А почему их две? спросила Гунара. Что-то я не помню у вас таких птиц.
Ну, это типа чтобы смотреть и на запад, и на восток, князь покосился на старца.
И зачем вам это? спросил Максим.
Вера наша православная из Византии, а у монголов мы возьмем их умение управлять бескрайними землями, бросился защищать свое предложение старец.
А вам это надо? продолжал Максим, проходя мимо бронзовой птицы, и потрепав ее за хвост, за что получил от слуги по рукам.
Нужна же какая-то идея, миссия., продолжал старец.
А может тихонько жить в свое удовольствие?
Ну, не знаю
Вернитесь к истокам, поддержала Максима Даша, догадавшись к чему он клонит. Откажитесь от всего чужеродного. Превратитесь в небольшую экологически чистую страну.
Тихо и быстро мимо прошли люди-муравьи, прикасаясь ко всему ладонями. Молодые люди замерли в недоумении, увидев их впервые и испытав неприятное чувство брезгливости. Климу показалось, что Ботис и Гунара были с ними знакомы, хотя и удивились, встретив их здесь.
А это кто? спросил слуга.
Это комиссия Министерства Образования, сказал Ботис.
Иван Третий все это время ходил в раздумьях перед своим троном, и наконец обратился к гостям:
А вот вы, послы стран зарубежных, обещаете не нападать и дружбы не навязывать?
Все согласно закивали.
Тогда решено. Не нужны нам эти головы.
Слуга ловко вынул обе.