Закари переводит на меня взгляд, и я тут же отвожу свой в сторону.
На импровизированной постели у противоположной стены лежит девушка. Я точно не могу сказать сколько ей лет, может двадцать, может и тридцать. Она вся грязная, точнее, её одежда. Волосы спутались, под глазами круги, на лице пот, хотя в подвале достаточно прохладно. У девушки отсутствует кисть на левой руке и правая нога до колена. На оголенных участках тела видны множество укусов.
Она смотрит на нас по очереди, но словно не видит.
Дед, кто это?
Голос девушки слабый, она словно говорит из потустороннего мира. Руби больше мертва, чем жива.
Они ходили по улице и зашли к нам, отвечает старик и с болью смотрит на девушку.
Зачем?
Им нужна машина.
Девушка прикрывает глаза и, кажется, засыпает, но всё же через пару минут её бледные губы шевелятся, и она произносит категоричное "нет".
Зак проходит к Руби, присаживается у её кровати и осматривает укусы, но к девушке не прикасается.
Как давно? спрашивает он.
Руби открывает глаза. Она смотрит прямо на Закари, сглатывает ком и сообщает:
Три недели назад.
Медицинской помощи ведь не было?
Нет.
Наступает тишина. Никто не произносит ни единого слова, слышно только тяжелое дыхание Руби.
У меня к тебе сделка, серьезно говорит Зак, смотря Руби в глаза. Ты отдаешь мне машину, а я прекращаю твои страдания.
Ха. По части предложений он явный профан.
Нет, шепчет Руби. Я не умираю.
Закари кивает.
В этом и есть вся проблема, спокойно говорит он.
Что? спрашивает Руби, и её глаза расширяются.
Я вижу, как её зрачки увеличиваются, а потом уменьшаются. Это как биение сердца.
Зак поясняет, и я подступаю ближе, потому что об этом мне ничего не было известно.
Ты не умрешь. Слишком много укусов. Слишком. В тебе сейчас находится Т002, видоизмененный вирус. Он не позволит тебе умереть, но и не даст выздороветь. Ты будешь гнить очень долго. И это будет больно.
Что ты такое говоришь? спрашивает старик скрипучим голосом.
У Руби на глазах выступают слезы, она морщит лицо, пытаясь сдержать рыдания. Мне тоже становится дурно. Как это бестактно, говорить умирающему, что дальше ей будет только хуже? Бесчеловечно.
Лучше не будет? спрашивает она, и в голосе отчетливо слышна надежда.
Не будет, говорит Зак.
Девушка закрывает глаза и пытается сдержать рыдания, её лицо морщится в потугах, но всё же несколько слезинок скалываются по вискам и ныряют в спутанные волосы.
Мне так её жаль.
Руби открывает глаза и смотрит только на Закари.
Ты ученый, врач?
Всего понемногу.
Куда вы поедете? спрашивает она.
До аэропорта, больше ничего рассказать не могу.
Там, куда вы направляетесь, есть безопасность?
Да.
Я отдам тебе машину, если ты возьмешь с собой деда, быстро проговаривает девушка.
Старик больше не лезет в разговор, он стоит и с безграничной печалью смотрит на Руби. Его губы дрожат.
Хорошо, соглашается Зак.
Хорошо, говорит Руби и её тело расслабляется.
Я не оставлю тебя, говорит дед и склоняется над импровизированной кроватью Руби.
Закари отходит от девушки, но не сводит с неё пристального взгляда.
Девушка с трудом поднимает руку и кладет её на морщинистую ладонь старика. Она ничего не говорит, ни слов прощания или надежды на будущее. Руби молчит, но в её взгляде столько слов, которые понимают только эти двое. Дед наклоняется к девушке, как можно нежнее обнимает её и, поднявшись, сглатывает ком, так что это слышат все.
Машина за домом, не знаю, слили с неё топливо или нет, ключи найдете вон в той сумке, говорит Руби и, кажется, на этом её силы заканчиваются.
Поворачиваюсь к противоположной стене и вижу среди множества вещей маленькую женскую сумку на тонком ремешке. Беру её и подношу к кровати.
Сама у меня нет сил на это. Моя рука
Открываю сумку, достаю ключи и замечаю там складной нож, который больше похож на зажигалку крупных размеров. Достаю и его тоже. У меня нет оружия, никакого.
Забери, говорит Руби. Мне он больше ни к чему.
Я не буду отказываться. Киваю девушке, но стараюсь не смотреть на неё, это слишком сложно. Но даже будучи в респираторе я чувствую её запах, он очень схож с вонью зараженных. Гниение и горечь.
Спасибо, говорю я ей, перевожу взгляд на Зака. Мне нужно переодеться.
Переодевайся, позволяет он.
Я не дура, и покидать подвал в одиночестве не собираюсь. Забираю рюкзак у Закари и внутренне протяжно выдыхаю. Моя ноша вернулась. Отхожу в угол, где лежала сумочка Руби и начинаю доставать всё, что мне пригодится, из рюкзака. Скидываю ботинки, надеваю носки и, не снимая платья, натягиваю трусы, следом идут военные брюки с кучей карманов. Одеваясь, слышу, как Руби тихо стонет, а потом раздается спокойный голос Зака.
Я могу это прекратить.
Никто не уточняет, о чем он говорит. Все и так понимают, что он предлагает Руби быструю смерть.
Я откажусь я не настолько храбрая.
Ошибаешься, говорит старик. Ты самая храбрая.
Переодевшись, убираю всё в рюкзак, закидываю его за спину и, держа в руках нож и ключи, оборачиваюсь.
Старик ещё раз прощается со своей внучкой, отходит от неё и поворачивается лицом к нам. В его глазах слезы, а губы дрожат. Словно не в силах находиться в подвале, он выбирается наверх первым. Зак стоит и смотрит на девушку, она не сводит с него пристального взгляда.
Поднимайся, говорит он мне.
А ты?
Ответа нет.
Выбираюсь наверх и слышу хруст снизу, тут же собираюсь спуститься, но Закари уже поднимается наверх.
Что ты сделал? тихо спрашиваю я.
Ответа я снова не получаю, но знаю он убил Руби. Он что свернул ей шею?
Меня начинает трясти, но я словно марионетка иду следом за Закари Келлером. Хорошо, что старик ушел дальше и не знает, что его дорогой Руби больше нет в живых.
Меня Закари рано или поздно так же убьет. Если узнает когда узнает. Выходим из дома и тише любой мыши обходим жилище старика. На заднем дворе стоит старый красный пикап. Закари забирает у меня ключи и открывает дверцу, садится, заводит машину, проверяет горючее и командует:
В машину. Быстро.
Не думая, запрыгиваю на переднее сиденье и подсаживаюсь ближе к водителю. Старик забирается следом и громко хлопает дверью. Кладет ружье себе на колени и с грустью бросает взгляд на дом, где, как он думает, продолжает страдать Руби.
Бросаю косой взгляд на водителя и внутренне содрогаюсь. Он только что убил человека, а по нему этого и не скажешь. По его лицу вообще ничего невозможно предугадать, понять или прочесть. Непроизвольно сравниваю его с младшим братом. А ведь раньше я думала, что Зейн холоднее льда. Как же я ошибалась. Неожиданно для себя самой осознаю я скучаю. Не так как по родным, это печаль иного рода. Неожиданная доброта и забота Зейна сделали его для меня особенным. Словно я смогла расколдовать всю эту неприступную крепость и увидела под холодной коркой душу. Чуткую и отзывчивую душу. Ещё месяц назад я бы даже и помыслить о таких рассуждения не смела. Как быстро меняется жизнь.
Машина, урча и пыхча, выруливает через задний двор и выезжает на дорогу. Хорошо, что это край города и тут не так много брошенных машин. Некоторые из них Закари просто отталкивает пикапом.
До конца на ней нам не доехать, сообщает водитель. Готовьтесь бежать.
Не уверена, что старик сможет бежать, он шел-то, еле-еле передвигая ноги.
Как вас зовут? спрашиваю я у старика.
Уилл.
Уилл, вы сможете бежать?
Не уверен, честно признается он.
Поджимаю губы и вижу, как Закари, сидящий рядом, снимает с себя респиратор и передает его мне.
Почему снял?
Эта бутафория ни к чему.
Как это?
Новых зараженных нет уже больше двухсот дней.
И?
Из этого можно сделать два вывода. Первый, туман больше не заразен. Второй, он заразен, но все, у кого была предрасположенность к заражению, уже подвержены ему.
Снимаю свой респиратор и вдыхаю прохладный воздух.
Крайние дома выныривают из завесы тумана, и моя душа тут же мчится к пяткам. В одну идеально ровную линию выстроились зараженные. Их практически черные тела поблескивают от света фар. Закари останавливает машину.
Они ждут нас, шепчу я.
Держитесь за что-нибудь, говорит Закари и стартует с места, визжа шинами.
Вскрикнув, хватаюсь за руку Уилла и зажмуриваю глаза. Момент столкновения невозможно ни с чем спутать. Мы, как шар для боулинга, сшибаем кегли и ещё сильнее набираем скорость. Оборачиваюсь и вижу через заднее окно, как зараженные те, что не были сбиты, бегут следом за машиной. Один прыгает с нечеловеческой силой и приземляется прямо в кузов пикапа, машину шатает. Зараженный встаёт в полный рост и, подняв голову вверх, начинает вопить.