Справа, по кромке колосняковой дернины, оставляют свои экскременты местные лисицы. Здесь, ими помечены каждая кочка, каждый, возвышающийся над уровнем полуметровых зарослей морского шиповника, валун или бревно плавника! Это материал для Игоря! И мы, словно заправские грибники, шнуркуем по кромке дернины, собираем обильный урожай
Я подхожу к гнилому пеньку, на пятнадцать сантиметров возвышающемуся над дерниной. На пеньке лежит лисий экскремент. Он бледно-розовый. Это спрессованные рачки. И ничего, больше.
Игорь! Смотри! я оборачиваюсь к брату, Он состоит из одних бокоплавов! Сто процентов!
Понятно, улыбается моему удивлению, Игорь, Лисички, ведь, не зря исследуют выбросы моря. Они, здесь, не гуляют. Они, здесь кормятся Бокоплавов, смотри, здесь, сколько! Весь песок моря прыгает!
Ну.
Вот они их и слизывают.
Мы шагаем под рюкзаками. Транспортный день. Это совсем не прогулка
Вот и лесная поляна Саратовского кордона! На моих часах половина двенадцатого. И день, сегодня такой погожий, солнечный
Надо бы проверить, как обстоят дела у здешней пары рыбных филинов! рассуждаю я за небольшим столом кордона, с кружкой чая в одной руке и куском хлеба в другой, Только, как это сделать так, чтобы вороны дупло не разорили? Пока спугнутая нами самка в него вернётся
В сумерках смотреть нужно! отзывается Игорь, Когда эти чёрные твари уже разлетятся на ночёвку.
Ну! киваю я, Хорошая мысль. Значит нам нужно обратно, на кордон, возвращаться по Перевальному!
А как иначе? вздёргивает плечом Игорь, Только, нужно по времени всё рассчитать. Так загнуть круг маршрута, чтобы выйти к дуплу на Перевальном уже в сумерках.
Мы торопливо перекусываем, на ходу просчитывая варианты маршрутов. Сегодня нас интересует угол между Саратовской и Перевальным. Этот острый угол между речкой и её притоком заполнен сплошным массивом гленника. Так, для простоты, мы называем ельник из ели Глена. Этот хвойник покрывает обширные, заболоченные площади в бассейне Саратовской
От кордона, мы проходим по краю речной долины вверх, по надпойменной террасе. И выкручиваем к речке на пару поворотов выше впадения Перевального, прямо к старой ольхе. Это толстое и короткое дерево стоит прямо на противоположном берегу речки и наклонено над водой. Огромное, сухое дупло в стволе этого баобаба способно вместить не только рыбного филина, но и человека! Но вот холостует из года в год. По-моему, по единственной причине у пары рыбных филинов, обитающих на этой территории, уже есть дупло. Оно расположено на Перевальном, совсем недалеко отсюда. Другая пара филинов просто не может поселиться на уже занятом участке.
И все же, я перехожу по перекату речки и карабкаюсь вверх по стволу ольхи контрольная проверка. Заглядываю вовнутрь дупла увы, чуда не случилось, дупло пусто и на этот раз.
Ну, как? кричит, чтобы перекрыть журчание переката, Игорь, с другой стороны речки.
Пусто! громко отзываюсь я ему, с дерева, Прилётов нет!
Игорь переходит перекат, ко мне
Вдруг! От наших криков, из ствола стоящей по-соседству старой, высокой ивы выскакивает соболь! Толстый ствол этого дерева дуплист на всём своём протяжении. Это такое высоченное, многоэтажное, многодуплистое сооружение. Видимо, зверёк спал на днёвке в одной из ниш Осмотревшись по сторонам, он снова юркает вовнутрь.
Сашка! зовёт меня Игорь, Соболь!
Вижу! коротко отзываюсь я, торопливо спускаясь по стволу своей ольхи
Эй, соболь!
Ну что, попался?! зубоскалим мы.
Мы бродим вокруг дерева, поглядывая на его вершину.
Соболь! Ты где?
А ну, выходи!
Ивняк, на этом участке поймы спелый, дерево от дерева стоят далеко и соболю от нас, по кронам, не уйти. Единственное, что ему остаётся это забиться в дупло и переждать наше присутствие.
Я сбрасываю с плеч свой рюкзачок и готовлю к работе фоторужьё.
Зик! Зик! Зик! громко скрипит резьба скручиваемой крышки объектива.
Зверёк тревожно поглядывает на нас из дупла. Он смотрит на нас сверху-вниз, высунув наружу голову. Я навожу объектив на резкость Остроносая, светло-коричневая мордочка, широкие уголки торчащих по её бокам ушей, блестящие бусинки маленьких глаз.
Клац-счёлк! грохает мой, двойной выстрел.
Соболья рожица испуганно дёргается в тёмном проёме дупла. Я улыбаюсь ему в ответ, большим пальцем правой руки проматывая отстрелянный кадр в своём Зените.
Соболья рожица испуганно дёргается в тёмном проёме дупла. Я улыбаюсь ему в ответ, большим пальцем правой руки проматывая отстрелянный кадр в своём Зените.
Цррр! Цррр! Цррр! звонко стрекочет собачка перемотки фотоплёнки.
Клац-счёлк!
Цррр! Цррр! Цррр!
Клац-счёлк!
Не выдержав моей фотоканонады, зверёк выскакивает из самого верхнего дупла и карабкается на самый-самый верх ивовой кроны. И зависает там, раскачиваясь на тоненькой, длинной веточке. Что ещё нужно фотоохотнику для счастья?! Соболь, во всей красе, лежит на фоне синего-синего неба! И я, раз за разом, выстраиваю классные кадры
У нас, на Кунашире, очень светлая окраска соболей. Они светло-коричневые.
Он почти рыжий! возмущаюсь я.
Увы! смеётся на это, Игорь, Это, тебе не баргузинский кряж! Камчатский и сахалинский самые дешёвые соболя.
Всё-равно, красивый! возражаю я и улыбаюсь соболю, оторвав глаз от видоискателя своего фоторужья.
Мы забираем свои, прислонённые к стволу собольей ивы, ружья и шагаем дальше. По своим делам, мы напрямую пересекаем пойму. Соболь так и остаётся раскачиваться на веточке, высоко над землёй
Вот и тёмная стена интересующего нас сегодня, гленника, постепенно вырисовалась перед нами. Не задерживаясь, мы с ходу входим под лес. Здесь не то, что сыро! Здесь откровенно мокро. Всё покрыто зелёным, сочащимся влагой, ковром мха.
Чвак! Чвак!
Чав! Чав!
Под сапогами чавкает болотная жижа. Она здесь всегда. Поэтому, корни елей, тонкими блинами расползлись по самой-самой поверхности почвы
На самом острие лесного массива, под первым деревом угла ельника, нашим глазам открывается медвежья лёжка.
Саш, лёжка!
Ага! я бросаю взгляд на кучки помёта, Ночная.
Ну! соглашается Игорь.
Крупный какой! вполголоса удивляется он, Как корова.
Ага! радуюсь я, Бо-ольшой!
На размеры медведя указывает калибр колбасок его помёта. Мы умные. Первым делом, мы смотрим на кучки помётов
Лёжка устроена в основании ствола ели, со стороны голого сейчас, весной, ивняка поймы. Защитив спину со стороны леса стволом дерева, зверь лежал, передом обратившись к обширным просторам речной поймы.
Спиной к стволу. Защита прежде всего! улыбается Игорь, Только, кто на такого большого бросится?
Ну! киваю я, обшаривая лёжку глазами, Рудимент! Это условие выживания вбито в его голову с юности. Когда от всех приходилось спасаться. Теперь он вырос, стал здоровым как слон, опасаться других медведей больше не приходится, а он свою спину на лёжке всё-равно защищает стволом дерева. Одно слово рудимент.
Хм!
Что? мимоходом, не отрываясь от своих дел, тут же интересуюсь я.
Он подстилку сделал! недоумевает Игорь, Уже тепло! Медведи, о подстилке, уже давно забыли!
Ну! киваю я, и мой рот трогает улыбка, Сделал Ты глянь вода кругом, всё чавкает. Это он в воде лежать не хочет.
Не хочет задницей в воде, как лебедь? тихо смеётся Игорь, Ишь, ты!
С ближайших нескольких метров, медведь сгрёб на подстилку всю прошлогоднюю солому вейника. Я зарисовываю в свой дневничок его лёжку, схемку её расположения на местности Рулеткой, замеряю размеры лёжки: Пятьдесят шесть сантиметров, в поперечнике.
Саш, он же большой! хмурится Игорь, А лёжка чуть больше полметра, диаметром!
Так оно и есть! не сомневаюсь я, Ты представь себе корову.
Ну.
Это же крупное животное! А ночная лёжка, у неё вот такая же! Я-то насмотрелся на коровьи лёжки. Весь прошлый год изучал работу скотинников А ещё кругом вода! Тут не особо развалишься! Он лежал, сжавшись в клубок.
Наконец, доходит очередь до помётов. Пять их кучек лежат веером, шагах в пяти за краем лёжки, со стороны открытых просторов поймы.
Танкоопасные направления должны быть прикрыты! улыбаюсь я, Это закон.
Он же большой! опять отзывается брат, Ему-то кого опасаться? Что? Опять рудимент?
Опустившись коленом болотника на лёжку, Игорь, через кучки помёта, прищуривается глазом на просторы поймы.
Ну! киваю я, Он уже огромный, никого не боится, а с детства в его голову вбита привычка кучки ночных помётов ставить на самых опасных подходах к лёжке.
Всё как у нас! усмехается Игорь, Чтобы медведь, на рассвете, на нас случайно не наступил при ночёвках в лесу, на наиболее вероятных подходах, метров за двадцать пять перед палаткой, мы развешиваем свои портянки. Запаховая метка! Медведям развешивать нечего, поэтому они раскладывают свои помёты