Что живет у Млечного Пути.
Ты опять счастливей всех на свете
Южный пляж, бикини и гламур.
Привези мне, Ленка, вольный ветер
Из страны далекой Сингапур.
Под крылом небесные свирели.
Остров Сал в созвездии твоем.
А потом, как прежде, на неделю
Мы с тобой в Аксаково махнем.
Там, где счастье светится в тумане,
Где живется сладко и легко,
Где ночной мираж гостит в стакане
И гитарой бредит Шурико.
И опять: Шеннон Гавана Лима,
Пересменок, Мальта и Дакар.
Но влечет к себе неодолимо
Этих милых дней родной угар.
Над осанной небо голубое,
И на нем твой след как белый шнур;
Привези мне, Ленка, шум прибоя
Из страны далекой Сингапур.
Федерико Гарсиа Лорка
И снова крик: на абордаж!
Ночных потерь, рассветных краж
Предсмертных улиц след По чьей вине,
Гарсиа Лорка, свет погас в твоем окне?
В последний раз
Весна цвела гитарным звоном,
И стал напевом похоронным
Расстрелянный рассвет.
Кто дал приказ?
И в тот же миг заката створки
Остановили сердце Лорки
В расцвете лет.
Вот мир щеколд, вот мир дверей,
Вот мир святынь и лагерей,
И стадо цезарей со всех сторон
Гусиным шагом переходит Рубикон.
А во дворце
Крутил усы диктатор Франко
И с ним прекрасная испанка,
И Сальвадор Дали,
А в их глазах
Уже маячил миг расплаты
И извивались циферблаты,
Простертые в пыли.
Он мог отдать такой приказ
Одним движеньем властных глаз.
И нет свидетелей. Молчит Пилат.
И пьет цикуту не отрекшийся Сократ.
А во дворце
Король и проходные пешки
И вечный спор орла и решки:
Кто в этом мире прав?
Опять мечты
Любовь и ты, а третий лишний
И снова козыри Всевышний
Сует себе в рукав.
Художник прав: мы в западне,
А на холсте «Жираф в огне».
Продажных улиц блеск опять в цене.
Жираф стоит, как будто спит, жираф в огне.
А во дворце
Всю ночь шумел диктатор Франко
И с ним прекрасная испанка,
И Сальвадор Дали,
А в их глазах
Уже маячил миг расплаты
И извивались циферблаты,
Распятые в пыли.
Таков наш мир, таков наш крест,
Где взгляд невест как благовест.
Монета падает подставь ладонь.
Жираф горит, но он не знает про огонь.
Звезда Испании
За море пепла закатилась,
И ночь на сердце опустилась,
И опустел рассвет.
Генералиссимус!
Ты поднял руку на поэта,
И только за одно за это
Тебе прощенья нет.
И снова крик: на абордаж!
Крутой вираж. Пустой мираж.
И стадо цезарей в борьбе за трон
Уже бетоном заливает Рубикон.
А во дворце
Король и проходные пешки
И вечный спор орла и решки:
Кто в этом мире прав?
Опять мечты
Любовь и ты, а третий лишний
И снова козыри Всевышний
Сует себе в рукав.
Ночная звезда
Ты ушла и сказала: «Прощай навсегда!»,
Не дослушав мой тихий ответ.
Ты была для меня как ночная звезда
И чарующий сердце рассвет.
Не сестра, не жена, а ночная звезда
В суете городов-поездов,
Что по лезвию тайны летят в никуда
В нескончаемой смене веков.
Я тебя целовал, а вокруг колдовал
Не иссякший за тысячи лет
И кружился над бездной земной карнавал,
И струился невидимый свет.
Ты ушла незаметно, ушла навсегда,
Затерялся твой призрачный след.
Ты была для меня как живая вода,
Что спасала от боли и бед.
Мы уедем с тобой
Мы уедем с тобой
в бесконечно знакомую даль
Там, где в зимнем лесу
зажигаются звезды-колдуньи
В океане надежд
за кормою растает печаль.
Тот, кто ждет, тот поймет,
потому что живет накануне.
Из кассетника льются
вчерашние чувства других
Прямо в наши сердца;
это смена живых откровений.
По вчерашней лыжне
мы приходим в сегодняшний миг,
И аксаковский лес
принимает минутные тени.
Мы как горные реки
меняем свой путь без труда
Чтобы наспех забыть
о вчерашней постылой анкете.
И в закатном огне
мы сжигаем свои города.
За рулем бензовоза
охваченный пламенем ветер.
Без нелепых страстей,
без обмана слепых скоростей
Здесь, в обитель снегов,
я вступил как неопытный инок,
И аксаковский лес
принимает минутных гостей,
Исцеляя сердца
тишиною безлюдных тропинок.
Этот вечер плывет,
словно Ноев ковчег, в никуда
Догоняя обман,
мы меняем рубли на бутылки.
И над люксом взойдет
Шурико как ночная звезда
И уронит в сердца
стон гитары, внезапный и пылкий.
Мы на отмели сердца
пьем воду живого ручья,
Бесконечна как жизнь
анфилада намеченных спален,
Если есть, что налить,
напоследок налейте, друзья.
Каждый миг без любви,
как рассвет без надежды, печален.
Там, где звездная полночь
подпишет февральский указ,
Наш заезд прозвучит
в каждом сердце, как тайная месса,
И в московской тюрьме
этот вечер мы вспомним не раз,
Этот праздничный сон
в нас упавшего зимнего леса.
Жена вернулась наглая
Жена вернулась наглая,
красивая, счастливая,
И странно золотились
следы ее вдали.
И колдовские молнии
по комнате змеились,
И прямо на паркете
тюльпаны расцвели.
Конечно, там роскошные
лужайки и беседки,
Там пальмы и магнолии
ласкает звездный хор,
Там море в белых вымпелах,
но только, если честно,
Не могут эти мелочи
зажечь такой костер.
Ведь что же получается?
Прошло уже полмесяца.
Она посуду моет
и Шуберта поет;
Она выносит мусор
глаза, как звезды, светятся.
Ведь это ж ненормально,
любой меня поймет.
Как крестный ход с иконою,
как сад порою вешней,
Как душу напоившая
желанная гроза
.
И вьются над кострищами
живые души грешниц,
Лишь ангелы безгрешны,
да в церкви образа́.
Бывает в жизни всякое,
когда прямой наводкою,
Когда в незрячих сумерках
мы мечемся, дрожа.
Она вошла как таинство,
светящаяся, кроткая,
Да вот беда, споткнулась
о лезвие ножа.
Лунным соком брызнули портьеры
В душу льется дивный белый снег,
И теряет контуры столица.
Все, что было, умерло навек.
В сердце перевернута страница
Городская тайная тропа
Под ночными крыльями созвездий
Нас уносит в дивный снегопад
В маленьком, как гнездышко, подъезде.
Ах, как манит боль тех милых лет,
Все украли белые снежинки,
С неба льется тихий горний свет
На давно исчезнувшей тропинке.
Гасит свечи свадебный пожар,
Лунным соком брызнули портьеры,
Призрачные тени двух гитар
Наших февралей секундомеры.
Все смешалось: звезды, снег и свет,
Эта ночь вовек не повторится.
Все, что было, кануло навек.
В сердце перевернута страница