Белый рис.
Соль, горчица, кетчуп,
И пырея море
В огороде.
Скудная рука.
Синяя пустая грудь,
Ягодицы палые, без силы.
Кто поест с любовью?
Не умрёт?
Селёдка под шубой -
Ненужный и вредный,
Неактуальный салат.
Стоит нетронутый на столе посередине.
***
Перестал вести дневник.
Не хватает времени и протча.
Быть нормальным -
Значит превратиться в психа.
С гибкостью ириса.
И сплошным враньём.
Может, у меня всё по-другому.
Только странно ощущать.
Как нужны человечеству
Ублюдки,
Вертихвостки
И другая шваль.
Слабаки все за борт.
С флагом дарвинизма,
Нову эру комаризмом
Восхищать.
Вижу в этом, извините,
Уродство.
Выживание
Не людей,
А роботов,
И прочих блеатдж.
Мне напраслину
Про кожицу и душу
Нечего песок в глазах искать.
Буду сволочь
Презирать и мимо,
Мимо к христофору путь искать.
У тебя открылась совесть,
Пострадовывать от чужой любви,
От чужой наивности и горя,
Дружбы, веры и тоски.
Так иди! Валяй к своим любимым.
Строй свой мир "умеющих" людей.
Будешь плакать ты потом,
Что среди этих вымень.
Несовершенство тебе не отыскать.
***
На небе кайт,
Огромный и красивый,
С бубенчиками светлыми
На крыльях.
Но на самом деле,
Он как будто шкодливый:
Падальщик,
Вор,
Как все,
Суетливый
И ворчливый.
Огромные пестрые перья
Нахожу на дороге.
"Вот, обронил на счастье мне".
А на деле дрался с воронами,
Убегал от чаек, ласточек ввысь.
Яйца крал у матерей тёплые,
Обсуждал помоек обновление,
Проволоку, собачий мех собирал,
Не брезгуя.
Черепаху, как коня, угнал.
А потом сидел задумчиво,
Спрятавшись в зарастающем лесу.
Вспоминая пирожки ворованые,
Улыбался солнцу,
Щурился, отходя ко сну.
Видел я сгорбившегося старца.
"Деткам крал я яйца,
Приспособлюсь тут малясь.
Плачешь ты по пустякам.
Это не ненастье.
Красоты такой не видел отродясь.
Каждая минута и секунда -
Мне в копилку созерцания.
Вот!
Дарю перо узорное на счастье!
Пусть подарит и тебе полёт!"
***
А что, если бы я влюбился
Без созерцания мне нельзя.
Соткать из воздуха чудесник,
Порвать рубаху на груди,
Кидаясь в полыхай людски смешонки
Голову сломя.
Но что бы подарил в ответку?
По договору. Как ведётся испокон.
Телес покорную рулетку,
Или проблем куриный дом.
Нате, здрасте.
Толстяк, бедняк, чудак и чудик.
Не зря толкуют умны люди.
Не просто треплют языки.
А я бы перешёл на ты.
Но взросла кровь
Течёт по венам,
Перфекто трезво рассуждает.
Платить-то нечем.
Логично всё так объясняет:
Сантори стенобухарь.
У реки сидели трое.
Порочный, квазимодо и дитя
"Не надо мне такого счастья".
"Уж увольте".
Такие вот волшебные слова:
Люблю тебя.
***
200 конвертов
Две несильно плотные стопки.
Госзнак. Формат. Заказ. Фактура.
Не знаю, не по этой части.
Академия наук. Институт математики.
Футбол. Космонавты.
Чемпионат мира.
У кого-то профессия
Создавать эти бумажные домики.
Может, скрипел зубами,
И матерился в сердцах.
А может в усах не продувало.
Посчитал. И получил.
Я же бережно руками щупаю.
Вот в ящичке лежат.
Не такие белые.
И не такие толстые.
200 клонированных ребят.
В них кладут бумагу писчую.
Может, кто-то в глухомань пошлёт.
Там, где нету телефона,
Простое простенькое древнее письмо.
Осторожно оторвёт предохранитель
Клейкой массы.
Будто сургучом запрёт внутри.
После, прижимая к сердцу,
В отделение почты поспешит.
Не от горя,
Не от скуки,
Без тоски,
Без понятия о моде
И мейнстриме.
В деревянном ларчике хранит
Специальную бумагу.
В магазинах ищет
Маленькие скромные сюжеты.
Те, что получатель пальцем гладя,
Удивит
Поколение новое,
Что в сети сидит,
Облигатностью и строгостью.
Сто конвертов стопкой ровною.
Ладно, двести.
В общем-то не суть.
Оболочка содержания.
Выдержанный сюртук.
Наполнитель насыщает,
Утолщает, заполняет,
Обогащает, определяет.
Мне же, не без милости,
Этот транспортный сосуд.
Труженик верблюд.
Канцелярский зверь.
И когда-нибудь
Иногда-нибудь
Между душами
Планирующий маршрут.
***
Зови меня "Мистер Вселенная",
Самым красивым и желанным,
Ведь по сравнению с душой,
Моё тело лучшее, что во мне есть.
Лучше той черни
Милый толстяк.
Каждый шрам и изъян -
Великолепия склад.
Эта посредственность -
Хоть на завод.
Выстави душу -
Вот где урод.
Самое прекрасное ходячее тело
На планете.
В мире будет на примете:
"Посмотрите, как же он красив!
Пусть же будет мало говорлив,
А не то посыпятся чертята,
Черви,
Нервы,
Стервы,
Поросята,
Гниль,
Страда,
И ерунда.
Нет, не надо тьмы, ребята.
Любите кожух старика".
***
Эти обросшие грязные ногти,
Стройное тело, покрытое загаром.
Ты догадываешься,
Что на секунду заглядываюсь
На облик твой.
Сто пятьсот летних парней
С обнаженными ногами
И голой спиной,
Как услада для глаз,
Дарящих покой.
Но на лбу не написано:
"Я никогда не буду твой".
Не мечтай, не задумывайся.
Я бедняк бедняком,
И грубый малый.
Не гейша в шелках
С гармоничной душой.
Не повар с кастрюлями и лапшой.
Не умница,
Не девственник,
Не чья-то прелесть.
Шансов не давай.
Я просто обратил внимание.
Подумал,
Что такие, как ты, меня понимают.
Но, как всегда ошибаясь,
Очарованно очаровывался.
Похоже на меня:
Считать красивое хорошим.
Разумеется,
Ты наверняка не одинок.
На дороге сейчас никто не валяется.
Все спешат пустить икру.
Только я сижу на обочине
Озабоченный.
Хлопая глазами и ртом.
***
Он её любит.
Хотя такую, как она,
Обходят стороной.
Он её любит.
Любуется полу-улыбкой,
Провожает взглядом
Сгорбившуюся,
Убегающую от него.
Покажется странным
Со стороны.
И непонятно ведь.
Но неуклюжесть,
Ободранная одежда,
Неухоженность,
Нескладность,
Угрюмость -
Ему кажется,
Что это красота и есть.
Считает он прекрасным
Смущённое лицо,
Ломаные ногти,
Когда на небо смотрят,
Изучая птиц,
Когда не злятся
И не грубят укором,
А тихо повторяют
Эхом
Незамысловатый ряд.
Когда спешат,
Спотыкаясь о свои ноги,
В пыли,
Как гигантская гусеница,
С волосами во рту,
С капельками пота,
Абсолютно красный, как свекла,
Или варёный рак.
Для него это любовь,
Во всём цвету.
Так, наверное,
Люди поступают обычные:
Любят то,
Что для них милое и привычное.
***
Раздражительность и нетерпение,
Как критерий женщины,
Это нормально?
Или признак истерии?
Быть вечно недовольным,
Сосёт под ложечкой.
То как камень и кремень,
То рыдать и хныкать хочется.
А уж на других, как поглядишь,
Удавить охота,
Либо цокнув языком,
Прочь повернуть в болото.
Утомлением, истомой
Настроение портится.
Небо ясное заволокло
Дымом, тучами, небодростью.
Окунуться головою
В омут пропасти,
Что зовётся бездной ничего,
Пустотой и скромностью.
***
Бедный мой ребёнок,
Горюшко луковое.
Так и зовут нас с тобой
Рыжими придурками.
Пусть окажется,
Что на деле ты
Просто сноб и дурачина,
А не олух гиацинтовый,
Не растяпа и не разиня.
"Опасные мечтатели" -
Пусть клеймом не выжгут,
Пусть не смотрят, как
На синекровного,
И сердце пусть не вынут.
Не валяйся в дёгте с перьями,
С кострами не шути,
Скоморохов острые венцы
Не для всех, тем паче не для гениев.
Сумасшедшим,
Деградантом обзовут,
И погонят с воем
На побоище.
Я нормальным быть
Хотел всегда,
Но урод с лица.
Так же пусть для тебя, дитя моё
Всё окажется лишь глупой модою.
И большой цветастый колпак дурака
Превратится в маску клоуна.
***
Никого не люблю.
И не хочу любить.
И не могу.
Сложнее не бывает.
Знаешь, любил
И буду любить,
Как человек,
И не более.
Сопряжённо.
Неидеально.
С надрывом.
И ложью.
Бесперерывно.
Холодно.
И страстно.
Как у двуногих
Заведено.
С пустыми обещаниями,