Красиво и тонко разнести премьеру в МХТ это, мам, поверь, тоже талант.
Возможно. Сегодня кто-то из твоих будет на премьере?
Отправлю Наташу Орлову.
Ту самую Орлову? Марина сделала над собой немалое усилие, чтобы не скорчить презрительную гримасу, Эта та Орлова, которая не может отличить художника по костюмам от художника-декоратора?
Мам, ну не преувеличивай
Да это я ещё преуменьшаю. Её последнюю рецензию на ленкомовский спектакль обсмеяла вся театральная Москва.
Я тебя услышал. Будем вести переговоры с Заславским, театральным критиком всея Москвы. Всё, я в душ.
Марина хотела что-то ответить, но Адриан быстро допив кофе, вышел с балкона, прикрыв за собой дверь.
К 8 утра семья собралась за завтраком. Домработница Лебедевых вошла в гостиную с подносом кофе. На большой фарфоровой тарелке дымились сырники с соблазнительной золотистой корочкой. Глава семейства Дмитрий Игоревич уже аккуратно поливал свою порцию абрикосовым джемом.
Ты сегодня будешь на премьере? обратилась Марина к мужу, сбрызгивая соевым соусом отварные яйца и ломтики помидоров.
Буду очень стараться, с аппетитом прожёвывая сырник, ответил Дмитрий Игоревич. А во сколько?
Марина с лёгким недоумением посмотрела на мужа.
Как и обычно. В семь.
Думаю, я успею. К нашему медиахолдингу присоединилась ещё одна радиостанция. Сегодня подписываем с ней контракт.
Ну, обычно все контракты вы подписываете днём. Вечер-то ты освободишь для любимой жены? У тебя контракты каждый день, а это у меня первая премьера в сезоне. И первая главная роль за последние годы.
Я же сказал, что постараюсь успеть, Дмитрий Игоревич выдавил из себя доброжелательную улыбку. Дорогая, помимо текущих контрактов, у директора крупнейшего медивхолдинга в стране есть много других неотложных дел.
Пока Дмитрий Игоревич усердно макал кусочек сырника в растёкшийся по тарелке джем, Адриан смерил отца осуждающим взглядом.
Мам, я буду на премьере.
Ты же не ходишь на первые показы.
Сегодня я изменю своим правилам.
Марина обхватила кисть сына своей изящной ладонью.
Спасибо. Правда, спасибо.
Улыбка безмерной благодарности озарила её лицо.
Всё, мне уже пора. Адриан, ты точно будешь на премьере? А то наша мама совсем расстроится. Я буду стараться успеть, но сам понимаешь Я на тебя надеюсь. Всё, я убежал.
Допив свой кофе, Дмитрий Игоревич встал из-за стола. Адриан взглянул на отца и поймал себя на мысли, что в его годы не хотел бы так выглядеть. Он был словно нелепо собранный конструктор из разных деталей с выцветшим штампом «сделано в 90-х». Массивная лысая голова «бывалого братка» нелепо крепилась на вялое кисельное туловище «диванного генерала», из которого торчали две «куриные лапки». Дорогой пиджак ещё как-то скрывал дефекты его холёного тельца, но вот чиновничий животик, тяжело нависающий над пряжкой ремня, постоянно был на виду и раздражал Лебедева-младшего. Ему всегда казалось, что таким «мешком» награждаются только бездушные и алчные люди и в него скапливаются все отходы загнивающей души.
Подарив жене быстрый дежурный поцелуй, Дмитрий Игоревич вышел из гостиной. Адриан бросил ему вслед взгляд, в котором читалось ни то презрение, ни то жалость. Мать водила по тарелке ломтик помидора, собирая на него последние капли соевого соуса.
Он не придёт, ледяным голосом произнесла Марина.
Он не любит театр, ты же знаешь, отсутствующим голосом сказал Адриан.
Он не любит меня, ты это тоже знаешь, Марина вышла из-за стола и пошла к себе.
У Адриана зазвонил телефон. На экране высветилось «Стас». Ох уж этот Стас. Типичный представитель золотой столичной молодёжи, прожигающий жизнь в дорогих клубах, пропивающий папины деньги, снимающий гламурных девочек на одну ночь, а утром оставляющий им на тумбочке деньги на такси. Особенно старательным с небольшими процентами. Однако в один из вечеров вождение в нетрезвом виде поставило жирный крест на его красивой жизни. Изуродованная машина, лёгкое сотрясение, блокировка отцом всех кредиток. В общем, классика жанра. Адриан какое-то время думал, отвечать ли на звонок. Ведь первая мысль этот мажорик попросит тачку на пару вечеров и денег взаймы. Так и оказалось.
Адрик, дружбанчик мой хороший, выручай! похмельный голос Стаса начал сверлить мозг Адриана. Ты единственный человек во всей Москве, кто может сейчас мне помочь. Если ты мне не поможешь, я вот прямо сейчас повешусь в своей комнате и ты всю жизнь будешь себя винить за мою смерть, приходить ко мне на могилку, пускать крокодильи слёзы
Дай угадаю. Ты разбил отцовскую тачку, он заблокировал все твои карточки и посадил под домашний арест?
Бинго! Братик, но там такая ситуация Какой-то урод на дороге не справился с управлением и полный пиздец В общем, мне удалось сбежать из своего зверского заточения и я сейчас направляюсь к твоему дому. Братишечка, выручай.
Слушай, ты, Рапунцель, я уже устал тебя постоянно вытаскивать из дерьма. Это в последний раз. Понял?
Ты мой герой! Ты мой спаситель! Адрик, я тебе говорил, что я та-а-а-ак тебя обожаю, ну вот прям та-а-а-ак обожаю!
Да пошёл ты, Адриан хоть и злился, но с трудом сдержал улыбку, заканчивая вызов.
Через десять минут Стас был во дворе. Мрачного Адриана от встретил слегка идиотской улыбкой и полез обниматься.
Рапунцель будет целовать ваши ручки! Стас схватил руку Адриана.
Да перестань, Лебедев отдёрнул руку. В общем так, если на ней будет хоть одна царапина, Адриан указал на голубой «Бентли Континенталь» и положил в ладонь Стаса ключи, ну ты понял
Адрик, да я не с одной бабой так не был нежен, как буду с твоей малышкой.
Надеюсь.
Адри Ну и подкинь чуть лаве Я еле на метро наскрёб.
Ты со мной никогда не расплатишься, Адриан достал бумажник и протянул другу три купюры по пять тысяч.
Столько хватит?
Ну
Слушай, не борзей, а?
Тысяча благодарностей, мой господин, взяв деньги и театрально кланяясь, Стас стал отходить к машине.
Клоун. И сколько я не увижу свою красавицу?
День, сказал Стас с сияющей физиономией, садясь в машину. Ну, максимум, два.
Паразит, вздохнул Адриан, провожая свой «Бентли», выезжающий из двора.
Пока он поднимался к своей квартире, в мозгу пульсировала совершенно уже непривычная мысль: «Такси ждать долго. Могу опоздать. Придётся на метро». А в московскую подземку Адриан уже не спускался года три
Оказавшись перед эскалатором, Лебедев какое-то время не решался вступить на этот резиновый конвейер, отправляющий сотни потерянных душ в бездну будничных забот, бесконечного стресса и эмоционального выгорания. Чем глубже он опускался в эту пучину, тем более явно видел, как Москва безжалостно пережёвывает всех, кто попадет в её стальные челюсти. Хоть он и родился в столице, в обеспеченной семье, но, безусловно, знал о таком явлении, как «понаехавшие». Из глубин подземелья в него врезались опустошённые глаза самых разных людей: простых работяг, уставших от жизни топ-менеджеров, надломленных девчат, неудовлетворённых стервоз Москва не меняется.
И на платформе всё те же лица. Лишь вой подземки отвлекал от этой выставки исковерканных судеб. Перед глазами замелькали «металлические гробы» с мёртвыми душами. Но только открылись двери, взору Адриана предстало плотное нелицеприятное месиво из серых озлобленных рож. Попытаться втиснуться в этот фарш эксперимент для самоубийц. Адриан решил дождаться следующего поезда. Но и второе «пришествие» мало чем отличалось от первого. Да и третье не особо внушало оптимизма. А стрелки на швейцарских часах стремительно двигались к десяти. До летучки в редакции оставалось пятнадцать минут.
Следующий поезд оказался более-менее пригодным для транспортировки в мир «столичной элиты» бизнес-центр «Москва-Сити». Войдя в вагон, Адриан продолжал изучать обитателей столицы. Толпа была разношёрстная: кто-то зависал в последнем романе Глуховского, кто-то залипал в планшете, парень с рабоче-крестьянской физиономией что-то эмоционально голосовал в телефон; два азиата, сидевшие рядом, втыкали в никуда; упитанный темнокожий студент что-то вливал в уши отстранённой блондинке. Адриан уже и забыл, что Москва может быть такой.
«Следующая станция «Выставочная»», механический голос приблизил спасение из этой социальной парилки.
Когда перед глазами показались высотки «Москва-Сити», Адриан вздохнул с облегчением. Постепенно возвращается знакомая реальность мчащейся навстречу офисный планктон, привычные кивки знакомым, а вот уже и замаячила родная парковка у башни «Федерация». И уже почти у самого входа в здание Адриана что-то выдернуло из нахлынувшей будничной жизни. Точнее кто-то. Резкий толчок в плечо был совершенно неожиданным. И таким же неожиданным было лицо, заполнившее всё пространство Адриана: пылающие, обеспокоенные глаза, красивые, полные жизни взволнованной, непредсказуемой, ещё не сошедшей с рельс. Слишком редкое явление в этих стеклянных джунглях.