Отодвигает ящик, под которым оказывается небольшой вырытый схрон, достает оттуда топор и, подхватив его, выходит из хижины.
Стоит только двери за волком захлопнуться, как я, не выдерживая больше, медленно сползаю на пол. К горлу подкатывает дурнота от слабости, тело изнутри горит и мелко, противно колотит. Еще и жта тикающая боль в плече всё сильнее с каждой минутой. Невыносимо. Но показать, как мне плохо на самом деле, страшноЗачем я ему, больная? Слабая? Надо перетерпеть.
Чуть посидев с закрытыми глазами и кое-как справившись с дурнотой, я поднимаюсь и бреду к валяющейся у двери птице. С легким отвращением поднимаю еще теплую тушу. Во рту собирается желчь, мысль о еде сейчас только выбивает из меня липкую испарину. Но делать нечегоНе откажешься же от столь щедрого подарка
Поозиравшись по сторонам, решаю, что чистить птицу здесь плохая затея, и выхожу из хижины. За дверью меня встречает непролазная чаща. Густой лес стоит такой плотной стеной, что не видно даже на пару метров вперед. И в то же время почти нет травы, один мох да гнилая листва под ногами. Деревья высокие и толстые, лысые до середины и пышные наверху, почти полностью закрывают оранжевое уставшее солнце этого мира. И лишь стол священного Огня виден вдалеке.
Сама хижина снаружи, как я и предполагала, практически незаметна. Бревна и крыша полностью покрыты тем же мхом, что устилает землю, а дверь завешана МОИМ красным плащом. Я невольно улыбаюсь, смотря на это яркое пятно посреди темно- охро-зелоного царства. ХитроДля волков ведь этот цвет незаметен, да и запахи плащ скрываетМой вервульф явно не дуракОпускаю взгляд на птицу в моей руке, а затем оглядываюсь по сторонам.
Ну, и куда идти чистить? Лес везде одинаковый густой и пугающий
Обр-р-ратно зашла, вдруг тихо рычит волк за моей спиной прямо на ухо.
От испуга я деревенею. Волк грубо толкает меня между лопаток, загоняя в дом.
Я только почистить хотелана улице бормочу растерянно в своё оправдание, Всё в перьях же будет.
Убер-р-решь, рявкает вервульф и, открыв дверь передо мной, толкает уже со всей силы. Так, что я, потеряв равновесие, лечу на земляной пол.
Нормально здоровую руку подставить не успеваю реакция от жара и слабости слишком замедленная, и в итоге я кулем валюсь у его ног. Удар как назло приходится на больное плечо. Из легких моментально вышибает весь воздух, будто мне грудную клетку проломили, перед глазами идут красные круги, и они все растут, затягивая в черноту. Сквозь нарастающий шум в ушах словно сквозь толщу воды различаю.
Почистить хотела онаИли гостей хотела к нам позвать? Одного самца тебе мало??? С-су..
Не слышу дальше, отключаюсь полностью.
Прихожу в себя я опять на прелой соломе в углу. Нос щекочет запах варящегося мяса и влажный пар стелется по маленькой темной хижине. Медленно размыкаю тяжелые веки. Взгляд тут же упирается в вервульфа, сидящего у разведенного костра в небольшой ямке, служащей очагом. Волк будто чует меня моментально поднимает на меня янтарные глаза, прожигая, кажется, ими насквозь, а затем снова переводит ленивый взгляд на палку в руках, которую он неторопливо затачивает выданным мне конфедератами перочинным ножиком.
Делать вид, что сплю, становится бесполезно. Я тяжело приподнимаюсь, поплотнее заматываясь в грубо сшитые между собой шкуры, потому что под ними я голая, и сажусь, опираясь лопатками о земляную стену. Кусаю губы, смотря на мужчину и не решаясь заговорить первой. Да и надо ли
В хижине совсем темно. Наверно, на улице уже ночь. Лишь желтые блики огня подсвечивают огромную фигуру волка, делая его еще более пугающим. Отблески пламени танцуют на склоненном мужском лице, делая резкие черты агрессивными, облизывают бронзовую загорелую кожу, поблескивающую пОтом, путаются в жестких черных волосах на груди и животеПоджимаю ноги к себе, обхватываю колени руками и с удивлением обнаруживаю, что плечо по новой перевязано и уже не так болит, а жар сменила липкая испарина и разбивающая слабость. Неуверенно кусаю сухие губы, прежде чем выдавить из себя.
Спасибо, что перевязали
Бесполезная самка, фыркает мужчина, кидая на меня насмешливый взгляд и снова всё своё внимание отдает затачиваемой палке, Только и делаешь, что в обморок грохаешься
Я в этом не виновата! тихо шиплю в ответ, пытаясь подавить вспышку отравляющего раздражения в груди.
Ругаться с ним последнее, что мне надо делать, но чёрт возьми!
Не пырнула бы Хайда, он бы тебя просто поимел и все. Не рвал бы, бормочет мужчина себе под нос, так и не удостаивая меня взглядом.
Кусаю губы в попытке промолчатьИ не могу
Для меня это не "просто" тихо- тихо отвечаю.
Но, конечно, волк слышит. Наконец поднимает на меня свои янтарные, светящиеся в отблесках неверного огня глаза.
Что? И меня пыр-р-рнешь? Дина иронично выгибает бровь.
Невольно вжимаюсь в стену и отвожу взгляд. Чувствую, как кровь приливает к щекам и начинает пульсировать в висках.
Убьете меня?
Я нет, отрезает волк и откладывает заточенную палку.
Слежу за тем, как он поднимается с пола. В каждом движении чувствуется его звериная сущность. Пугает и завораживает. Мощное тело двигается быстро, но плавно и легко. Ритмы меняются, гипнотизируя. Тугие мышцы перекатываются под смуглой влажной кожей, выдавая силу хозяина.
Попытаться напасть на него
Понятно, почему, сама мысль об этом вызывает у вервульфа ироничную ухмылку. Мужчина проходит к сундуку и достает оттуда пару глубоких мисок и ложки, грубо вытесанные из дерева. Потом выуживает мой рюкзак, забирает из него сухпаек и кидает в мою сторону.
Сухари достань, бросает мне через плечо, пока наливает в миски похлебку.
Я послушно роюсь в скудных, выделенных мне припасах, нахожу тонкие пластины сухариков, чувствуя, как нос все сильнее щекочет запах подносимого бульона, а во рту выделяется густая слюна. Только сейчас понимаю, что действительно голодна.
Мужчина ставит миску передо мной на пол и сам садится рядом.
Ешь, коротко приказывает, забирая у меня сухарики.
Спасибо, шепчу, не поднимая глаз.
Суп оказывается не соленым, но очень наваристым и густым. Помимо больших, наскоро порубленных кусков мяса, в нем плавают сладковатые коренья, немного похожие по вкусу на картошку, и еще добавлена какая-то трава. В желудке становится приятно горячо, от чувства сытости страх как будто отступает, и я смелею настолько, что продолжаю спрашивать его.
Что тогда со мной будет? дрогнувшим голосом интересуюсь.
Я знаю ответ. Знаю, что из жертвенной сотни никто не выживает, но я хочу выяснить, как именно это произойдет. Неизвестность, догадки пугают больше неминуемой гибели
Волк не отвечает. Ест. Смотрю, как он быстро орудует ложкой, а потом, справившись со своей порцией за каких-то несколько секунду, отставляет миску и растягивается на соломе рядом со мной. В воздухе мгновенно что-то меняется. Он словно становится гущеКажется, это потому, что дыхание волка изменилось. Стало глубже и тяжелей. Вдоль позвоночника ползут жаркие мурашки Волк шумно выдыхает сквозь зубы, и его рука касается моего голого бедра под шкурой. Прикосновение как ожог. Парализует. Я замираю, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. Жесткие пальцы впиваются в кожу выступившими когтями. Он тихо и довольно рычит, оглаживая мое бедро. Немного отпускает. Похоже, даёт время доесть
Колотит. Дрожащей рукой подношу ложку ко рту.
Что со мной будет? повторяю срывающимся голосом.
Ты знаешь, урчит волк. Его рука перемещается на мою поясницу, когти царапают ямочки около позвоночника.
Хочу знать как, кусаю губы я, ощущая нарастающее тянущий жар между ног.
Неважно, что я думаю, что чувствую, тело уже привыкает к немуЖдет, подчиняется, помнитПрикрываю глаза. Унизительно....
Откуда мне знать, землянка рычит волк раздраженно и, обхватив меня за талию, подтягивает к себе, Ты знаешь правила. Вы приговорены. Смерть. Ничего уже не сделать. Но я не убью. Это я могу обещать. Клан или дикие, хворь, ядВсегда что-то происходит. И даже если мне удастся спрятать тебя, и ты продержишься двадцать девять лун, на тридцатой луне конфедераты активируют твой ошейник и взорвут тебя, а округ накажут. Разве ты не знаешь?
Я ложусь рядом с ним на солому. Устремляю взгляд в потолок. Волк урчит, принюхиваясь. Зарывается носом в мои спутанные волосы, кладет тяжелую руку мне на живот.
А если доберусь до Огня? шепчу одними губами.
От его близости тело бьет дрожь, сознание мутнеет. И хочется скинуть руку со своего живота, оттолкнуть его лицо, чтобы не чувствовать, как жадно он втягивает мой запахИ в тоже время я позорно влажнею. И знаю, что он чует влагу в меня между ног.
Тебе не дадут, бормочет рассеянно мужчина мне в ухо. Его рука опускается на мой лобок, сжимает, отчего с моих губ срывается тихий сдавленный стон.