Трофей дракона-рецидивиста - Саломея Вейн 2 стр.


Усиленно киваю.

 Хорошо,  сдается.  Я выну кляп, но ты будешь молчать. Рот разрешаю открывать только для ответа на мои вопросы. Поняла?

Киваю. Лучше добровольно буду молчать, чем истекать слюнями, как дебилка.

Он и вправду избавляет меня от кляпа и даже бережно вытирает рот платком. Потом снова спрашивает:

 Корона где?

 Какая корона?  уточняю, сглатывая слюну.

 Твоя,  говорит.

 У меня нет короны,  признаюсь.  Я, конечно, королева, но не коронованная.

 Ты не королева,  обламывает жестоко.  Всего лишь принцесса. Но какая-то корона у тебя ж должна быть?

 Да нет у меня короны и никогда не было!  выпаливаю. И понимаю, что спалилась.

 Ну, раз нет короны, не будет и свободы,  шантажирует подлец.  Чем я еще твоему опекуну докажу, что тебя похитил? На каком основании мне с него выкуп требовать прикажешь?

«Ага,  соображаю.  Он хочет за меня выкуп с Виталия Игоревича получить. До свадьбы он мой опекун. Но при чем здесь корона? Может, он про украшение какое-нибудь, которое мне дядя дарил? Но я ж не все на себя навесила». Тут приходит спасительная мысль соврать, что я эту штуку дорогой обронила.

 Соскочила,  говорю,  в момент аварии.

 Так бы сразу и сказала,  по-хозяйски треплет меня за щеку похититель.  Придется мне за ней вернуться. Но на дело я, отдавая дань традиции, хожу в своем первозданном облике. Так что придется тебе, красавица, зажмуриться и не открывать глаза, пока медленно не досчитаешь до тысячи. А то помрешь еще с испугу, и останусь я без своих денег. Ведь труп-то дядя твой выкупать вряд ли захочет?

«Да он просто псих!  осенило меня.  Или эксгибиционист».

 Нашел чем пугать,  хмыкаю.

 Ну, как знаешь,  неожиданно соглашается сумасшедший эксгибиционист.  Мне стесняться нечего. Только ты, пожалуйста, не ори, а то от женских криков я возбуждаюсь. А сейчас мне это не ко времени.

 Не буду орать,  обещаю, а самой не кричать, а ржать хочется. Старательно сдерживаю смех, так как не знаю вдруг от этого у него тоже встает. Кто их, извращенцев, знает?

Мужчина стягивает с головы свое приспособление с фонариками и линзами, и я наконец-то могу рассмотреть его лицо. Похититель оказывается довольно-таки молодым брюнетом, причем даже привлекательным. На мой вкус, так вообще красавчиком. Заговорщицки подмигнув мне, он начинает медленно расстегивать халат, будто стриптиз показывает. Когда он распахивает полы и роняет халат на пол, у меня аж мурашки по спине пробегают. Это круче стриптиза, потому что никаких трусов, даже стрингов, на моем похитителе нет, и фигура у него такая, что любой стриптизер позавидовал бы. Та штука, которой он хотел меня напугать, на самом деле устрашающе велика. И это в невозбужденном состоянии я ж не кричала. Какой же она станет, если я заору? Стараюсь не выдавать своего изумления. К тому же, может, они такие у всех не знаю, у меня база данных для сравнения пока не сформирована. И отсутствие сравнительной базы тоже хочется скрыть. Поэтому хмыкаю и произношу как можно равнодушнее:

 Не впечатлил! Я и больше видела!

 Ну, это вряд ли,  улыбается, ничуть не смущаясь,  Дракон здесь я один, а люди не драконы. Ты, наверное, все-таки дева, если думаешь, что он у меня маленький.

Чувствую, как заливаюсь краской. Вот надо же: вид обнаженного мужского достоинства меня не смутил, а обвинение во лжи тут же.

 Ладно, не маленький,  признаю неоспоримый факт, вспомнив кадры из взрослых фильмов.  Но не такой же, чтоб в обморок падать или пугаться до смерти!

 Ты что, думаешь, я тебя фаллосом, что ли, собирался напугать?  смеется.  Я сейчас превращаться буду, и тебе на это, серьезно говорю, лучше не смотреть.

«Похоже, все-таки не извращенец, а именно псих»,  понимаю. Становится интересно, как он будет выкручиваться, инсценируя превращение, если я все время буду смотреть.

 Я не боюсь, мне нравится наблюдать за превращениями,  вру безудержно.

 Хорошо,  говорит.  Смотри, раз нравится.

Сумасшедший уверенно выходит в центр пещеры, встает на четвереньки, хмурится сосредоточенно и тут начинаются оптические иллюзии. Или я галлюцинирую. Вижу, как тело незнакомца растет, покрывается чешуей. Шея вытягивается, и голова преобразуется в зубастую морду, сзади откуда ни возьмись вырастает шипастый хвост. Из-под лопаток вылезают и расширяются, удлиняются огромные перепончатые крылья.

Забыв об обещаниях, предупреждениях и угрозе снова получить в рот кляп, я ору так, что самой хочется зажать уши. Я бы рада заткнуться, но горло меня не слушается, самопроизвольно издавая оглушительные вопли.

Забыв об обещаниях, предупреждениях и угрозе снова получить в рот кляп, я ору так, что самой хочется зажать уши. Я бы рада заткнуться, но горло меня не слушается, самопроизвольно издавая оглушительные вопли.

Динозавр поворачивает голову, осуждающе смотрит на меня позеленевшим глазом с плоским вертикальным зрачком. Я продолжаю визжать, как будто меня режут.

Вспоминаю, что чудовище от крика возбуждается. Я не хочу быть изнасилованной этой громадиной, но вместо того, чтобы замолчать, начинаю орать еще громче. Чудовище поднимается на своих коротких толстых лапах и движется по счастью, не ко мне, а к большой дыре, за которой, вероятно, находится выход из пещеры.

Только после того, как кончик хвоста крылатого монстра полностью исчезает в проходе, я замолкаю и начинаю приходить в себя.

Что это было? Чьей пленницей я оказалась? Вспоминаю, что сам похититель что-то говорил о драконах. Вот что это было за чудище! Не динозавр, как я сначала подумала, а дракон-оборотень. И, судя по количеству награбленного им добра, еще и вор-рецидивист. Угораздило же меня вляпаться в историю! Лучше б сидела дома на попе и покорно принимала ухаживания Виталия Игоревича! Он, конечно, не красавчик и тоже вор, но хотя бы человек. Впрочем, человек ли?

Глава 2. Благодетель

Виталий Игоревич двоюродный брат моего отца. Когда мои родители разбились на автомобиле, папа, ненадолго придя в себя, подписал какие-то бумаги, которые делали моего единственного родственника моим опекуном. Причем распоряжаться моими деньгами он мог не до моего совершеннолетия, что было бы логично, а до моего замужества, для которого, в свою очередь, тоже требовалось одобрение моего попечителя. То есть замуж выйти я могу и без его согласия, но тогда плакали мои денежки.

В то время, когда погибли мои родители, мне было 12 лет. Виталий Игоревич забрал меня к себе и начал обо мне заботиться. Определил в престижный лицей, оплатил услуги репетиторов и обучение в университете. Он выполнял любые мои прихоти: возил в путешествия, устраивал праздники, покупал мне дорогие шмотки и аксессуары. Не устраивал скандалов, если я приходила домой слегка нетрезвой, отпускал на тусовки. Приветливо встречал моих подруг, когда те заходили к нам в гости, при этом сам никаких телок к нам в дом не водил, хотя на стороне их, конечно же, имел. В момент, когда он взял меня на воспитание, ему стукнул полтинник. Это еще не тот возраст, когда пора забыть о женщинах. Так что он наверняка их имел не афишируя. Хотя, возможно, просто ждал, когда подрасту я.

Возможно, даже воспитывал меня чрезмерно лояльно, чтобы я выросла немного испорченной. Помню, как однажды мы с подружками решили посмотреть порно: любопытства ради, так как тогда нам было всего по 14 лет, и на практике применять полученные знания ни одна из нас не планировала. Засмотрелись, разинув рты, и не услышали за страстными стонами, как вернулся домой мой опекун. Заметили его, только когда он выключил телевизор.

 Не могли кино получше найти?  спросил посмеиваясь. И даже не стал ругаться. А на следующий день принес мне флэшку с подборкой эротических фильмов, вручил со словами:

 Если вдруг снова потянет на клубничку,  и снова усмехнулся, как в прошлый раз.

Так что росла я в роскоши и вседозволенности. Моим воспитанием никто не занимался, моими университетами были сериалы и женские романы, которые я читала, признаться, не без удовольствия.

Моя жизнь круто перевернулась, когда мне исполнилось восемнадцать. Мой заботливый опекун сразу же после дня рождения сообщил мне, что в благодарность за его благодеяния ждет от меня любви. И не дочерней, а самой настоящей, страстной. Другими словами, предложил мне стать его содержанкой. А чтобы подтолкнуть меня к правильному решению, соблаговолил для сравнения показать, как я буду жить, если отвергну его любовь. Для этого дал мне немного денег, позволил взять чемодан и сумку, положив в них все, что поместится, и выставил за дверь. При этом сказал, что как только надумаю стать его любовницей, примет меня с распростертыми объятьями.

Не знаю, что бы со мной стало, если б не выручили университетские подруги. Они снимали квартиру на двоих, пригласили меня быть третьей. Правда, спать мне пришлось на диване в просторной прихожей, и у меня даже не было своего шкафа и письменного стола. Но сейчас, на каникулах, особой нужды в столе не было, а вещи я хранила в чемодане, благо догадалась покидать в него самые простые в уходе шмотки. Так что деньги, которые мне дал дядя, чтобы я не умерла с голоду и холоду, мы оставляли в ночных клубах.

Назад Дальше