И пока она не успела возразить, вывалила все, что со мной произошло с начала дня, опустив интимные подробности.
Уксус со спиртом бутылировали на практике? серьезно посмотрела Наталис, а я неопределенно передернула конечностями. По программе как раз должно быть. Случалось, иногда, что класс нанюхается, потом ходит не в себе с непривычки. А бывало, парочками после этого начинают бродить. Это сейчас вон, придумали селить вместе по графику, а раньше на случай полагались. И к чему нас это привело? Ладно, грустить не будем. Все наладится, девочки.
Спирт? глуповато переспросила я. Это какая ж непереносимость должна быть, чтоб всю память отшибло? И что делать-то теперь?
Водичку пей, восстановится. Ши Наталис сочувственно потрепала меня по плечу.
А меня Вита зовут, если ты не помнишь, весело протянула хрупкую ладошку девочка, которая тоже слышала мою душещипательную историю.
Правда, оказалось, вполне бытовую историю. Ничем не примечательную историю, которую я сама наделила в фантазиях мистицизмом. Разгадка оказалась проще лицевых петель на вязаном полотне.
Приятно познакомиться, вымолвила на автомате, все еще пытаясь смириться с реальностью.
До комнаты я добралась спустя пару часов ковыряния пальцев острыми спицами. В моем туманном прошлом говорили, что вязание успокаивает. Не заметила подобного эффекта. Но вот мысли во время неспешного занятия утекали далеко по своим делам, а руки действовали слаженным запрограммированным механизмом. В том же зомбированном состоянии я довольно быстро отыскала нужную дверь в мужском общежитии. Мариус что-то мастерил в дальнем углу комнаты, а я просто повалилась на кровать спиной ко всему миру и притворилась, что меня нет.
Через какое-то время сосед звал в столовую, но я тонула в жалости к себе и ненависти ко всему вокруг, поэтому никуда не пошла. Голос, всплывающий в голове, требовал взять себя в руки и не показываться в таком виде никому на глаза.
«Что подумают люди, если увидят, как ты плачешь или, что еще хуже, злишься?»
Лучше притвориться больной или уставшей.
Стемнело. Я тщетно пыталась уснуть, когда Мариус вернулся в комнату. А точнее, таращилась в голое окно, сквозь которое виднелись лишь черные ветви со скрюченными остатками листьев и темные облака, не пропускающие ни одной светящейся звездной искорки.
Ренита, я не то, чтобы не хотел. Нам не положено прогуливаться в коридорах девчонок, оправдания звучали искренне, но любое «не положено» это не «строго запрещено», а значит, со мной такое не прокатит.
Слушай, мы разве раньше разговаривали?
Нет.
Пожалуй, стоит возобновить эту традицию.
И я отвернулась обратно к окну, накинув на плечи одеяло, и уютно заворочалась в тепле. Мариус вздохнул. Я слышала, как он раздевался, а потом затих где-то снизу.
Ты спишь на полу?
Бывает. Ты второй день. Вчера с вечера отправила на пол.
Но с утра ты был в постели.
Я замерз к рассвету и прилег на край.
Я обнаружила тебя под одеялом и без одежды.
Потом стало жарко.
И ты решил
Я спал. А ты с утра накинулась
Я помню, что было с утра.
Неловкий разговор прервался. Как взрослый разумный человек, я не могла оставить парня мерзнуть на жестком полу. Второй кровати в комнате предусмотрительно не полагалось. Видимо, в качестве катализатора бурной химической реакции в молодых организмах.
Если обещаешь ко мне не приставать, я подвинусь.
Серьезно? И кто меня за язык тянул? Спала бы себе на просторе.
Мариус молча зашуршал покрывалом, на котором устроился без особых удобств, поднял его с пола, и отряхиваясь, прилег на самый краешек спиной ко мне.
Рени, то, что было Он вздохнул, но так и не решился продолжить.
Не повторится? закончила я почему-то с вопросительной интонацией. На моем месте скоро будет другая. По графику ведь.
Да.
Чудесно.
Я не хочу, чтобы тебя забирали. Я же уже говорил.
Может другая тоже согласится? сама не знаю, зачем его провоцировала, но в тот момент казалось, что все это задевало именно мои чувства, а не принципы молодой девчонки в странном мире. Когда, кстати, меня переведут?
После крови.
Если начнутся месячные?
Парень смутился.
Чтобы не запутаться в случае зачатия в результатах эксперимента.
Эксперимент. Ха. Значит, вы тут подопытные кролики. В прямом смысле. Плодитесь и размножайтесь! процитировала Библию и тут меня осенило. А библиотека в Им-Димен есть? Или все книги в хранилище?
После крови.
Если начнутся месячные?
Парень смутился.
Чтобы не запутаться в случае зачатия в результатах эксперимента.
Эксперимент. Ха. Значит, вы тут подопытные кролики. В прямом смысле. Плодитесь и размножайтесь! процитировала Библию и тут меня осенило. А библиотека в Им-Димен есть? Или все книги в хранилище?
Конечно есть. Но там много бесполезных учебников, в древности тут был университет.
Так это же наоборот хорошо! Как книги могут быть бесполезными? Отведешь?
Попроси свою подругу, насупился Мариус.
Детский сад. Поняла, сама разберусь.
Рени, я помогу, он вздохнул и повел плечами. Я знаю, что у девчонок заговор. Они не желают, чтобы над нами таким образом экспериментировали. Но мы могли бы объединиться. Может, нам удастся что-то придумать. Вместе.
Да не вместе мы! У меня внутри что-то лопнуло. Вы тут живете в этом дурдоме и молча выполняете то, что вам не нравится. Подчиняетесь, притворяетесь, пытаетесь схитрить. А мне лишь надо разобраться, как я сюда попала и свалить обратно! Я уселась на кровати, обхватив согнутые колени дрожащими от напряжения пальцами.
Нам всем иногда хочется верить, что раньше жили иначе, и когда-то наступит светлое будущее. Он попытался меня приобнять.
Да не трогай ты меня! Я сбросила его руку.
Рени, если ты волнуешься из-за того, что произошло я никому не расскажу.
Рени, наверное, волновалась бы, выдохнула твердо в тщетной попытке взять себя в руки. Но я не помню ничего из того, что тут происходит. Я никакого прошлого не помню. Но помню другой мир. Когда везде были города и люди, ездили машины, летали самолеты, пыхтели заводы. У меня была работа, точно была. И я спутала тебя с утра с другим мужчиной. Мне давно не восемнадцать. И неужели спирт мог выдать такие галлюцинации?
Ага. Мне тоже иногда снится
Да не сон это!
Он с силой обхватил меня за плечи, а второй рукой прижал мою голову к своей груди. Я пыталась вырваться, но быстро бросила эту затею. Решила не обращать внимания на странное поведение соседа и свои реакции, ведь дыхание пришло в норму, и спорить расхотелось. Мариус улегся, а я так и осталась успокоительно притиснутой к ребрам. Закрыла глаза и старалась ни о чем не думать, скорее забыться.
А может, весь сегодняшний несуразно длинный день всего лишь дурной сон? Несомненно, очень реалистичный, но все же сон. Фантастический, утопический, апокалиптический сон! Но он подошел к концу. И я открою глаза у себя дома на любимом бирюзовом диване с полосатым пледом в маленькой уютной однушке на двенадцатом этаже с видом на Белорусский вокзал.
Глава 3, где появляются знакомые двери и огромные звери
Не разлепляя век, я втянула прохладный воздух. Нос щекотал рассеянный лучик. В памяти отчетливо виделись невероятные приключения в цитадели цивилизации Им-Димен.
И приснится же такое! Сейчас встану, выпью двойной эспрессо и отправлюсь на работу совсем рядом, даже не придется пользоваться метро.
Всегда любила пешие прогулки, особенно осенью, когда сквозь влажный воздух прорывались ласковые потоки низкого солнца, а цветные листья кружились над головой загадочными птицами. Жаль, в моем кабинете не было окон. Но тем более ценными казались те пятнадцать минут утром и вечером, что я добиралась от дома до места, где проходила большая часть моей жизни.
Я сладко потянулась и задела пяткой волосатую ногу. Мужчина. Мой ли? Глаза резко распахнулись. Яркий свет ослепил на мгновение, мешая сразу сориентироваться в обстановке, но голова повернулась в сторону беззаботно посапывающего под боком тела.
Мариус! вырвалось громче, чем рассчитывала. Но как же
Наваждение быстро таяло что первый снег под мелким дождем вместе с остатками сонной неги. Работа? Кем и где? Я не успела рассмотреть самое важное! Ведь именно это казалось наиболее значимым в прошлом. Или в том месте подсознания, которое жаждало вырваться из мрачного Им-Димен, обреченного на вымирание. Да, каждый в цитадели чувствовал некоторую обреченность. Она витала в воздухе, расползалась по обшарпанным стенам, преследовала плотными тенями по углам, пробиралась под кожу вместе с утренним холодком.
Последняя надежда жителей саботировалась остатками морали юных девушек. Небольшая община против огромного дичающего мира. И они боролись. Как могли. Но чувствовали тщетность своих усилий. Знали, что просто доживают свой век.