Прости, слёз уже не осталось.
Только промозглый шёпот, который не сможет передать и капли чувств. Особенно непонимания и боли.
Я не знаю, что со мной отрывистое бормотание, а затем впервые громкое, я ненормальная. Не понимаю, что делаю уже который раз. Боюсь что-то сломать и ломаю. Боюсь потерять и отталкиваю сама. Обижаю всех, кто кого люблю. Это я смогла поднять голову, на меня всё это навалилось. Правда. Все эти миры, бабушка, мама, папа, их драки и желания, обиды, я потёрла лоб ладонями, я просто устала и не понимаю, что творится вокруг. Мне очень тяжело. Честно. А ты ты был таким холодным все то время! Я от тебя грелась раньше, а тут мне показалось, я выдохнула, мне показалось, что так будет лучше. Что я покачала головой с едкой улыбкой, да кому я вру? и признание для самой себя, я хотела, чтобы ты, наконец, обратил на меня внимание, взгляд глаза в глаза, я хотела, чтобы ты вернул своё время мне, а не проклятому Танатосу с его чёртовыми проблемами!
Вышло у меня зло. На себя или на него не знаю. Я смогла гордо встать, запахнуть плед и продолжить:
Ты меня бросил. Сбежал решать проблемы, а меня оставил в Садах с рехнувшейся бабулей! Помахал ладошкой, сказал пару слов и сбежал играть с другими мальчишками в песочнице, а меня забыл, я села обратно, не став удерживать спину в прямом положении, мне просто ничего не оставалось. Бежать доказывать тебе, что я тоже могу быть рядом. Потом то, что я не хуже тебя. Потом, что ты не можешь мне приказывать. И всё так намоталось клубком, что я уже не понимала, что я должна делать. Мне было так обидно, что я, даже сама не осознавая, хмык, и придумывая отмазки для всех, разорвала всё насовсем, я посмотрела в разные по цвету глаза и добавила жалостливо, мне так было больно. Прости.
Тишина стояла в комнате минуту. Но не угрюмая и совсем не напряжённая. Мы оба сейчас понимали, что помиримся. Я видела его взгляд и ту жажду, которая была сейчас и во мне. Нужно было ускорить примирение так, чтобы мы оба не казались сдавшимися без боя. У меня выходило плохо если бы у меня был висталочий хвост, давно бы бежал в его сторону и нёс меня вместе с собой.
Ты и слова мне не сказала, он отставил бокал на каминную полку готовится к тому, что я подбегу к нему.
А я ждала знак. Любой. Господи, почему всё так сложно? И долго? Проклятая привязка и проклятая я, которая сняла её!
Я говорила, мысли были уже в другом месте, пыталась начать разговор, а ты уходил от ответа. Или вообще уходил. Физически.
Заброшенная на другую нога встала прямо. Ну же! Я готова бежать к тебе. Только скажи мне «можно».
Ты должна понимать, что прежде чем в моей голове это продолжилось «ты побежишь ко мне», мы должны обсудить некоторые обстоятельства.
Какой же он красивый. Я хотела бы видеть его раскосый чёрный взгляд на себе каждую секунду. Особенно такой, как сейчас пылающий. Едва сдерживаемый, о чём говорили стиснутые побелевшими пальцами подлокотники его кресла.
Я больше не буду, сообщила ему то, что он хотел услышать.
Тем самым поторопила события. Живот свело где-то в глубине. Что там Нира говорила? Вернее, предупреждала. Тринадцать детей? Да хоть двадцать. Можно мне
Не будешь что? оставался в сознании он.
Вот у меня с этим было откровенно плохо.
Ничего не буду, грудь вздымалась быстро, как после того, о чём я сейчас думала.
Ноги пришлось свести вместе, иначе меня дурманила я сама.
Лесси, немного осуждающий тон.
Про что именно он говорит?
Но голос у него необычайный. Вибрирующий такой, низкий, с капелькой хрипотцы. Волнующий меня голос.
Ты разрешишь мне делать выбор самой? хоть немного разведрило в голове, не станешь запирать нигде и
Не стану, улыбнулся он, прекращай ёрзать и иди сюда.
Просить дважды меня не пришлось я налетела на него как вихрь, от падения нас удержала только его сила.
Первый поцелуй вышел смазанным. Коротким чмоком, как тот, который дарят любимому на прощание. По крайней мере я представляла его именно так неосознанным, рваным и быстрым, однако настолько чувственным, насколько не могла быть ни одна жизнь вместе. Мы сейчас не прощались. У нас была противоположная ситуация. Однако, я чувствовала себя той, кто отпустил его тогда по ошибке. Такой ошибке, о которой можно сожалеть всю жизнь, прожитую в разлуке.
Я была мёртвым озером тогда сейчас же стала живым бьющим ручейком среди живописного сада.
Я была мёртвым озером тогда сейчас же стала живым бьющим ручейком среди живописного сада.
Второй поцелуй. Не отличимый от той сотни, что последует за ним. А может даже тысячи невообразимо влюбленных прикосновений, способных плавить без каких-либо приспособлений.
Покрывало упало на пол перед его ногами, не удержавшись ни на моих оголённых плечах, ни под его обжигающими пальцами на моей спине. Его губы сминали мои. Забираясь в самое сердце калёными нитями, связующими нас навсегда. Сжимая, выдавливая из меня боль и погружаясь внутрь осознанием свободы.
Я была свободна с ним, но скована без него.
Мой стон разнёсся по спальне и исчез где-то под потолком. Я сжала его бедрами, подалась вперёд и прижалась к паху сильнее. Ногти впились в его спину. Губы в область у уха.
Теперь был черёд его стона.
Я довольно отстранилась, чтобы провести по небритой в последние дни щеке носом, тайком порадоваться этому и запечатлеть поцелуй в уголке его губ. Глаза нашли его.
Унесёшь меня в кровать? пришлось выгнуть спину, чтобы прижаться к нему полностью.
Рывок вверх. Я вцепилась в его шею, не понимая, почему он стал настолько напряжённым. Спина коснулась прохладного постельного белья, в то время как находящийся между моих ног мужчина сперва снял и отбросил пиджак, затем повторил то же с рубашкой, швырнув её на пол, а после прижался ко мне, наклонился к уху и, едва коснувшись мочки, прошептал:
А знаешь, поговорим о отметинах на твоей шеё завтра, сильная и быстрая рука схватила мои обе в секунду.
Я не сдержала громкого выдоха. А следом стона от яростных, покусывающих и немного болезненных поцелуев, которые оставлял поверх тех он. Несдержанное движение. А за ним следующие. Уносящие нас прямиком в звездное небо.
Без облаков. И без туч. Зато с осознанием единения, способного восстанавливать и созидать. Без магии. Без каких-либо заклинаний и слов. Даже без висталочьих песен.
Я так тебя люблю, не сдержала прерывистых слов шёпотом я.
Звезды окружили нас двоих. Одновременно. В поцелуе.
Взрыв ударил по ушам, повторившись громким щелчком и ударной волной во все стороны. Эпицентром были мы двое. Только мы.
Моя рука на его щеке, он во мне, небрежно брошенное поверх одеяло и две догорающие свечи в подсвечниках. Нам не нужно было ничего другого в целом мире.
Во всех мирах.
Глава 3
Я спрятала голову под одеялом, почувствовав на коже покалывающий лучик солнца. Фил, укутанный моими стараниями под подбородок, скосил глаза на лежащую на его груди меня и непримиримо откинул одеяло, оставив нас двоих без прикрытия.
Я наложил щиты, сонно сообщил о том, что сделал уже час назад.
Это первые слова, которые были произнесены в комнате за всё утро. Я посмотрела в его как обычно беззастенчиво открытые глаза, а он, очевидно, подметил мои подрагивающие ресницы, прикрывающие направленный куда угодно, но только не на него взгляд.
Нира сказала, что у нас будет много детей из-за того, что я сделала, попыталась начать диалог я.
Вышло, как уже все поняли, хреново. Он молчал, наблюдая за мелкими пылинками, витающими в воздухе у приоткрытого окна.
Вроде как природа мне отомстит и тяжёлый вздох, всё такое.
Его пальцы медленно двинулись от моего бедра вверх по обнаженной коже, остановившись на шраме от куртьей блокирующей печати, которую срезал тогда Лерой. Единственное несовершенство на хакгардовском теле. Даже родинок на нём не было.
Ты уже хочешь детей? выдохнул он, обратив на меня всё своё внимание.
В его глазах я видела ту же стену, которую преодолевала сейчас сама. Я пожала плечами:
А ты?
Он сел, заставив меня поспешно сползти с него на кровать, и поднялся на ноги.
Я желал этого изначально, мужчина позволил мне пронаблюдать за его неспешным надеванием брюк и шагами в сторону ванной.
Я набросила на себя отброшенное ранее одеяло и зажмурилась, стараясь справиться с эмоциями.
Ничего не было! выпалила, когда он уже открыл дверь.
Он остановился. Однако оборачиваться не стал.
Я бы отследил, будь оно не так, холодное.
И щёлкнувшая за ним дверь.
Единственное, о чём я сейчас пожалела, это о том, что не увидела его лицо в момент произнесения. Или так мне скорее повезло?
Попробуем по-другому, прошептала для самой себя, параллельно выбираясь из плена одеяла.
Дверь открылась снова.
Брат, т-там в столовой впопыхах и указывая пальцем себе за спину, вбежал Айдар.