If ever, oh ever, a whiz there was, The Wizard of Oz is one because,3
Oн делает оборот вокруг себя, чуть повышает голос:
Because, because, because, because, because
Because of the wonderful things he does!
Were off to see the wizard,
The Wonderful Wizard of Oz!4
Окончив, он театрально кланяется, а я смеюсь и хлопаю. На пару секунд забываю, где я, что привело нас сюда, чувствуя лишь искрящуюся радость. Точно шампанское, что стоит в стеллаже за спиной Ксандра, она шумит в голове, и мне хочется раствориться в этом чувстве, но не выходит. Реальность хлыстом ударяет по сердцу, моя улыбка меркнет, и весёлость Ксандра тоже улетучивается.
Если хочешь, открой что-нибудь на свой вкус, я пытаюсь удержать ускользающий момент, но тщетно. Ксандр задумчиво смотрит на меня и качает головой:
Не сейчас. Если я выпью, то здесь и останусь, он оборачивается к стеллажу, ласково поглаживает горлышки бутылок, вытаскивает одну. Возьму с собой, ты не против?
Без проблем, согласно киваю и поднимаюсь. Ножки табурета скрипят по полу, я морщусь не столько от звука, сколько от боли, что пронзает щиколотку. Ксандр молча подаёт руку, и я, уже не припираясь, принимаю его помощь.
В замке пусто, как в склепе. Не знаю, куда подевался смотритель с женой, да мне и плевать, я почти их не знала. Моя комната находится на втором этаже, Стефана напротив. В ней Ксандру было бы комфортно, но я не хочу, чтобы он жил там. Мне кажется, это слишком, потому предлагаю ему разместиться в большой гостевой спальне в конце коридора. Он не возражает. К моменту, когда мы добираемся до второго этажа, Ксандр уже не в силах сдерживать озноб и буквально стучит зубами.
Давай, я поищу жаропонижающее, предлагаю я, и он вымученно улыбается мне и кивает. А ты пока располагайся.
Прикрываю за собой дверь и, прихрамывая, иду в комнату, которая некогда принадлежала матери Стефана. Спальня выходит окнами на восток, шторы не задёрнуты, и я вижу, как над тёмной полоской дальнего леса восходит кроваво-красная луна. У этого явления есть прозаическое объяснение, но я не могу подавить иррациональный страх, потому поспешно задёргиваю занавески и зажигаю ночник. Мать Стефана умерла в первую волну эпидемии, но комната по-прежнему остро пахнет её духами. Становится не по себе, словно я делаю что-то предосудительное. И меня охватывает оцепенение.
Ты имеешь право здесь быть, громко произношу вслух. Это твой дом, и всё здесь твоё!
Как ни странно, но это помогает. Выйдя из ступора, отправляюсь в ванну, к шкафчику с лекарствами. В нём негусто: несколько упаковок порошка от простуды, аспирин и пара блистеров таблеток, названия которых незнакомы. Возможно, среди них есть что-то ценное, но все они без упаковок и инструкций, а гадать я не хочу. Ссыпаю всё в найденную тут же коробку. Может, Ксандр разбирается в лекарствах лучше меня.
Прежде чем вернуться в гостевую спальню, заглядываю к себе и, оставив рюкзак, беру лишь бутылку питьевой воды. Стучусь к нему, но ответа нет. Тихонько приоткрываю дверь. Ксандр лежит ничком на кровати и не шевелится. Внутри что-то обрывается, и по телу словно пробегают тысячи паучков. Сглатываю и подхожу к кровати. Мгновение пристально смотрю на него, боясь протянуть руку и нащупать пульс, но он открывает глаза, и я испытываю огромное облегчение.
Нина, он еле ворочает языком, а взгляд устремлён в пустоту.
Это Ката, Ксандр, ты в порядке? вопрос глупый, я прекрасно вижу, что он совсем плох.
Ставлю коробку с лекарствами на прикроватную тумбочку, рядом помещаю бутылку и присаживаюсь на краешек кровати. Ксандр смотрит на меня мутным взглядом человека при смерти, и мне снова становится не по себе. Недавно он плясал и пел, а сейчас, кажется, готов отправиться на тот свет.
Ксандр, тебе надо выпить это, протягиваю ему пару таблеток аспирина на ладони.
Нина, ты должна уехать со мной, он явно бредит, я не знаю, что с этим делать, потому импровизирую:
Хорошо, как скажешь, но сначала выпей лекарство, протягиваю ему таблетки, но он отворачивается.
Улетим вместе, у меня самолёт, он приподнимается и хватает меня за руку я едва успеваю сжать кулак и не растерять все таблетки и прижимает её к губам. Они сухие и шершавые, как смятая обёрточная бумага, а дыхание горячее, словно знойный ветер.
Ксандр, умоляю, тебе нужно выпить лекарство, кладу руку на его раскалённый лоб и чуть надавливаю, вынуждая его лечь обратно.
Как только голова касается подушки, он расслабляется, выпускает мою руку и прикрывает веки. Его начинает бить озноб, и я, словно заботливая мамаша, поправляю ему одеяло. Таблетки зажаты в кулаке, я кладу их на тумбочку, вытираю руки о штаны и некоторое время смотрю в пустоту. От усталости меня подташнивает. Я хочу пойти к себе, принять ванну, а потом рухнуть на кровать, но боюсь оставить его одного. Чуть подумав, решаю остаться с Ксандром и усаживаюсь в кресло. Он некоторое время бормочет что-то под нос, мечется по подушке, а потом проваливается в сон. Я сама не замечаю, как засыпаю сидя, но поспать не удаётся. Ксандр снова громко стонет, и я открываю глаза. Комната освещена лишь тусклым светом ночника. Я смотрю на часы. Начало второго. Я проспала пару часов, хотя мне казалось, только прикрыла веки. Тяжело поднимаюсь и подхожу к его постели. Одеяло сбилось, я поправляю и заодно трогаю его лоб. Температура ничуть не спала. Ощущаю отчаяние. Если не помочь Ксандр умрёт, и я останусь тут совершенно одна.
Беру коробку с лекарствами и возвращаюсь с ней в кресло. Перебираю упаковки, вчитываюсь в названия в надежде найти хоть что-то знакомое. Я ведь даже не знаю, от чего мне его лечить. Может, у него вообще тот самый вирус, а может сепсис или воспаление лёгких. Нахожу блистер с красно-жёлтыми капсулами, на котором знакомое название «Амоксициллин». Антибиотик широкого спектра. Мне выписывали его от сильного бронхита. Не уверена, что Ксандру будет от него хоть какой-то прок, но я решаю рискнуть. Высыпаю содержимой одной капсулы в стакан, заливаю чистой водой, перемешиваю пальцем и заставляю его выпить. Ксандр почти без сознания, несёт несвязанный вздор. Укладываю его, возвращаюсь в кресло и даже не замечаю, как снова засыпаю.
Просыпаюсь, когда за окном уже светает. Всё тело затекло от неудобной позы. Щиколотка, как я и опасалась, распухла, и до неё не дотронуться, в горле першит, кажется, я сама заболела. Но всё это сейчас неважно, тяжело поднимаюсь, подхожу к постели и облегчённо выдыхаю. Больному полегчало, это видно невооружённым глазом: лицо порозовело, дыхание мирное, лоб сухой и на ощупь прохладный. От прикосновения он просыпается и некоторое время смотрит на меня, а потом вяло улыбается.
Привет, родная. Выглядишь ужасно, голос ещё слабый, но улыбка внушает оптимизм.
Ты и сам не красавчик, отвечаю я и, порывшись в коробке, протягиваю ему антибиотик. Надо выпить, и не спорь.
О, я и не собирался, он покорно принимает таблетки, запивает водой из стакана, а потом хмыкает и задаёт неожиданный вопрос: Знаешь, что особенно странно?
Я лишь отрицательно мотаю головой, и он продолжает:
Чувствую себя как с дичайшего похмелья: башка раскалывается, всё тело ломит, мутит, но точно помню, что не выпил вчера ни капли.
Спи, убираю пустой стакан и хочу уйти, но он хватает меня за запястье и вынуждает склониться над ним.
Ты что провела ночь в кресле у моей постели?
Нет. С чего ты так решил? я смущаюсь и, кажется, краснею.
Лицо мятое, Ксандр поднимает руку и дотрагивается до моей щеки. Пальцы скользят ниже, задерживаются на подбородке.
Я вздрагиваю, но не шевелюсь. Он очень нежно проводит кончиками пальцев по губам, и мне дьявольски хочется ответить на ласку, но вместо этого перехватываю его ладонь и укладываю поверх одеяла.
Спи. Я приду через пару часов и принесу поесть.
Он прикрывает веки и, как мне кажется, сразу же засыпает. Теперь я наконец-то тоже могу отдохнуть.
У себя принимаю ванну, глотаю пару таблеток обезболивающего и усаживаюсь на постель. Некоторое время сижу и смотрю прямо перед собой. В горле дерёт так, будто вчера я обедала наждачной бумагой. Нужно подняться и пойти вниз на кухню, чтобы перекусить, но я не могу себя заставить. Решаю недолго полежать с закрытыми глазами прямо так, в одежде.
Всего пару минут, бормочу под нос и укладываюсь на подушку.
Конечно, я тут же засыпаю, а когда открываю глаза, солнце бьёт в окна, оставляя красивые тени на салатовом ковре. Несколько минут лежу с открытыми глазами и смотрю на этот причудливый узор, а потом спохватываюсь и резко сажусь. Часы на моей руке показывают половину второго. Я проспала почти пять часов, и сон определённо пошёл мне на пользу: горло не болит, голова ясная, и я ощущаю зверский аппетит.
Я иду в ванную, умываю лицо прохладной водой, несколько минут критически оглядываю себя в зеркало: живая, хотя и помятая. Переплетаю растрепавшуюся косу и, переодевшись в чистое, спускаюсь на кухню, заметно прихрамывая.