Те понравится в Эн-Си. Ся' сила в этом городе исходит от молодёжи, пылко говорила девушка. Лицо её одухотворённо сияло. Гиллз устроили настоящую революцию сломали классовый барьер, и каждый могёт быть кем хочет.
Ричард улыбнулся диалект Кин-Дин для его ушей был странным и смешным, но имел своё очарование. И он думал точно так же, как Эмма. Слышал множество рассказов об Эн-Си от знакомых матери хоть и многие из них имели негативный окрас. Миссис Марч, например, любила строить испуганное лицо и рассказывать, что город полон мафиози, устраивающих перестрелки на каждой улице. Её саму ещё маленькой девочкой увезла оттуда мать, когда отец кому-то сильно задолжал, а после был найден юной миссис Марч на кухне повешенный на простыне, с посиневшим одутловатым лицом и ужасом в глазах. Он до конца не верил в её историю, миссис Марч любила привирать и каждому, кто слушал, рассказывала её по-новому.
Именно поэтому я и приехал сюда, сказал он, для меня это шанс изменить мою жизнь.
Он окинул Эмму любопытным взглядом. Он ничего о ней не знал, но почему-то был уверен, что она творческая личность. По-другому и не может быть, пятна краски говорили сами за себя.
А ты? Дай угадаю Ты художница? с неподдельным интересом спросил он.
Эмма как-то слегка смутилась, опустила голову, посмотрев на свои колени, бросила на юношу быстрый взгляд из-под ресниц.
Я всегда любила рисовать, проговорила она, убирая упавшую на лицо прядь волос. Стать художником эт моя мечта. Ты даже не представляешь, сколько я разукрасила стен в Эн-Си!
Зато я представляю, фыркнул Калеб. Когда мы были младше, то по ночам сбега́ли из дома, и Эмма разрисовывала стены баллончиком. У меня, по-моему, даже где-то была фотография, Калеб опустился на колени возле своей тумбочки, открыл её, копаясь в ворохе журналов, бумаг, стопок тетрадей и прочего хлама. Ричард смотрел, как он бережно вынул маленький красивый блокнот в кожаном переплёте, открыл его, достав несколько фотографий, слегка нахмурился, взглянув на первую, и быстро её спрятал, будто бы, не желая, чтобы её кто-нибудь увидел, вторую же протянул Эмме.
Помнишь эту фотку?
Эмма улыбнулась, аккуратно взяла маленькое фото в ладони, внимательно его рассматривая. Ричард с трудом подавил приступ любопытства, его живо заинтересовало, что было изображено на первом снимке, и почему Калеб так быстро его спрятал. Может быть, там было что-то из его старой жизни? Что-то, что он скрывал? Отогнав эти мысли, юноша подошёл к Эмме, нагнулся, через её плечо, всматриваясь в фотографию в её руках.
На ней была изображена сама Эмма на фоне стены, на которой во весь рост была нарисована невероятно красивая смуглая женщина с пышными волосами, повязанными большим алым бантом. Женщина смотрела из-под ресниц, таинственно манящим взглядом, словно заглядывала в душу каждому, кто на неё посмотрит. Совсем как живая, она улыбалась лукавой улыбкой. Эмма же сидела на земле, скрестив ноги и поставив на них локти, в мужском рабочем комбинезоне, явно ей не по размеру, с закатанными рукавами рубашки. Рыжие, тогда ещё длинные, волосы собраны в неряшливый пучок, на щеке пятно от краски. Выглядела она сильно младше, чем сейчас, маленькая и угловатая, она была потрясающим художником по скромному мнению Ричарда.
В тот день мы, кажется, убегали от полиции, с теплотой произнесла девушка. С Калебом всегда попадаешь в какие-нибудь истории.
Эт точно! согласился Ричард, ни на секунду не сомневающийся, что в компании Калеба он влипнет во множество новых неприятностей. «И мне этого даже хочется, с удивлением вдруг понял юноша, хочется и дальше убегать от разных буйных компаний и глотать обжигающий виски прямо из бутылки, хочется орать песни во всё горло, бродя по ночному городу, и чувствовать себя по-настоящему живым, ощущать вкус свободы».
Общаясь с Калебом, даже несмотря на то, что они знали друг друга всего ничего, Ричард чувствовал небывалую лёгкость, которой не было и в помине с его прошлыми друзьями.
А чё насчёт тя'? спросила вдруг юношу Эмма.
Ричард нервно улыбнулся, взъерошил и без того лохматые волосы. Он уже делился своими желаниями с Калебом, и тот его не засмеял и не начал подшучивать, но всё равно юноша от чего-то испытал неловкость, когда поинтересовалась Эмма. «Возьми себя в руки, придурок, и не трусь!» подумал юноша, глубоко вздохнул и медленно заговорил:
Я хотел бы быть писателем и написать такой роман, чтобы всем просто сорвало крышу. Моя мама была против этого он запнулся, вспомнил недовольное лицо матери, как та поджала тонкие губы и неодобрительно покачала головой, когда он только заикнулся, что хотел бы быть писателем. «И чтобы ты заработал, печатая свои книжки? спросила она его резким тоном. Ты бы был нищим и никому не нужным!» Она хотела, чтоб я стал юристом и работал в конторе моего дяди Юджина. Последней каплей стало то, что она нашла мои тетрадки со стихами, и бросила в огонь. Тогда я и решил уехать.
Юноша говорил, горько ухмыляясь. Вдруг он замолчал, смотря на свои колени. То чувство, что он испытал, когда увидел, как горят его творения Они были сравнимы с потерей родного горячо любимого человека. Он так сильно накричал тогда на мать, что она опешила, не в силах вымолвить ни слова, а он окончательно решил, что сбежит куда угодно, только бы больше никогда не быть дома.
Эмма обеспокоенно нахмурилась, отчего на её лице появилась маленькая морщинка, потянувшись, она положила свою тёплую ладонь поверх руки Ричарда и ободряюще ему улыбнулась.
Я понимаю тебя, с грустью сказала она, Мой папа всегда был против того, чтобы я была художницей. «Этим деньги не заработаешь!» она передразнила отца, понизив голос и скривив личико. В итоге я устроилась на «нормальную» работу в магазин «Шляпки от Китси». Помолчав немного, девушка откинулась на спинку стула. Ты можь хотя бы написать письмо маме, что с тобой сё хорошо. Просто без обратного адреса. Ведь она, конеш сильно волнуется.
Ты права, надо написать.
Ричард взглянул на неё, и словно какая-то прочная нить образовалась между ним и Эммой, крепко связывая их вместе, между ними будто бы раскрылось что-то очень важное, по-настоящему объединяющее. «Мы похожи», подумал он и понял, они отлично поладят. Общие переживания сближают, делают дружбу крепче и доверительней.
Хреново, когда тебя не принимают таким, какой ты есть или хотят переделать, тихо сказал Ричард девушке, она кивнула ему, грустно улыбнулась.
Может, пойдём, прогуляемся? произнёс внезапно Калеб. Он сильно нахмурился, смотрел куда-то в окно, а не на лица друзей. Было видно, что он явно не хотел продолжать этот разговор.
Эмма вся встрепенулась, тряхнула головой, принимая свой прежний беззаботный вид.
Да уж, вам точно не мешало бы проветриться, сказала она, по очереди смотря то на Ричарда, то на Калеба.
Ричард согласно покивал, он вдруг вспомнил, что, когда приехал в этот город, у него были определённые планы и цели. Денег, которые он забрал у матери, ему надолго не хватит, а значит, нужно найти работу, которая к тому же не сильно бы мешала ему писать. Правда, он толком не понимал, кем бы мог устроиться. За спиной у него была только школа, а учиться, чтобы стать юристом, как хотела того мать, он не собирался. Он подрабатывал в конторе дяди Юджина, перебирал бумажки, и это ему здорово наскучило. Может быть, его возьмут каким-нибудь грузчиком с ночными сменами?
Я хотел поискать работу, и, может, походить по издательствам, сообщил он друзьям.
Калеб и Эмма как-то странно переглянулись. Юноша почесал затылок, задумчиво сдвинул очки наверх, в его зелёных глазах, как будто бы читалось сомнение.
Если хочешь, я могу поговорить с директором Геральдз Газетт, и ты пройдёшь там собеседование, осторожно произнёс Калеб, будешь писать какие-нибудь статьи о спорте, или о том, что произошло в Эн-Си, а здесь постоянно что-то происходит. Я как раз сегодня туда забегу.
Ричард недоверчиво на него уставился. В который раз Калеб вызвался ему помочь. Он и поверить не мог, что всё может так хорошо сложиться: у него есть квартира, пусть и не такая хорошая как хотелось бы, замечательные друзья и, может быть, будет отличная работа. Ему точно ничего из этого не снится?
Правда? Спасибо, Калеб! юноша вскочил, порывисто обнял друга за плечи и радостно добавил. Я тебя прям расцеловал бы сейчас!
Я не переживу этого, Ричи! Калеб вытаращил глаза, скривился, отпихнул он себя Ричарда и повернулся к нему и Эмме спиной.
Ричард и Эмма засмеялась, но от юноши не укрылся странный слегка обеспокоенный взгляд, которым девушка посмотрела на спину Калеба.
* * *Когда они наконец выбрались на улицу, погода успела заметно испортиться, став довольно пасмурной, но всё равно было на удивление тепло. Небо затянули серые облака, не пропускавшие солнечные лучи, дул лёгкий ветерок, развевавший выброшенные кем-то старые пожелтевшие от времени газеты и жестяные банки, со звонким шумом катившиеся по дороге. Слышалось мяуканье бродячих кошек, громкие ругательства из открытых окон. Вдруг раздался раскат грома, и не успели молодые люди преодолеть и полмили, как начался дождь. Он яростно забарабанил по крышам домов, разгоняя недовольных, спешащих кто куда, людей. Некоторые бежали к ближайшим магазинам, желая там укрыться. Другие прикрывали головы портфелями или журналами, и быстро шагали вперёд, а кто-то безуспешно пытался поймать такси. Ричард, Калеб и Эмма, не желая возвращаться домой, заскочили под навес цветочного магазина. Весело переговариваясь, они ожидали, когда закончится дождь. Эмма иногда вытягивала ладони вперёд, ловя ими холодные капли и брызгая на возмущённого Калеба, а Ричард, засунув руки в карманы своего плаща, отошёл чуть в сторонку, чтобы тоже не попасть под обстрел Эммы, и с улыбкой наблюдал за своими спутниками, покачиваясь с пятки на носок. Они выглядели такими яркими и жизнерадостными, полными оптимизма, словно им совсем неведомо такое чувство, как уныние, и даже дождь приносит им настоящую радость. Сами того не осознавая, они привлекали людское внимание. Глядя на них, хотелось улыбаться, стать хотя бы на минуту такими же открытым.