Я смотрю, ты уже двинулся, раздраженно ответил я. Раз уж решил, что мы по твоему слову сели и поехали. Или змеиный яд по мозгам дал? Мы с Брэдли едва жизней не лишились. Он в состоянии полета сейчас. Не видишь, блюет каждые три минуты. А что у него в штанах творится, тебе лучше и не знать. Мне с этим ужасом пришлось всю ночь ехать. Нам нужно отдохнуть, отмыться, наесться и вообще
Что вообще? спросил Гимли.
Не задавай вопросов!
Он выживет? накинулась на меня Эвелин.
Сдохнет! завопил я. И ты, и я, и все мы сдохнем! Жизнь она такая!
Я был в ярости от всех этих расспросов. Чувствовал себя говорящим музейным экспонатом. Схватив кувшин, что первым мне попался под руку, убежал наверх и закрылся в комнате. Я сел на кровать, выпил немного и впервые за долгое время расслабился. Порез на лодыжке не давал повода беспокоиться. Не сильный. Я снова отпил из кувшина, а затем откинулся на кровать. Как же было приятно ощущать эту мягкость под собой, эту легкую свободу. Как руки тянулись к подушке, набитой перьями. Мне не хотелось отсюда уходить. Чувство, когда ты освободился и просто лег, непередаваемо. В лицо предательски светило солнце, но и оно у меня выпрашивало улыбку. Я лежал с закрытыми глазами, как умалишенный, то радовался, то хихикал, то замолкал и сопел. Я не мог уснуть долгие часы. Стресс. Сердце билось, а в голову лезли воспоминания о ситсах. Я был на волоске от смерти не один раз. Почему не смерть? Почему жизнь?
Проснулся вечером. За окном смеркалось. Весь день продрых, как неживой. В животе урчало, а во рту сухо. Спина упиралась во что-то твердое и холодное. Револьвер. Зачем он мне понадобился, только черт знал. Я вынул его из-за спины и впихнул под ремень спереди. Я не мог сообразить, который час; озирался и чего-то будто боялся. Выглянув в окно, увидел на улице толпу людей. Те кричали, кто-то играл на скрипке, кто-то плясал. Картина, как в день нашего приезда. Лишь одна фигура меня взволновала. В конце фактории, точно у нашей телеги, стоял толстенный мужик. Лица его было не разглядеть, но я подозревал, что это Литл Черч, владелец фактории. Возле него стояли еще люди, среди которых я высмотрел Генри. Он что-то рассказывал толстяку и указывал на наш дом. Я накинул сюртук и спустился в холл. Дикобразы снова пребывали в пьяной сказке: один из них орал, а другой мычал, били друг друга по щекам. Гимли лежал и читал книгу, а Эвелин заботливо отпаивала Брэдли.
Дружище, прохрипел он, когда меня увидел. Мы спаслись!
Без тебя знаю, ответил я, смотря на его вспотевшее лицо. Как чувствуешь себя?
Уже лучше, но желудок все еще крутит. Отлежусь ночь, а с утра тронемся!
С меня хватит, грозно ответил я. Мы и на километр не приблизились к хеллисинам, а смерть за нами, как за прокаженными, идет. Три дня и три раза я чуть не погиб!
Брэдли встал и подковылял ко мне. Он был истощен, еле стоял на ногах, как вопросительный знак. На него было жалко смотреть, поэтому я увел взгляд.
Просто так возьмешь и развернешься на половине пути? спросил он.
Мы и четверти не прошли! ответил я. И да, я устал со всеми вами возиться, как со слепыми котятами! То Гимли, теперь ты. Посмотри на этих чертей! Опять насосались! Команда, твою вошь!
Если так считаешь, то твое право, обозлившись произнес Брэдли. Но не забывай, что я тебе жизнь спас
А я тебе, добавил я.
Нам нужна твоя помощь. Ты, как никто, знаешь их язык и сможешь договориться, чтобы они впустили нас к себе в племя!
Они не рады пришельцам. К тому же ворам. А если увидят этих двоих, я кивнул на ничего не подозревающих Элла и Стила, тут же скальпируют. Неужели ты готов ради своей выгоды нарушить покой неповинных людей?
Дикарей, поправил он.
Нет, Брэдли, людей!
Он ничего не успел ответить, так как дверь внезапно открылась. На пороге стоял здоровяк Литл Черч. Лицо его было недовольно-кислое, он громко дышал то ли от злости, то ли от усталости. Войдя в дом, оценивающе посмотрел на всех. За ним вошел Генри, что в сравнении с толстяком казался карликом. На его недовольном лице открылись все морщины, которых до этого из-за вечной улыбки было не разглядеть. Видимо, он понимал, что совершил ошибку, впустив нас.
Кто это? грозно спросил Литл.
Этот мистер сказал, что отлично знает вас, произнес Генри и указал на Брэдли.
Впервые вижу этого червя, натужно произнес Литл. Выгнать этих слизняков отсюда! вскрикнул он, задрав палец вверх. Чтобы духу их не было через пять минут!
Что мы сделали? возмутился я.
Ездили в горы! ответил он. Не хватало мне от аборигенов неприятностей!
Что Литл Черч мог, так это кричать и краснеть. У него и подручных не было. Разве что Генри. Да и тот, по лицу видно, недолюбливал хозяина. Пять минут мы стояли молча и смотрели друг на друга. Литл боялся что-либо сделать. Вероятно, толстяк и оружие при себе не носит, раз не кичится им, как это делает каждый второй на западе. Я поднялся в комнату, забрал свои чемоданы и спустился.
Пойдем, тихо произнес я.
Удивительно, но даже дикобразы услышали меня. Они схватили со стола по кувшину спиртного и вышли за мной. Затем дом покинул хромой Гимли, Брэдли, а за ним вышла и Эвелин.
Я миновал толпу гуляк и направился к телеге. Слышал за спиной ярость Черча. Ругал он не меня и тех, с кем я был, а Генри. От этого мне становилось не по себе. Человек нас угощал, искренне улыбался, помог с доктором, а этот хряк его гнобит. Я было развернулся, но кривой Брэдли остановил меня рукой.
Не нужно, сказал он. Уедем тихо!
Я посмотрел вдаль, на Литла Черча, потом на Брэдли, а после кивнул. Брэдли был прав. В очередной раз он показал свой интеллект. Мне этот парень начинал нравиться, хотя глупых поступков было наперевес.
Когда мы подошли к коню, я понял, что мой план побега провален. Сахар один, а нас пятеро. Черч орет, как умалишенный. Не лучшее время, чтобы оставлять Брэдли на произвол судьбы. Я заглянул в телегу. Как ни странно, все вещи на месте. Даже бочонок с ромом не вскрыт.
Сахар нас не потянет, сказал я. Мы сдвинемся, но в день пройдем не больше ста километров. Это как улитка за мухой.
И что предлагаешь? спросил Брэдли.
Черч уже идет в нашу сторону. Поэтому я предлагаю просто запрячь коня и ехать на свой страх и риск. Если уж тебе, Брэдли, так важны эти драгоценности, то лезь в телегу!
Можешь забирать Сахара, а мы как-нибудь справимся! сказал он.
Лезь в телегу! грубо повторил я.
Дикобразы помогли Брэдли забраться, а затем и Гимли туда подсадили. Я стоял и смотрел на Литла, как он тяжело, с отдышкой шагал к нам. Мне было интересно, что он скажет на сей раз.
Вы плохо слышите? крикнул он издали.
Вы о чем, сэр? спросил я.
Убирайтесь!
Как видите. Запрягу коня и уедем. Не стоит за нас беспокоиться!
Я сказал, поторапливайтесь!
Не знаю, что мной овладело, но когда он приблизился ко мне, я вытащил из-под пояса револьвер и наставил на него. Черч смотрел на меня грозно, будто я у него в карты выиграл. Не прошло и минуты, как он фыркнул, развернулся и ушел. Генри за ним.
Я могу помочь, внезапно разродилась Эвелин.
Утехами? засмеялся я, пряча пустой револьвер за пояс. Нам сейчас не до этого!
Она подошла ближе и схватила меня за яйца. Да так сжала, что перехватило дыхание. Потом она посмотрела мне в глаза и произнесла:
Я могу помочь!
И? выдавил я.
Вы возьмете меня с собой!
Отпусти! завопил я.
Она разжала руку, и мне вмиг стало легче. Как заново дышать научился. Я посмотрел на нее и стеснительно спросил:
Чем помочь сможешь?
Лошадей приведу! И еду раздобуду. Не вижу в вас охотников!
Лошади нужны и еда тоже, но зачем тебе это?
Она промолчала. Я недоуменно смотрел на нее и ждал ответа. Мало мне было тех дикобразов, что кувыркались в телеге возле двух инвалидов. Я отлично знал многие легенды, и во всех женщина становилась камнем, о который разбивались не только корабли, но и судьбы. Брэдли, вероятно, подслушивал наш разговор и высунул едарезку. Он криво улыбнулся и так же криво сказал:
Пус-ть едет она с нам-и!
Я лишь развел руками, а когда обернулся, то Эвелин уже не было. Я и не переживал. Запряг коня, подцепил к нему телегу, и мы тронулись. Гимли, помню, сидел сзади. Я его спросил, куда ехать, а он хмыкнул и кинулся к Брэдли. Потом оба высунулись и протянули карту. Я посмотрел в правильном направлении двигались, если верить карте. Кое-как ориентировался по звездам. Но больше шел по ветру. Как говорил вождь аджа: «Иди туда, куда ветер дует!»
10
Прошел час, прежде чем нас нагнала Эвелин, скачущая на лошади и ведущая еще одну, груженую провизией. Эвелин молодец, согласен, но выбор ее уж очень илистый. Лучше бы осталась в фактории. Меньше проблем и мне, и всем. Я остановился и косо посмотрел на нее. Она неприлично улыбнулась, вздернула темными острыми бровями, а затем спрыгнула, как матерая наездница.