Мамино требование было немедленно разморозить меня, так как она мой ближайший родственник, представляющий мои интересы. Вторым требованием было вернуть на мамин счет деньги из медцентра, там еще на три с лишним месяца обслуживания капсулы оставалось.
Юрист сказал, что первое требование без шансов. Таких дел уже сотни по всему миру было наследники регулярно пытаются разморозить своих бабушек и дедушек. Тоже упирая на то, что юная оторва в мини-юбке это искусственный интеллект, а не миссис Палмер девяноста восьми лет от роду. После того, как первый десяток пенсионеров был судебными решениями разморожен, грубо сообщил все, что думает о потомках, и потребовал снова вернуть его в Альтраум, любые вопросы к идентичности игровых персонажей и игроков в криокоме сейчас считаются решенными. Так что мама просто бьет по площадям ей достаточно будет обнулить мой счет, чтобы меня извлекли из игры по факту неоплаты, а ее неверие в качество предоставляемой услуги достаточное основание для возврата денег.
Сейчас ее представитель гнусавым, но громким голосом зачитывал длиннющую статью некоего Тао Юань Ли светила одной из сингапурских клиник. Если коротко, этот Тао Юань Ли утверждал, что в его практике были случаи, когда люди, подвергнутые криовоздействию и ушедшие в игру, по возвращении не помнили своего пребывания в Альтрауме, несмотря на то, что их персонажи там успешно играли. Светило утверждало, что такое случается, когда пациенты очень слабы и фактически находятся при смерти, тогда их ментальный слепок используется Lesto для создания искусственного интеллекта-обманки. Который, естественно, не может ввести в заблуждение по-настоящему родных и близких, но вполне успешно притворяется живым игроком в глазах прочих окружающих.
Юрист Lesto после часового зачтения статьи попросил суд принять во внимание, что уважаемый Тао Юань Ли, будучи бесспорным авторитетом в онкологии, при этом не является ни нейробиологом, ни специалистом в области искусственного интеллекта, а потому все его рассуждения на данную тему есть ничто иное как досужие домыслы профана, которым место в художественной литературе, а не в судебных залах.
Потом выступала мама, объяснившая, что она не может спутать своего дорогого мальчика с дурной компьютерной подделкой под него. И папа тоже подтвердил, что я очень сильно изменился и веду себя иначе,чем в жизни.
Следующим должен был говорить я и, как и велел юрист, объяснил, что если и веду себя иначе то только потому, что впервые в жизни чувствую себя здоровым, не накачанным лекарствами и не отупевшим от различных малоприятных медицинских процедур. Я пытался говорить спокойно, но все-таки ужасно нервничал, и это, наверное, все видели. В заключение я попросил суд меня ни в коем случае не размораживать и, если можно, не обнулять мой счет я лучше потом постепенно выплачу эту сумму родителям.
Ну, и юрист Lesto зачитал сразу несколько экспертиз, согласно которым вывод меня из криокомы в текущем физическом состоянии с огромной вероятностью приведет к моей гибели в процессе разморозки.
***
Ну, как мы и ожидали, как мы и ожидали. Тем не менее, полагаю, нас можно поздравить с успехом, право на выбор манипуляций с вашим телом, Никита Дмитриевич, отныне и навсегда оставлен целиком за вами. А деньги ну что же деньги дело наживное. Вы говорите, что уже готовы внести какую-то сумму тогда лучше сделать это немедленно, прежние средства были автоматически заморожены сразу после судебного решения, и до полуночи нужно успеть пополнить баланс.
Я был готов -и куда лучше, чем смел надеяться. На аукционе я продал почти все, что хотел, кроме ягеля, который, оказывается, стоил по двадцать серебра, так что я оставил его сомнительно украшать подоконник в столовой . И «Песнь об Амалее» пока продавать не стал успеется, привык я ее иногда перед сном перечитывать.
Все равно ушедшая за сорок шесть тысяч совершенная голубая жемчужина, даже после вычета восьми с лишним тысяч аукционного налога, плюс весь проданный жемчуг и малицы дали мне два месяца жизни. На бирже и золото, и валюта продавались моментально, если ставить по нижней планке, и налоги там были совсем небольшие меньше процента, так что я перевел на счет Lestо почти все оставил себе десяток золотых на всякий пожарный.
Но были и не таки радужные обстоятельства. Например, выяснилось, что даже если ловить рыбу двенадцать часов без остановки, то гарантированно с моим серьезным навыком наловить можно золотых примерно на сто. Хотя бы потому, что рядом с городом Союзное Море было очень низкого уровня, а с седьмым мореходством я не мог отдаляться от берега дальше, чем на пятьдесят метров лодка переставала слушаться весел и ее сносило прибоем обратно к причалам. Течений, которые могли бы вынести меня за пределы зоны, я не нашел, что и к лучшему, так как управление судном там было бы невозможно и бог знает, куда бы меня тогда занесло. А в прибрежной зоне ловилась куча самой разной рыбы, но ничего такого, за что сыпали бы горы золота, не попадалось: из ящиков падали дешевые льняные тряпки и куски железа, из редких раковин -жемчужниц мелкий белый жемчуг. Правда, я нашел место, где на удочку ловилось много устриц весьма дорогого деликатеса, да и был шанс выловить что-то крутое и в низкой зоне, а мореходство пусть и медленно, но росло при рыбалке в лодке Но вообще лучше бы я, наверное, взял торговлю, а не грузоперевозки. Если прокачать кулинарию до тридцати и начать готовить из рыбы сносную еду на продажу хотя тогда нужна будет хотя бы крошечная лавочка, а в лавочке придется сидеть с утра до вечера, а кто тогда будет рыбу ловить?
Весь в математических печальных расчетах я добрел до голубя посмотреть, что за сообщение мне пришло. Писал Акимыч.
«Привет! Как тебе идея я уезжаю из этой задницы под Ноблисом в Мантис. Здесь безнадега полная. Расскажу при встрече. Ты писал, что снял дом можно будет у тебя перекантоваться первые дни, я совсем на мели, еле-еле на билет до Мантиса наскреб?»
Я почему-то страшно обрадовался и написал, что идея отличная. Вообще к одиночеству привыкаешь ровно до тех пор, пока не появляется шанс от него избавиться. А вдвоем так или иначе будет веселее, наверное. Тем более будет шикарно иметь под рукой Акимыча, который в любой момент может выйти из игры и поискать любую информацию на игровых форумах. А еще он кулинар так что, может, скооперируемся с готовкой рыбы, хотя, судя по тексту письма, с кулинарией он пока особых успехов не имеет.
Так что следующие три дня прошли под знаком ожидания, и даже более, чем скромные рыболовные успехи уже не так расстраивали. Почему-то гигантскими косяками попер морской окунь рыба дешевая, при разделке никаких дополнительных ингредиентов вроде яда или жира не дающая, так что я под вечер редко относил в лавку товара больше, чем на сорок золотых, и еще золотых тридцать получал после продажи на аукционе маленьких жемчужин и простых холстов. Зато пришло в голову посмотреть, сколько стоят рыбные яды и я был приятно изумлен: яд той же бифукаки шел по сотне золотых, и у меня его было больше шестидесяти, а десять ядов рыбы-медузы ушли за полторы тысячи на торгах. Жаль, рыбий жир был копеечный по 10 серебрушек шарик. Ну, да неудивительно, он из многих рыб, в том числе низкоуровневых падает.
А горох, кстати, вырос на пятый день после посадки и стручки созрели. Вкусный , кстати. Я даже продавать не стал, так сожрал: вообще после Нерпячьего я как-то очень к овощам и фруктам душой расположился. Грядки засадил в этот раз луком он во многие рецепты входит, может, Акимычу пригодится.
Глава 2
Акимыч прибывал на той же «Эльвире», но в этот раз все было по-другому. Во-первых, я не волновался, а был почему-то в хорошем настроении. И роз у меня не было, а были креветочные зажаренные на палочках пирожки, которые я и жевал, сидя на белых перилах пристани меня при подходе к ней затормозил пирожковый дух и пришвартовал к лоточнику, который этими пирожками торговал как эээ горячими пирожками, народ их прямо расхватывал и правильно делал. Найти бы рецепт креветок я ловлю много, крупных, в ладонь длиной, а рецептов на них никаких нет. Без рецептов же ерунда какая-то получается склизкая игровые условности диктуют свои законы.
Акимыч вообще не изменился, только вместо рубахи рекрута на нем были штаны и куртка весьма потрепанные. Такой же маленький, длиннорукий и неуемный. Ну, и уровень тридцать третий я думал больше будет за десять месяцев игры. Не, я сам-то вообще двадцать пятого, но у меня класс-калека, да еще и на Севере отмороженный, а Акимыч-то чего? Хлопал он меня по плечам так интенсивно, словно пыль выбивал, и бесконечно радовался всему концу путешествия, солнцу, нашей встрече, пирожкам на палочках и тому, как в Мантисе много кошек и какие они все толстые.
Вообще тут нормальный народ, я же вижу. В Писко совсем другие морды у людей: злые, тупые и зажравшиеся.
Что за Писко? Ты же в Ноблисе жил.
Я?! в Ноблисе?!Ты шутишь что ли? У меня столько бабок нет в Ноблисе жить. В Ноблисе тебя в таких тряпках в большинство районов вообще не пустят стража погонит, а уж если репутации нет, то хоть вообще в городские ворота не суйся. Не, я в Писко комнату снимал это в Шанде, а Шанда типа область при Ноблисе. Деревня и все тут. Все вокруг фермеры или батраки, дома у всех хозяйство свое куры, огороды, виноградники, сами готовят, сами жрут. Торговлю кулинарную там заводить последнее дело. Ох ты, смотри, какой дворец, чей интересно?
Это, вроде, здание городского Совета.
А, ну да, Мантис же свободный имперский город, ни герцогов, ничего такого. Ну, и хорошо, что нет аристократов. Жуки эти ваши аристократы, я вам доложу. За лицензию на простую палатку в драной деревне знаешь, сколько тянут? Я скажу, ты не поверишь.
Мой дом привел Акимыча в совершенный восторг. Вообще-то это был очень маленький домик, который внизу состоял из кухни, соединенной со столовой, а на втором этаже делился на три совершенно крошечные спаленки, но смотря на эту недвижимость глазами Акимыча, я уже и сам почувствовал, что у нас тут загородное имение, простор и хоромы. Плиту начинающего кулинара он прямо в дверцу расцеловал не шучу. Тут же он извлек из инвентаря буханку хлеба и продемонстрировал свое мастерство, изготовив «хлеб, жаренный на огне». Половину хлеба мы снесли на угощение ослам, у Акимыча тоже имелся свой скакун: почти копия моего Чучарелло, только оба уха черные, у моего-то левое белое. Ослики вроде, не возражали делить на пару конюшню, хотя им тут, похоже, было тесновато. Пока мы чаевничали, Акимыч, дирижируя себе вилкой с надкушенной гренкой, делился планами.