Посмотри, разрешил он. Марин, где Паша?
В медкорпусе, кивнула она в сторону коридора.
Пошли, развернулся Руслан, подхватывая меня под другую руку, и потащил в обратную сторону.
Медкорпус оказался на втором этаже. Мы поднялись по лестнице и прошлись в противоположное крыло. Все больше это здание напоминало брошенный советский санаторий. Не все здесь демонтировали. Например, стена из стеклянных зеленых блоков, отделяющая коридор от медицинского кабинета, явно старше меня втрое. Оборудование тут оказалось как в платной клинике: кушетки, аппарат узи в углу, холодильник, стерилизаторы и шкафы для медикаментов.
У нас тут есть все для оказания скорой помощи детям, повела рукой Марина, но тут же нерешительно посмотрела на Руслана в дверях. Только вот врача постоянного найти не можем.
Есть стетоскоп? огляделась я и прошла к раковине.
Палата располагалась тут же. На четыре койки. Одна была занята мальчишкой. Он сидел на кровати в пижаме и что-то смотрел на экране мобильного.
Паш, мы тебе доктора привели. Марина вошла в палату первая, я следом. Но перед этим наши взгляды с Русланом встретились, и меня замутило. От напряжения, неопределенности и сюрреализма, которым был наполнен каждый час в обществе этого психа, который психом не был. Но у меня уже тряслось все внутри от происходящего. И в его взгляде читалась уверенность в том, что новая реальность скоро меня добьет.
Но ничего страшного в палате меня не ждало. Паше оказалось десять лет. Глаза у него ничем не сверкали, в ладонях не горел огонь, и в целом он ничем не отличался от обычного мальчика. Марина подала мне стетоскоп, а я присела на кровать:
Привет, Паша. Меня зовут Александра Дмитриевна, я детский врач
Он слушал внимательно, поглядывая на Марину.
Какие жалобы?
Кашляет, сказала Марина. Часто. Но последний месяц прямо сильно. Несколько раз задыхался.
Я нахмурилась и дала мальчику знак поднять рубашку. Он послушно отложил мобильный и выполнил мою просьбу. Но мой взгляд сразу зацепился за кожу на его руках и животе.
А он всегда так шелушится? обратилась я к Марине.
Да, практически
Я провела осторожно по коже, отмечая выраженную сухость.
Уход за кожей ему никто не прописывал?
Нет.
Паша шмыгнул носом и потянулся за платком, которых на тумбочке уже лежала целая гора.
А сопли тоже постоянно?
Ну вот этот месяц
Я прослушала дыхание, проверила лимфоузлы.
Он нормально себя ведет? обратилась к девушке снова. Но на вопрос в ее взгляде поспешила уточнить. В сравнении с другими детьми такой же активный?
Паша очень спокойный, замотала она головой. С ним вообще проблем нет. Спать ложится вовремя, дневной сон у него всегда
Гоняет с мальчишками во дворе? допытывалась я.
Больше читает, играет вот в телефоне
Я покачала головой еле заметно.
Скажите, вашим детям часто не хватает медицинской помощи?
Марина оглянулась за спину, где молчаливой тенью стоял Руслан, наблюдая за происходящим.
Они проходят осмотры раз в месяц, ответил он. Но с оперативной помощью проблемы. У нас не хватает врачей.
А карты медицинские ведутся?
Тут все. Марина опустилась перед тумбочкой и достала карту. Я готовила для врача
Я открыла записи, пробежавшись по отчетам медосмотров. Прививки тоже стояли, хоть и не все. Диагноз «хронический бронхит» мальчику ставили стабильно с семи лет.
Но ни один из врачей не предположил главного диагноза.
Паше никогда не ставили астму? Я вернула карту Марине.
Нет, покачала она головой. Вы уверены?
Чтобы удостовериться, ему нужно пройти обследование. Нужны консультации аллерголога, пульмонолога и дерматолога. Но то, что я вижу, называется «атопический марш». Сухая кожа требует специального ухода. Уверена, это у него с рождения. Риниты тоже частая картина. И кашель. Сухой, постоянный, изматывающий Марина кивала. То, что вы описываете и что вижу я первый эпизод астмы. Если не лечить, может кончиться плохо. И, кстати, то, что вы называете «спокойный ребенок», на деле просто хроническое кислородное голодание.
Мы меряем детям сатурацию, начала Марина.
Я покачала головой.
Голодание не настолько выражено, но оно хроническое. Это мое мнение. Но прогноз весьма благоприятен. Пройти обследование, получить лечение и Паша сможет забыть обо всех этих симптомах. Не редкость, когда астма уходит в ремиссию и никак не беспокоит.
Я покачала головой.
Голодание не настолько выражено, но оно хроническое. Это мое мнение. Но прогноз весьма благоприятен. Пройти обследование, получить лечение и Паша сможет забыть обо всех этих симптомах. Не редкость, когда астма уходит в ремиссию и никак не беспокоит.
А сейчас что делать?
Ингалятор у вас есть?
Да, закивала она.
Мы вместе откопали новый прибор в шкафу. В запасах нашлось все, что нужно для процедуры, и я показала Марине процесс. Паша за все время так и не сказал ни слова.
Почему он не говорит? спросила я в коридоре, следуя за Русланом.
Дети-оборотни не говорят при незнакомцах некоторое время
Я закатила глаза, останавливаясь:
Слушай, хватит, а! возмутилась в голос. Что ты за бред несешь?! Обычный ребенок! Вы тут психи все?! Или только ты один?! Он вцепился в меня злым взглядом, потом подхватил под руку и рванул за собой на лестницу. Пусти меня! упиралась я.
И не перестала выдираться, даже несмотря на группу девушек, уставившихся на нас в холле. Они проводили наш тандем удивленными взглядами. Несколько снисходительных усмешек полетели в спину, но мне было плевать. Как, впрочем, и Руслану. Он втащил меня в небольшой холл и подвел к двери, припечатывая к полу. Затем дернул свободной рукой ручку и втолкнул меня внутрь, выпуская.
Я вжалась в ближнюю стенку, пытаясь привыкнуть к полумраку. Руслан закрыл за нами двери и опустился на корточки. И тут откуда-то из центра комнаты к нему кинулся то ли пес, то ли нечто. Оно зарычало, бросилось в руки мужчины, а я задержала дыхание. И начала медленно оседать на пол, когда глаза привыкли, и я увидела, как эта непонятная собака начинает обращаться в ребенка. Втянулись лапы, исчез хвост, запрокинулась голова и ни единого звука.
Привет, Миша, как ни в чем не бывало заговорил Руслан и прижал ребенка к себе. Смотри, кого я тебе привел
И повернулся в мою сторону.
Ты все видела? Или тебе еще раз показать?
Что это? выдохнула я, дрожа.
Задница достигла пола, и я подтянула к себе колени, сжимаясь в комок. Я сошла с ума
Это Миша, мальчик-волчонок. Без меня он оборачивается зверем, поэтому не могу его оставить надолго нигде. Даже не знаю, почему у нас с ним так вышло. А ты была первой, к кому он пошел на руки. Что-то в тебе есть особенное.
Руслан поднялся, щелкнул выключателем и направился с ребенком вглубь комнаты. А я не сводила с него взгляда. Внутри все оцепенело. Кажется, если я пошевелюсь рассыплюсь на куски и меня не станет. Разум метался в поисках рационального объяснения. И Руслан начал объяснять:
Мы живем рядом с людьми. Давно. Кто-то знает о нас. Но большинству нельзя. И тебе тоже. Если становишься свидетелем другой жизни, ничего хорошего не светит, Саша. Но я не отдам тебя никому. Только успокойся, пожалуйста. Это важно, чтобы продолжать жизнь дальше
Он усадил мальчика к себе на колени и принялся одевать как ни в чем не бывало. А тот смотрел на меня, не сводя взгляда.
Они такие же дети. Их тоже часто бросают, продолжал Руслан. Поэтому я создал здесь приют. Чтобы собирать их и помогать по мере возможности. Приютов много. Не все они частные. Но их возможности ограничены. И, как видишь, с хорошими врачами напряженка. Ты меня сегодня впечатлила. Ты очень хороший врач, Саша. Что ты делаешь на «скорой»?