Конечно. Все уязвимые места умные божьи твари прячут. Под жестким панцирем, под колючими иглами. Обидно, когда карту больных твоих точек можно скачать без регистрации и СМС.
Радуюсь я зря. Примерно через семь минут Антон заговаривает снова. И на этот раз уже расстроенно, почти со слезами в голосе.
Ты на меня злишься? Из-за школы?
Черт с ней, с этой школой, Антоний. Другую найдем. Получше!
Тогда почему ты меня к Але везешь? хнычет Антон и эмоционально начинает барабанить по кожаной обивке кулачками, у тебя же отпуск. Ты говорил, не будешь ездить на работу. Что мы гулять будем. Играть.
Интересно, все десятилетки с родителей такой точный отчет спрашивают? Или это мне бонус за то, что приемный? Вечная проверка на вшивость и не хочешь ли ты, папаша, в детдом меня отправить?
Я обещал все это, конечно, Антоний, киваю серьезно, но вообще-то предполагалось, что ты еще будешь и занятия посещать. Кто-то их сорвал сегодня. Не знаешь кто?
Пыхтение на заднем сиденье приобретает тональность Мы ж обсудили все, и ты сказал что все в порядке. Чего начинаешь-то?
Мне совсем ненадолго надо в университет, малыш, сознаюсь честно, туда приезжает один человек, с которым я очень хочу обмолвиться парой слов.
Девочка или мальчик? насупленно интересуется Антон.
Девочка, вздыхаю, с обреченностью.
Как ты или как я?
А вот это, похоже, вопрос касаемо возраста.
Где-то между нами, сомневаюсь, что Антон понял принцип пропорции, но громкого и недовольного пыхтения с заднего сиденья становится в три раза больше.
Я с трудом удерживаю в себе слова: Это просто встреча.
Не к лицу оправдываться перед десятилетним пацаном, особенно настолько фальшиво оправдываться.
Моя встреча с блудной Холерой никак не может быть просто встречей. Даже если мы просто в одной комнате молча постоим у противоположных стен.
А я хочу этой гребаной встречи отнюдь не для того, чтобы молчать. У меня к Катерине Алексеевне есть пара грандиозных вопросов!
Не вези меня к Але, пап, снова Антошка переходит на свой едва слышный словесный шелест.
Тебе у неё нравилось.
Раньше, коротко откликается Антон, отворачиваясь к окну, а сейчас она постоянно в инете сидит и орет, что я ей мешаю к экзаменам готовиться.
Вот черт!
Еще и бэби-ситтера нам придется менять, похоже.
Везти с собой на работу ребенка плохая идея. Отвратительная идея везти ребенка на встречу, которую он может сорвать. Но какой у меня выбор?
Впрочем, мой позор так и остается несовершившимся.
Когда я наконец выруливаю к университету застаю на рабочей парковке только Егора, который, кажется, послал весь мир на пять минут и перекур себе устроил.
Уехала Иванова, не дожидаясь моего вопроса, сообщает он, когда я рядом притормаживаю, деловая девочка стала. Не может ждать, пока ты изволишь найти на неё пять минут.
И что теперь? задаю один из самых глупых вопросов в своей жизни. Вы договорились о второй встрече для вручения сертификата?
Говорю же, девочка наша стала очень деловой фифой, Васнецов криво ухмыляется и отправляет в небеса длинную дымную затяжку, ехать второй раз не хочет, оставила адрес, попросила прислать курьера в гостиницу.
Пару секунд смотрю в пространство перед собой, потом передергиваю плечами.
Адрес у тебя где, Егор?
Мой друг слегка закатывает глаза, но вынимает из кармана брюк вчетверо сложенный бумажный квадратик.
Курьер? Зачем курьер? Я сам отвезу Холере её документ. Задам ей все интересующие меня вопросы. А потом отпраздную с Антоном наше освобождение из придурочной школы.
Почему бы и нет?
Глава 3. Катя
Ки-и-ир.
Этот измученный стон я издаю, как только вижу этого несчастного мужчину в дверях банкетного зала. Хнычу и тяну к нему руки. Требую спасения.
Виолетта, оформитель, которого издательство прислало для оформления зала под презентацию новой книги, вздыхает и поднимается. Какая она терпеливая.
Я уже минут двадцать не различаю оттенков зеленого, и абсолютно бесполезна как руководитель.
Просто сделай красиво, ты же умеешь, я тебе только мешаю, шлю ей вслед эту капитуляцию. Виа покачивает головой не ври, мол, знаю, что ленишься.
Ну, может быть, чуть-чуть. Я переделала с утра кучу дел. Устала. Пережила стресс от перспективы встречи с Ройхом. Имею право на прокрастинацию!
Поэтому ручек не опускаю, настырно тянусь ими к подходящему Киру, чтобы видел я почти в пучине переутомления. Тяните меня семеро!
Эй, Лисицын ловит мои ладони и улыбается широченной хитрющей улыбкой, я сегодня уже катал на ручках мамзель Иванову. Ты опоздала, женщина! Я уже устал.
Ты её потерял! обвинительно округляю глаза. Где моя дочь, сударь? Вы что, утопили её в этом вашем аквапарке?
Спит. Под присмотром твоей мамы, Кир встает за спинкой моего кресла и опускает теплые ладони мне на плечи. Разминает их. Боже
Какой ты хороши-и-ий, тяну я, стекая на спинку кресла безмятежным кисельком.
Это, конечно, не то признание в любви, на которое я рассчитывал, Кир ехидно дергает меня за прядку волос, но так и быть, приму его как аперитив. Ты готова?
А ты что, уже все приготовил? спрашиваю из неги, потому что сильные пальцы Кира продолжают делать его грязное дело, мнут мои плечи, потихоньку переползая к шее.
До полной картинки не хватает только тебя, фыркает он, и его палец задевает особенно чувствительную точку. Ох-х
Уходи из бизнеса, требую я, не разжимая глаз, бросай все эти вина, которыми ты торгуешь, твое призвание массаж. Ты озолотишься.
А ты что, не будешь ревновать, если я буду ежедневно трогать разных женщин? За всякие неприличные места, тон у Кира становится плутоватым, мурлычащим. Он явно переходит в режим обольщающего кота. И
Знает ведь, что делает, это мой любимый режим!
Ревновать не буду, проговариваю опасно, буду сразу их убивать. Караулить у твоего массажного кабинета. Провожать до темной подворотни. И убивать. Я, знаешь, сколько способов могу придумать?
Ты пишешь пять книг в год. И в планах, если я правильно помню еще сорок. Да, дорогая, я представляю, фыркает Кир и вероломно бросает мою шею на произвол судьбы. Сползает вниз, чтобы обвить меня руками и клюнуть губами в чувствительную точку за ушком.
Боже, да ты даже побрился, смеюсь и укладываю ладонь на свежую, гладкую от лосьона кожу, у тебя точно сегодня в планах свести меня с ума.
Было бы очень неплохо, вздыхает Кир и снова целует меня в шею, на этот раз ниже, пойдем наверх, заяц, а то я тебя прямо тут съем. Не кормленную. Слишком уж ты хороша.
Ну, раз ты так приглашаешь
Я поднимаюсь на ноги, позволяю длинным лапам Кира увлечь меня в сторону дверей. Спохватываюсь, только когда мы уже вышли из банкетного зала и почти дошли до лифта.
Меня Виа просила заказать шампанское для презентации.
По телефону закажешь, Кир как и всегда демонстрирует чудовищную несгибаемость.
Не-е-ет, я выпутываюсь из его рук без особой охоты, но настойчиво, какой по телефону? Ты мне к нему подойти не дашь.
Не дам, Кир кивает и снова привлекает меня к себе, сведя на нет пять минут старательных выгребаний, потом позвонишь.
Потом? фыркаю я ехидненько. А что, мы сегодня не как обычно? По-быстренькому освободимся?
Катя! Кир говорит так ласково-ласково, но понятно, что он сейчас готов мне подсказать идею для нового детектива с убийцей. Тебе никто никогда не говорил, что ты та еще заноза?
Через одного, я покаянно округляю глазки, но я с тобой стараюсь быть лучше!
Незаметно, все тем же ласковым тоном сообщает мне Кир, а потом отвешивает мне шлепок ниже пояса, давай бегом за шампанским твоим. А я пойду! Розы твои в окно выкину!
Только попробуй! возмущаюсь я, а потом перехожу на торопливую рысь.
Лечу не в банкетный зал, из которого мы только что вышли, а в общий, ресторанный зал, к барной стойке.
Заказ примите по-быстренькому? окликаю я бармена, возящегося с колкой льда.
Окликаю я бармена, а разворачивается-то ко мне клиент. Мужчина, высокий, темноволосый, сидевший спиной к дверям до этого.
Его улыбка как ледяной шот водки, выпитой залпом. Прожигает насквозь, заставляет меня попятиться.
И куда же ты торопишься, Холера?
Боже, он, что, и вправду вампир? И ни разу не метафорично пьет кровь из своих студентов? Иначе почему ни единого седого волоса, ни залысин! Может, только пара мелких морщинок в уголках глаз добавилась
Но они же, черт возьми, ни разу не убавляют ни фактурности, ни общей мужественной привлекательности Ройха. Боже, да мои глаза и сейчас тянутся к жилистой крепкой шее, кадыку, обрамленному белым воротником рубашки.
А Ройх смотрит на меня, опираясь на барную стойку локтем. Выжидающе смотрит.