В самом Начале начал было общение между человеком и Богом непосредственное. Сие имеет место быть и сейчас, но только обрело иные грани задействования во время беседы. Мы Его видим, чувствуем, слышим, мыслим и так далее это ещё один грани непосредственной беседы личностей. К примеру, понаблюдайте за процессом межличностного общения. Вы заметите, что когда слышите речь или что-то пытаетесь сказать, то перед вами только и только личность, а всё остальное как бы растворяется, уходит на задний план, становится прозрачным. В молитве мы становимся первозданными, то есть такими, какими нам естественно быть с самых первых мгновений бытия мироздания. Это также как брачное ложе предполагает, что влюблённые будут общаться между собой без всякой одежды. То же самое в беседе с Богом мы стоим перед Ним нагими, а потому таким же видим и Его. Так вот это тот самый момент. Повторюсь, что такими мы были на самых ранних этапах развития мироздания. Так вот мозг (а под этим понятием надо предполагать не только то, что нам привычно, не только то серое вещество, кое находится в черепной коробке, но и всё тело, и даже Вселенную) призван обеспечивать это состояние беседы личностей всем необходимым до тех пор, пока душа находится в пределах Земли. Прозорливость это не достижение совершенства посредством эволюции, а естественное состояние человека, кое передано нам по наследству от самых-самых далёких предков. И наше мозговое серое вещество, в первейшую очередь, несёт в себе именно эту возможность созерцать прошлое, настоящее и будущее, где: прошлое это память; настоящее это чувственное познание Его; будущее дар прозорливости. Повторюсь, что сие никак не может быть результатом эволюционного становления от простого к сложному, к более совершенному. Более совершенные формы выражения это да, может быть, но никак не сама суть.
Итак, всё вокруг заточено на межличностное общение, а то, что оказалось вне этого плана, вселенная тут же стремится уничтожить, как инородность. Ум призван в окружающем мире видеть то, что естественно было видеть человеку в самом начале времён. Эволюция не тронула нашу самую изначальную природу и мы продолжаем жить именно ей и в ней, и её законами. Вне её для нас ничего нет, ибо всё остальное это то, что мы называем речью в межличностных отношениях между человеком и Богом. Наш мозг видит через Бога или другую личность черепную коробку, далее через стены и через всё. Наш мозг видит будущее, настоящее и прошлое. И вот в этих реалиях возникает вера. Те люди из далекого прошлого говорят не о том, что видят телесными глазами, а только об этом на своём понятийном языке о том, что телесными очами и телесными органами они не видят и не чувствуют. При этом единство с Ним соотносят с тем, что они видят и чувствуют для того, чтобы «Дух Твой Благий наставит мя на Землю праву». Или сопрягают с Первообразом то, что они видят и чувствуют, ибо там где Он, там жизнь. Иными словами, человек может нащупать посохом твёрдую кочку, на которой можно стоять (ученые ищут и, если находят привязь увиденного телесными очами с привычно созерцаемым духом, то называют сие научным открытием). Точно также древний исследовал мир. А потому и понятийный язык у них вообще другой. Самая первоначальная речь у них была священным актом. Каждое слово имело особую стать и тело. Слово было телом, а потому и делом (вот почему слова «тело» и «дело» смысловые синонимы). Именно по этой причине почва для самых богатых археологических открытий оказались на самой поверхности, ибо место раскопов это сама речь.
Когда начинаешь разрабатывать этот вопрос, то перед нами возникает целый кладезь настоящих исторических прозрений и перед взором встаёт мощнейшая слаженная многоотраслевая религиозная доктрина. Причем, сам язык выражения Истины возник в реальности только для этих целей, а потому несёт в себе багаж слов и понятий, с помощью коих даже ныне легко обсуждать эти темы. Ведь сами понятия привязаны к естеству природы самого человека.
Русский язык наиболее хорошо сохранил первозданную речь древних, ибо Русь, пребывая на периферии мировых цивилизаций, в то же время жила только ценностями веры, переданной этим народам от более ранней продвинутой государственности. Не были столь значимы торговля, ремесло, поиски решений технических вопросов. Из-за чего не было места магии, коя имеет основу на том, что не имеет первой значимости, как это было в Византии (вся история ее борьба в этой сфере, кою они неизбежно проиграли). Дело всё в том, что чем дольше эволюция «пытается» выразить Божественное, тем сложнее система. Это касается не только человека, из которого произошёл мир, видимый телесными очами.
Русский язык наиболее хорошо сохранил первозданную речь древних, ибо Русь, пребывая на периферии мировых цивилизаций, в то же время жила только ценностями веры, переданной этим народам от более ранней продвинутой государственности. Не были столь значимы торговля, ремесло, поиски решений технических вопросов. Из-за чего не было места магии, коя имеет основу на том, что не имеет первой значимости, как это было в Византии (вся история ее борьба в этой сфере, кою они неизбежно проиграли). Дело всё в том, что чем дольше эволюция «пытается» выразить Божественное, тем сложнее система. Это касается не только человека, из которого произошёл мир, видимый телесными очами.
В чем схожесть и отличие человека от чего-то иного во вселенной? Схожесть в том, что всё создано Творцом и стремится быть с Ним и эволюционно движется к Нему. Отличие в том, что человек не изменил своему прежнему направлению ко всей полноте Божественного. Человек продолжает идти прямо к Нему «лоб в лоб», а весь мир пошёл окольными дорогами, из-за чего эволюция всего мироздания с одной стороны кружится вокруг человека, а с другой идёт к Богу через него. Процесс усложнения от простого к сложному шёл дольше всего и идёт до сих пор по путям не в обход, а прямо к Нему следом за молящейся душой, предстоящей лицом к Лицу с Богом. Именно по этой причине человек является самой совершенной биологической системой, ибо идёт по самому прямому или самому короткому, или самому тяжёлому пути усложнения дольше всего и вся. И при этом остается тем, кто он был в самом Начале начал, ибо той частью себя он ближе к Нему и даже этой своей реалией соприкасается к Нему. Не смотря на то, что когда-то давно мы были детьми, мы все равно несём в себе ту природу младенца, коя живёт и оная должна быть постоянно активированной. Ведь через неё мы в самом себе выходим на Творца. Надо оставаться детьми до самой глубокой старости. Также как верхний край скальных изваяний Семь Братьев, остаётся составной частью когда-то древнего горного ландшафта и при этом перед нами столб. Эволюционное движение до подобия Божественной природе всегда самое тяжелое, ибо здесь наиболее сильный жесточайший естественный отбор. То есть несёт в себе прообраз Голгофы Христовой, ибо сознание своим присутствием в Творце заставляет мир перестраиваться до подобия Ему наиболее активно. Остальной мир, имея эволюционное становление, также движется к Нему, но путь его петляет, отошел к той или иной грани выражения полноты Творца, свернул от прямого и самого тяжёлого пути. Приоритет «отдал» не полноте Его, а «заменил» оттенком. Так легче. Поэтому мир бежит за человеком, если человек в Боге и, наоборот, мир отталкивает нас, если мы утратили связь с Ним.
Сказанное в предыдущем абзаце важно для понимания образа становления речи. Ведь точно по этой же схеме шло развитие языка, как средства выразить себя всей полноте Божественного при прямом непосредственном общении с Творцом. Благодаря этому язык усложнился до такого состояния, коим восхищались самые выдающиеся гении словесности Руси. Человеку надо говорить с Богом, а слов всегда мало. А если есть слова, то они всегда не настолько благозвучны, как хотелось бы. Чем острее противоречие, тем быстрее идёт эволюция формирования. Неизбежен поиск лучших слов. Как сказать то, о чем говорить невозможно противоречие, кое стимулирует эволюционные течения. И вот именно его надо постоянно держать в прежней кондиции напряженности. Так было всегда. По этой причине, русский язык относят к одному из самых сложных для изучения языков в мире. Трудно говорить о заимствовании некоторых слов, ибо нет гарантии, что оные были общими издревле. Иные же наречия получили какие-то оттенки значимой полноты Божественного, ибо активировались приоритетами второстепенного плана: торговля, ремесло, поиски решений технических вопросов. Поэтому может нельзя говорить об их примитивности, ибо тоже они нам интересны, как носители более точных технических определений. Сие значимо для будущего, как часть богословия и составляющая речи Богу. Они тоже важны и, неизбежно, войдут в русскую систему понятий. Но никогда они не заменят священных слов. Иностранные наречия вольются в русский язык, его обогатят техническими терминами (они важны своей точностью выражения философских и научных понятий), но в дальнейшем становлении русского языка принять участия никогда не смогут. Русским наречием удобнее всего возносить молитвы, а так как Творец бесконечно велик, то и усложнение форм словесной беседы будет идти всегда. Кстати, сей момент доказывает и другое монастыри были естественным укладом жизни славян, в коем хранилось всё наследие предков.