Хорошо, тогда я в детскую.
Я киваю на автомате и иду в комнату. Так, основное: сейчас май, но возьму я куртки, неизвестно, куда мы попадем.
А вот и новости, сердце в пятки уходит, скажите, что все это шутка, прошу. С надеждой смотрю в телевизор.
«Наш корреспондент с места событий, на улицах паника, в Москве, говорят, поджигают магазины и машины, может, они что-то и знают? Я нахожусь около станции метро Невский Проспект, люди напуганы, но стоят и держат очередь. Куда увозят людей, мы пока не знаем, связь прерывается и, кажется, пропадет, но я буду здесь освещать вам события. Итак, интернет по всему миру прекратил работу, сотовая связь почти не ловит, так что не паникуйте, если не можете дозвониться до близких. Военные не отвечают на вопросы, но видно, что они сами сильно напуганы. Еще одна важная вещь: один человек один чемодан, не несите с собой много, у вас их все равно заберут Пи-и-и-и-и
Вот и тишина
Глава пятая. Начало конца
Смотря на все это со стороны, кажется, что это нереально. Мы вышли из дома с двумя чемоданами, большой сумкой через плечо и котом в переноске, еду я распределила, везде. Живем мы на Третьей Советской улице, ближайшее метро «Площадь восстания», туда и двигаемся. Саша, которая хватается за меня и за маму. У меня ощущение, что домой мы больше не вернемся. Мне грустно от этой мысли. Хоть я и хотела уехать из этой квартиры, но я в ней выросла. Это мой район, даже школа, в которой у меня было много неприятностей, тоже родная. Почему так тоскливо от предчувствия? Может, это всего лишь страх и паника и завтра я опять буду стараться сбежать из этого дома?
Из мыслей меня вывела Сашка, дергая меня за руку:
Мамочка, там что-то горит, там пожар и там, и там.
Я не успеваю смотреть за ее пальцем, и правда, магазины, машины горят, но нет сирен и пожарных. На часах уже полчетвертого, а людей почти нет. Как-то жутко от мысли о пустом городе.
Зай, всегда так ее называю, будь сильной. Я сама не знаю, что сейчас происходит, но я рядом, вместе мы со всем этим справимся, хорошо?
Честность в любой ситуации, она уже все понимает.
Еще немного и мы придем, а дальше уже будем смотреть по ситуации.
Оля, смотри, выходя за поворот, мама показывает на толпу.
Я проследила за ее взглядом.
Вижу.
Все оцеплено военными людьми, рядом толпа, все плачут и кричат, драки, кто-то убегает, пожилой мужчина пытается агитировать что-то с крыши дома, он кидает непонятные горящие предметы со словами: «Нас обманывают, не ходите». Страх, ужас, паника. Все это читается в этом небольшом отрезке города, плачущие дети добавляют ужаса в эту картину.
Мы почти подошли, и я увидела пару, скорей всего, муж с женой и грудным ребенком, мужчина уговаривал ее поехать ради него и ребенка. Она кричала, что ей надо домой готовить ужин. Вырываясь из его объятий, кусая и пиная его. В итоге она развернулась и начала убегать, он не смог ее догнать, так и остался стоять с ребенком на руках.
Стойте!
Я аж подскочила на месте, военный пытается нас остановить. Блин, а он очень симпатичный, брюнет, голубые глаза, еще и высокий, мне кажется, что мы виделись раньше. Так, хватит, сейчас уж точно не до этого.
Вы на автобусы идете? уже более спокойно спросил он.
Нет, погулять с ребенком вышли, погода ведь позволяет.
Да уж, не съязвить не могла. Взгляд мамы убивает, мне кажется, я ее насмешила.
Мне надо знать, многие не хотят ехать, боятся, поэтому и такой вопрос, показывая на толпу, которая просто смотрит, но не идет в сторону военных.
Молодой человек, извините, не разбираюсь в званиях, посмотрев на его погоны я с мамой, дочерью, котом и вещами. Уж точно не поглазеть пришла. Куда нам проходить?
Откуда во мне эта смелость берется? Еще и язык длинный.
Пойдемте, мне надо задать вам вопросы. Автобусы только отъехали, должны новые скоро прибыть.
Жестом он показал цепи из военных нас пропустить, прошел вперед. Следом мама, Саша и я, цепь за нами сомкнулась. Странное ощущение, когда следом за тобой смыкаются военные.
Метро с кучей людей не выглядит необычно, здесь рядом вокзал, так что даже вещи не смущают. Много семей, и у всех в глазах страх страх неизвестности. Странно, но здесь тихо, все молчат и ждут, я как будто попала в немое кино, только крики за ограждением напоминают о том, что все это реально.
Он опять смотрит мне в глаза, не подавай виду, что он симпатичный.
Сейчас вам надо будет положить вещи на сканер, и я задам вопросы, хорошо?
Он как с детьми говорит.
Конечно, только пистолет не забирайте. Оля, блин, ты нормальная? Чувствую нет. Как можно шутить именно сейчас? Это шутка.
Это мы выясним, посмотрев с подозрением, что я немного покраснела и чуть не прикусила свой язык. Итак, первое: вы местные или туристы?
Местные.
Можете показать прописку?
Да, сейчас. Мам, дай мой паспорт, а лучше все документы. Мама быстро сунула мне их в руку, и сейчас я заметила, что за нами собралась очередь. Держите, только не смотрите на фото.
Улыбка ему идет, смотрю на него, не отрывая взгляда. О блин, я флиртую? Ладно, это все нервы.
Перечислите людей с вами в степени родства.
Мама, дочь, посмотрев в переноску, кот.
Смешно, смотря мне в глаза с улыбкой, отдает документы. Ладно, отходите в сторону, автобусы уже подъезжают. Сейчас вас посадим, вещи не забывайте. Он продолжает мне улыбаться.
Спасибо. Эмоции на моем лице закончились, и я как-то сухо ему отвечаю.
Беру Сашу за руку и чемодан с сумкой, мама молчит, все молчат. Отошли мы недалеко, и слышно, как офицеры говорят: «Дамочка, гости города поедут после 17:00, так надо. Вы все сядете, но не здесь, а на Маяковской. Можете идти туда».
Шепотом:
Интересно, почему такое деление на местных и нет?
Мама вернула свое хладнокровие.
Чтобы легче было родственников найти, скорей всего.
Возможно. Ладно, это все неважно. Я всматриваюсь в людей, их страх и нервозность передаются сильно.
И правда, какое мне сейчас дело до других? Главное знать, что близкие в порядке и то, куда мы поедем. Столько мыслей накатило: а что если мы не вернемся домой, а что если это последнее, что я вижу? Главное, что дочь рядом, мне этого достаточно. Радуемся мелочам.
И тут из-за спины мужской голос:
Не знаете, куда нас повезут?
Я повернулась, передо мной стоит парень лет двадцати пяти, с синими волосами, худой как вобла, в жару в кожаной куртке и с зеленым походным рюкзаком. Странный, но кажется безобидным.
Мне кажется, здесь никто ничего не знает.
Мой ответ его явно удивил.
Я подумал, ты с ним знакома, показывая на симпатичного военного. Он только тебе улыбался. Ладно, забей.
Я ему анекдоты рассказывала, а то что он с кислым лицом стоит?
Забавная ты. Я Шут. Протягивает мне руку.
А имя есть? Меня Оля зовут, моя дочь Саша и мама Елизавета Алексеевна, я всегда отвечаю на рукопожатие, мне это почему-то льстит. И улыбка сама появилась на лице.
Просто Шут, так удобнее. Кстати, ты не в курсе, можно ли туда алкоголь? показывая на свой рюкзак, оттуда торчат несколько бутылок. У меня вроде его не забрали.
Класс, теперь я знаю, у кого есть выпивка, хоть я почти и не пью, но сейчас точно напилась бы.
Думаю, можно, раз не забрали. Если что
Не успела договорить, из граммофона опять голос: «Уважаемые горожане, пройдите к автобусам, соблюдайте очередь и уважайте друг друга».
Я и не заметила, как въехали автобусы, и тут началась безмолвная паника вокруг. Люди бросились бежать, я даже не заметила, куда делся мой новый знакомый. Взяв чемоданы, смотрю на маму, и мы молча, не спеша идем к автобусу. Как будто каждый шаг с трудом, неизвестность уже не так пугает, меня очень бесит, что я ничего не понимаю. Толпу останавливают военные, и только сейчас я вижу большие белые двухэтажные автобусы с заклеенными черной пленкой окнами. Сердце начинает стучать, так что заглушает все звуки вокруг, вот теперь мне страшно.
Куда мы идем? Что дальше? Может, схватить Сашу и бежать прям сейчас домой? Может, не надо идти в этот автобус? Страх одолел все тело, но ноги еще вроде идут.
Чувствую, что кто-то пытается выхватить чемодан из руки, во второй я держу дочь. Я не отпускаю.
Я помогу, пойдем, не бойся, тот же военный, что задавал вопросы.
Ничего не ответив, я отдала чемодан, как будто это не мое, мое у меня в правой руке, ее я не отпущу. Пытаюсь не потерять маму из вида, прихожу в себя.
В автобус зашли нормально, сели, чемоданы в проходе, я ему даже спасибо не сказала, он просто ушел. Двери закрылись, и зажегся свет в салоне, смотрю и не вижу водителя, место водителя с передним окном загорожено черной ширмой.
Зачем? Почему мы не можем видеть, куда едем, кто сидит за рулем. Теперь мне кажется, что это массовое рабство. Даже смешно, зачем кому-то столько людей?