Б Болливуд, поправила женщина. Я интересовалась, как снимают индийские фильмы, а то бы тоже не знала. Они мне нравятся из-за хеппи-энда. Голос ее оказался неожиданно контральтовым, с особинкой почти до шепота закруглять окончания.
Кукла ваша, гляжу, индианочка, уважительно заметила старушка.
На Анупаму походит. Был такой фильм «Анупама».
У вас волосы как у той актрисы, вспомнила Соня и дрогнула на полуслове: Только прическа другая.
Болезненная усмешка скривила лицо женщины. Крупные глаза блеснули, точно виноград карабурну, сизоватым от черноты отливом. «Кара́», «хара́» «черный» с тюркского, «хара́х» по-якутски глаза
Я не могу позволить себе другие прически, с холодной резкостью проговорила она.
Почему? Соня не успела обидеться или подумать, что это ее не касается, просто спросила.
Так получилось.
Женщина о чем-то задумалась. Вынула из сумки пачку «Интера», машинально поднесла сигарету к губам и очнулась. Смятая сигарета полетела в урну у окна.
Вы курите?
«Внимательная», подумала Соня. Из уголка ее недозастегнутой сумочки выглядывал коробок спичек.
Может, пойдем? Женщина встала.
Улыбчивая пара кроссвордистов согласилась присмотреть за девочкой.
На аллее стволы деревьев за границей света уходили в чернильную темь. Ближе на дорожке, раскинув руки с растопыренными пальцами, лежали худые негры-тени. Присыпанный снегом угол с приступкой с другой стороны здания прикидывался белым роялем. Женщина молча курила, пристально глядя на этот воображаемый рояль, и все не начинала свой рассказ. В том, что он будет, Соня не сомневалась.
С ней часто заводили разговоры о личном. Саша сказал однажды: «Если душа материальна, то твою душеньку, солнце, я представляю в виде мокрой жилетки» и, вспомнив известную писательскую «жилетку», повторил расхожий парафраз: «Человек это звучит горько»
Она и сама смешливо думала, что была в прошлой жизни священником. Подруги приходили к Соне на исповедь, поругавшись с мужьями. Поссорившиеся с женами друзья обрывали Сонин телефон, требуя совета. Мама спрашивала, чем лечить гриппы и ангины отца. Сестрица, обзаведясь сынишкой, звонила по любому пустяку, хотя прекрасно знала, что Соня и дети две вещи несовместные. Маленькие чужие бедствия плыли, плыли и как-то нечаянно, бесследно растворялись в сумеречной реке жизни, счастливо обтекающей благополучный со всех сторон дом Сони. Но тут, с незнакомой женщиной, было нечто другое. «Эффект попутчика» кажется, так называются подобные эпизоды в психологии, с неосознанным притязанием на возможность душевного исцеления.
Мерзлая скамья быстро вытянула тепло из Сониного тела. В душе-жилетке закопошились туманные подозрения, и стало не по себе. Желчно подумалось: на лице у меня написана, что ли, готовность помочь каждому? Нормальная ли эта случайная попутчица с плодово-ягодными глазами? Вот уж никогда не замечала раньше, что виноград смотрится трагично! «Ну, говори», томилась Соня.
Женщина наконец откинулась на спинку скамьи, взглянула на соседку и вздрогнула едва не отшатнулась. «Забыла, что не одна», догадалась Соня. Встать, светски кивнуть и уйти, как больше всего хотелось, она почему-то не осмелилась.
Простите, запамятовала, что вы здесь, сказала женщина и невпопад, запоздало назвалась: Мария.
Ей очень подходило это библейское имя. Соня поняла: не отвертеться, и только собралась назвать свое имя, как Мария предвосхитила ответ:
А вы Софья Семенова.
Да, растерялась Соня, Семенова моя девичья фамилия. Откуда вы знаете?
Я встречала вас когда-то. Давно Неважно. Вы спросили, почему я ношу эту прическу
Глубоко вдохнув, с таким вдохом бросаются в воду, женщина молниеносным движением откинула левую прядь, и при свете фонаря
Боже, кошмар! Кошмар! Соня еле подавила крик, узрев вместо аккуратной ушной раковины жуткий рубец с темной дыркой посередине. Рвано змеящийся свежий шрам какого-то непристойного перламутрово-розового цвета пересекал висок.
В глазах, почудившихся теперь Соне провалами черного безумия, дико метались фонарные огни. Женщина больно схватила за руку:
Это ведь уродливо, да? Это страшно?
Нет, нет Испытывая на самом деле ужас, Соня тихонько выдирала руку из цепких пальцев и изо всех сил старалась сделать вид, что увиденное не произвело на нее особого впечатления.
А вообще-то мне плевать, что люди подумают. Не для них живу, для дочки. Женщина отпустила Сонино запястье.
Во-первых, надо взять себя в руки. Во-вторых, успокоить эту психопатку. Может, как бы ненароком посмотреть на часы, зевнуть, зябко ежась? Ночь же на дворе, холод. Девочка на чужом попечении, вдруг проснулась Или все-таки выслушать? Сложно, когда чувствуешь тягостное беспокойство и желание сбежать. К священникам, наверное, тоже приходят всякие помешанные, одержимые, маньяки бр-р. Как поступают батюшки? У них там, в церкви, вероятно, специальные практикумы проводятся для облегчения пастырской участи, с инструкцией, указаниями, прочими рекомендациями
Сонины опасливые ожидания оправдались: Мария начала рассказывать. С ходу, без предисловий, будто зачитывая биографию на диктофон.
Я родилась в маленькой якутской деревне, училась в районном центре и больше нигде не была. После школы решила поступать на филологический факультет любила русскую литературу, стихи сочиняла. Гордилась тем, что чисто по-русски говорю. Район-то якутский. Мечтала вернуться в родную школу учительницей, стала готовиться к вступительным экзаменам. Тем временем в наше село «грачи прилетели» хохлы-шабашники, детский сад строить. Парни молодые, по субботам на танцы в клуб похаживали, играли в бильярд И я влюбилась. Скоропалительно, с разбегу, порох оказались оба! Через неделю привела Павла домой, заявляю маме: «Знакомься, мой муж». Избалованная была, что хочу, то и делаю. Бедняжка моя заплакала: «А учеба-то?» Ой, мама дорогая, какая учеба, пойми любовь же у нас! Любовь!
Женщина улыбнулась воспоминаниям, глаза заискрились печально, мягко. Соня удивилась: как могли они померещиться ей «провалами»? Да и виноград не напоминают нисколько. Красивые «индийские» глаза. Да Анупама. Волнистая прядь снова прикрыла ухо. Вернее, то, что вместо него осталось.
К сентябрю строители сдали объект, отправились в Якутск, и я с Павлом. Сходили в университет ради интереса. Гляжу: кабинет приемной комиссии работает, дверь распахнута. Девушка за столом заполняет какие-то листы, табличка впереди с именем: Софья Семенова.
Вот вы где меня видели! воскликнула Соня. А я у меня на лица память не очень
Вы на входящих и не смотрели. Некогда, бумаг куча. Я постояла, полюбовалась. Какая, думаю, девушка красивая и умная! На вас была модная зеленая кофточка, помните? Честно скажу: в тот миг возникла в моей голове мысль бросить Павла, спросить у Софьи Семеновой, есть ли еще надежда поступить хоть на подготовительное отделение, хоть куда Вы своим строгим видом словно предостерегали меня от чего-то. Но тут Павел за руку взял пойдем.
Она вытряхнула из пачки новую сигарету, закурила.
В Усть-Илиме стройка была большая. Выдали нам комнату в общежитии. Я там же уборщицей устроилась, к Новому году кой-каким хозяйством обзавелись. Счастливы были Слышу однажды бабы в общей кухне обо мне судачат. Кто-то из них Павла жалел: мол, мужик-красавец голытьбу подобрал, чукчу без приданого. Машка эта, видать, и говорить-то по-русски не умеет Я нарочно перед дверью тапочками пошаркала, бабы заткнулись. Стоим, молчим, все своим обедом заняты. Я борщ сварила, принесла в комнату и давай плакать. Потом села маме письмо писать, а написала стихи. Павел пришел, спрашивает: «Чего грустная?» Нашел листок на столе и все у меня выспросил. «Дурочка, говорит, на фиг мне твое приданое, раздетая ты интереснее выглядишь!» Смеялся
Соня забыла о лечении духовных недугов и отпущении грехов. Время потеряло отчетливость, секунды задумчиво перетекали из одной в другую. Соне было интересно переживать моменты чужой жизни, в которых, как выяснилось, и она, совершенно о том не подозревая, сыграла маленькую роль Ах, вот почему близкие несли ей свои исповеди Она просто умела слушать.
А прочитайте мне эти стихи Если можно.
Да какие стихи! Ерунда.
Сказали приданого нет
А этот бесконечный свет
в придачу к звездам и луне,
любовь моя приснились мне?
Ну разве не богат мой дом:
хрусталь сосульки за окном,
чиста, как зеркало, река,
как наволочки облака,
на ветках иней кружевной,
и солнца золото со мной
его тут через край с утра,
как вечерами серебра
Не моль и плесень в сундуках,
а целый мир в моих руках,
и знает пусть народ окрест,
что я богаче всех невест!
Неплохо, сдержанно похвалила Соня.