Вполне допускаю, согласился Токарский. Только дети до трех лет вообще не поддаются гипнозу. И для точности терминологии должен заметить: гипнотизер это человек, занимающийся гипнозом ради искусства. Мы называем себя гипнотистами. Не так ли, Мессель Викентьевич?
Погорельский изобразил столь многозначительный кивок, что никаких сомнений не осталось: он исключительно гипнотист, а не какой-нибудь фокусник.
Что же касается состояний гипноза, то Шарко квалифицирует три: каталептическое, летаргическое и сомнамбулическое.
Чем они отличаются?
Глубиной погружения. Я склоняюсь к тому, что в процессе гипнотического воздействия гипнотик проходит шесть стадий. Первая: оцепенение и сонливость. Во второй, называемой гипотаксией, веки закрыты, наступает расслабленность членов. В третьей наступает мышечная каталепсия. Четвертая разрыв связей с внешним миром. Пятая легкий сомнамбулизм, который становится глубоким в шестой, окончательной стадии.
Незаметно Токарский втянулся в процесс, который любил больше всего: чтение лекций. Аудитория подобралась благодарная. Лебедев слушал с жадным вниманием, а Погорельский получал наслаждение от предмета, который так его волновал.
Теперь должен предупредить неизбежный вопрос: можно ли научиться гипнозу? продолжил Токарский. Отвечу: приемам научиться можно. А вот стать настоящим гипнотистом это зависит от таланта и силы воли.
И управления животным магнетизмом! не удержался Погорельский.
Замечание коллеги Токарский встретил с улыбкой.
Современная наука и школа Нанси считают, что к животному магнетизму гипноз отношения не имеет.
Еще как имеет! Доктор рвался в спор, но Лебедев его удержал.
Александр Александрович, вы увильнули от прямого ответа, сказал он. Как насчет управления человеком? Когда оно наступает? В шестой стадии полного сомнамбулизма или раньше?
Было очевидно, что Токарскому не хочется касаться этой темы. Но отказать уважаемому криминалисту и коллеге он не мог.
Это возможно, последовал аккуратный ответ.
Вот! Аполлон Григорьевич победно воздел палец. А вы мне что говорили, коллега?
И Погорельский получил новый шлепок по коленке. На этот раз пережил его с достоинством, удержался на стуле, только качнулся.
Я имел в виду, что на эстрадных выступлениях нельзя так глубоко погрузить в гипноз, чтобы человек потом что-то сделал, не слишком уверенно оправдывался доктор.
Соглашусь с Месселем Викентьевичем, сказал Токарский. Опасен не сам гипноз, а насильственное внушение, которым может воспользоваться гипнотист.
Что это такое? без тени иронии спросил Лебедев, когда разговор коснулся серьезных тем.
Токарский хитро улыбнулся:
Признаюсь вам в маленькой слабости: обожаю читать криминальные романчики про великих сыщиков. Огюст Дюпен, Видок, Шерлок Холмс С детства мечтал пожать руку настоящему сыщику.
Намек был слишком прозрачен. Лебедев вскочил и заявил, что они немедленно и прямо сейчас отправляются в самое пекло борьбы с ворами, убийцами и злодеями всех мастей, то есть в сыскную полицию Петербурга, где Токарского познакомят не с выдуманным Холмсом, а с настоящим живым гением сыска. У него, конечно, мерзкий характер и вообще он жулик изрядный, но лучше его никто не умеет раскрывать преступления.
Робкие попытки Токарского перенести знакомство на другой раз, потому что у него назначена встреча, которую нельзя отменить, были отвергнуты. Когда Аполлон Григорьевич берется за дело, жертвы неизбежны. Недаром он столько времени проводит с трупами.
18Екатерининская[10], 2Господин Прибытков был счастлив, как ребенок, который под елкой нашел подарок. За восемнадцать лет, которые Виктор Иванович издавал журнал «Ребус», о каких только таинственных случаях не было писано. Публиковались статьи про привидений в старинных замках и призраках в дворянских поместьях, про Брокенское привидение, которое можно наблюдать на вершине Шнеекопф в Броккенских горах в Гарце при низко стоящем солнце и тумане. Про привидение в Кабильских горах в ущелье Миражей в Северной Африке. Ну и прочие не менее захватывающие истории.
Такие случаи волновали Прибыткова не от скуки, какая часто нападает на капитанов 1-го ранга в отставке, а из научного интереса. Не только издавая журнал, изучающий все непознанное, но и лично занимаясь спиритизмом, Виктор Иванович жаждал стать свидетелем необычного явления лично. Его покойная супруга, Елизавета Прибыткова, считалась одним из лучших медиумов России, а на спиритических сеансах чего только не виделось и не слышалось. Однако Прибыткову не хватало главного: он мечтал, чтобы загадочное явление случилось в редакции журнала: не на сеансе спиритизма, а само собой, лучше при свете дня. Случилось так, чтобы последние скептики убедились: мы живем в мире, где непознанное проявляет себя во всей силе.
Мечта сбылась. Придя утром в редакцию, Виктор Иванович занялся материалами следующего номера, на секундочку закрыл глаза, а когда пробудился от сонного оцепенения сказалась усталость последних дней, обнаружил, что редакцию его посетила неведомая сила. Из шкафов, из его стола, с полок были сброшены все бумаги, подшивки журнала, папки и вещи, сейф распахнут и выпотрошен, впрочем, наличные деньги остались нетронуты. Прибытков сразу понял, что стал свидетелем редчайшего явления: физической манифестации энергетической силы, которая устроила подлинный разгром, причем в мгновение ока.
Ни до чего не дотрагиваясь, он вызвал из салона Демчинского фотографа с легким переносным аппаратом и просил сделать бесценные снимки, доказывающие, что редакцию посетило непознанное явление. В следующем номере выйдет сенсационная статья с фотографиями. Что вы на это скажете, господа научные скептики? Прибытков заранее предвкушал, какой шум поднимет публикация в спиритических кругах.
Радость оказалась подпорченной. Когда фотограф взрывал очередную магниевую вспышку, делая снимок, в редакцию заглянул господин, видеть которого Виктору Ивановичу было неприятно, особенно в момент торжества. Он кисло поздоровался, всем видом намекая, что гостю совсем не рады и лучше бы ему исчезнуть, как призраку. Исчезать гость не собирался. Он деловито огляделся.
У вас был обыск? спросил он, как будто журнал, изучающий спиритизм и дозволенный цензурой, это революционный листок.
Вам, господин Ванзаров, с вашей полицейской прямолинейностью этого не понять, со всей возможной дерзостью ответил Прибытков.
Вы слишком плохо обо мне думаете, последовал немедленный ответ.
Виктор Иванович печально улыбнулся: хорошо, что чиновник сыска не знает, насколько плохо он о нем думает. Да и как хорошо думать о человеке, по вине которого погиб спиритический кружок «Ребуса» и вообще случились ужасные события. Ему бы следовало указать на дверь, чтобы ноги его тут не было.
И думать нечего. Все очевидно, только сказал он.
Мне тоже очевидно, сказал Ванзаров, разглядывая разбросанные по полу бумаги.
Такую дерзость стерпеть было нельзя.
Неужели? Что вы говорите? Вот это сюрприз. Прибытков старался источать иронию, как если бы рассерженный осьминог плевался чернилами. Тогда постарайтесь угадать, что здесь произошло!
Сколько ставите?
Сто рублей! выпалил редактор, считая, что ему брошен вызов. Готовы принять пари?
Сумма составляла две трети месячного жалованья чиновника сыска. И в кошельке таких денег у него не было. В случае проигрыша выводы логики обойдутся довольно дорого. Но они того стоили. Тем более вызов нельзя оставить без ответа.
Принимаю, сказал Ванзаров.
Прибытков многозначительно скрестил руки на груди.
Очень хорошо! Что же вы видите?
Хлопнула вспышка, Ванзаров и усом не повел.
Сегодня утром вашу редакцию посетила спиритическая сила. Когда пришли, все было на месте. В какое-то мгновение произошло изменение. Не знаю, как точно называется эта манифестация: животный магнетизм или дух электричества. Вам виднее.
Отдавать сто рублей шулеру из полиции? Не бывать такому! Виктор Иванович заявил, что угадывать еще не значит знать.
Зачем угадывать, когда все очевидно, ответил Ванзаров.
Докажите! потребовали у него.
Редакция уважаемого в спиритических кругах журнала напоминает поле битвы. Что может привести к такому беспорядку? Только четыре обстоятельства: дружеская пьянка, ограбление, обыск и внезапное безумие редактора. Попойку отвергаем: нет ни бутылок, ни закусок. Тем более поводов для бурного веселья у вас нет. Ограбление также исключается: сейф распахнут, но пачка ассигнаций и сберегательная книжка лежат на полу. Да и полицию не вызвали. Обыск маловероятен: у вас имеются связи в Министерстве внутренних дел, даже охранка не решится. Остается внезапное помутнение рассудка. Глядя на вас, Виктор Иванович, не сказать, что вам требуется медицинская помощь: костюм, галстук и прическа в порядке. Если бы сами такое натворили, вид имели бы раздрызганный. Что же остается?
Что? механически повторил редактор, невольно щупая в кармане кошелек.
Четвертый вариант: действие спиритической силы.
На Ванзарова яростно замахали указательным пальцем.
Жульничество! Нечестно! Обман!
Только факты, спокойно ответил он.