Тихомиров старался держаться уверенно. То есть делал вид, что Ванзаров просто гость, которому было предложено кресло. Профессор вежливо обождал, пока чиновник сыска сядет первым, и устроился на другом кресле, чувствуя, как вспотела спина.
Чем вызван внезапный визит? все еще играя в светские манеры, спросил он.
В вашем доме совершено убийство, ответил Ванзаров, глядя в переносицу профессора.
Убийство? выразил сомнение Тихомиров. К счастью, Ирина Николаевна вполне жива. Не скажу, что здорова
А что с ней?
Профессор замялся.
Видите ли, есть темы, которые касаются врачебной тайны
Сейчас не та ситуация, чтобы хранить тайну.
Да что случилось? вскрикнул Тихомиров, подскочив и снова прижавшись к спинке кресла.
Примерно два часа назад ваша супруга подошла к вашей горничной и ударила ее ножом по горлу, начал Ванзаров, следя за тем, как сплывают с лица профессора остатки самоуверенности. Наталья упала на кухне и умерла от обширной потери крови. Как врач, вы понимаете, что такое ранение смертельно. Взяв простыню, Ирина Николаевна завернула в нее тело, после чего вынесла на лестничную площадку. Затем два чемодана и корзину, совершенно пустые. Она собралась в путешествие. Чемоданы и куль с телом спустил вниз сын домовладельца. Случайно заглянув внутрь, до сих пор не может прийти в себя. Для неподготовленного человека труп с разрезанным горлом зрелище тяжкое.
Тихомиров готов был провалиться сквозь кресло. Такого чуда не случилось. Он замер.
Невозможно, пробормотал он.
На виновность вашей жены указывают, кроме очевидных фактов: во-первых, кровавые следы от ее ботинок на лестнице и в гостиной, следы высохшей крови на ее платье, продолжил Ванзаров, не обращая внимания на глупости. Поэтому главный вопрос, где были вы, Алексей Игнатьевич, последние три часа.
Меня не было дома с вечера! слишком поспешно ответил профессор и понял, как погорячился. То есть я был занят с пациентами
Мадам Квицинская будет готова подтвердить, что провели у нее ночь?
Лицо Тихомирова пошло пунцовыми пятнами, он хотел выразить глубочайшее возмущение и даже протест полицейскому хамству. Но вместо этого издал звук, как будто в ведре трясут камешками.
Это Это Неслыханно
Если у вас нет алиби, то в убийстве горничной появляется второй подозреваемый, сообщил Ванзаров. У вас есть алиби, господин Тихомиров?
Тихомиров обреченно кивнул.
Только умоляю вас. Он молитвенно сложил руки, хотя и был атеистом. Умоляю использовать эти сведения только в крайнем случае. Ольга Сергеевна не должна быть причастна к этому ужасному происшествию Но самое главное: завтра празднование юбилея моей научной деятельности Столько сил, столько хлопот, нельзя, чтобы труды пошли прахом
Несмотря на европейскую славу, профессор был жалок и в чем-то омерзителен.
В таком случае, убийца определен, сказал Ванзаров без всякого сожаления.
Но почему Почему вы делаете поспешные выводы, господин полицейский
Потому что Ирина Николаевна могла запачкаться в крови и попытаться вынести тело, чтобы спасти вас. Если бы вы убили горничную. Но вы провели ночь, исцеляя пациентку и готовясь к юбилею.
Профессор шмыгнул носом, в глазах его показались настоящие слезы. Он как-то сразу потерял лоск и состарился лет на десять, что делают с человеком безвольно поникшие плечи.
Как вы жестоки, господин Родион Георгиевич, проговорил он.
Обсуждать методы сыскной полиции Ванзаров не собирался. Особенно с этим господином.
Ваша супруга ждала гостей вчера вечером или сегодня утром? спросил он.
Промокнув глаза шелковым дамским платочком, наверняка сердечный подарок, Тихомиров издал мучительный вздох.
Могу повторить: моя жена тяжело больной человек
Чем она страдает?
А разве не видите, со всей вашей хваленой проницательностью? вскрикнул профессор.
Ванзаров видел. Но лучше бы в этом сознался допрашиваемый.
Следует сделать вывод, что Ирина Николаевна страдает от пьянства. Тяжелого пьянства. Почему не помогли ей?
Как перед клятвой, Тихомиров положил руку туда, где под пиджаком у него было сердце. Или что-то вроде того.
Сделал все, что возможно Пять или шесть сеансов гипноза и все без толку
Спрашивать: «А почему не обратились к другим гипнотистам, да хоть к Токарскому?» не имело смысла. Что же за гений психиатрии, который не может вылечить свою жену от запоя? Нет, такому пятну не место на безупречном облике профессора Допрос можно было считать оконченным.
Спрашивать: «А почему не обратились к другим гипнотистам, да хоть к Токарскому?» не имело смысла. Что же за гений психиатрии, который не может вылечить свою жену от запоя? Нет, такому пятну не место на безупречном облике профессора Допрос можно было считать оконченным.
До психиатрического освидетельствования ваша супруга будет находиться под арестом, сказал Ванзаров, вставая.
Профессор поторопился за ним.
Да, да, конечно Понимаю, это неизбежно Главное, чтобы не навредить юбилейному торжеству
Ванзаров обернулся:
Горничную тоже лечили, как мадам Квицинскую?
Тихомиров выразил на слезливом лице праведное возмущение.
Что вы Как могли подумать Есть же приличия Наталья не в моем вкусе
Пристав не мог дождаться, когда его освободят. Слушая мадам Тихомирову, ему казалось, что сам маленько уплывает умом. Ванзарова он встретил как спасение.
Ну что, Родион, узнал все секреты?
У господина профессора алиби, поэтому убийца ясен, ответил Ванзаров. Забирайте мадам Тихомирову в участок.
Такого оборота Вильчевский не ожидал: да куда же несчастную в камеру? Ей место в больнице. О чем со всей прямотой и высказался. Ванзаров был неприступен.
Петр Людвигович, не желаете повторить эксперимент доктора Токарского? тихо спросил он, чтобы не расслышал профессор, который держался вдалеке гостиной.
Не желаю и не позволю тебе безобразить, решительно ответил пристав.
В таком случае подержите мадам Тихомирову в камере, сказал Ванзаров. Чтобы с ней не случилось худшего.
53Фонтанка, 16Зависть мирская, как известно, грех. А зависть научная стимул к действию. Аполлон Григорьевич за вчерашний день трижды наблюдал, как Токарский вводит в гипнотическое состояние и не менее успешно выводит из него. Со стороны казалось, что в действиях доктора нет ничего особенного, ну разве слова, которые Токарский шептал на ухо гипнотам. Лебедев напрямик спросил его: что за наущения? И получил исчерпывающий ответ: Токарский убеждал человека, что им овладевает сон и гипноз. Вроде бы просто, стадия сомнамбулизма достигалась за три-пять минут. Лебедев был уверен, что может повторить опыт: не только загипнотизировать, но и вывести из гипноза без больших жертв. Ну а малые не в счет, без жертв наука не развивается.
В поисках подопытного Лебедев привычно явился в канцелярию департамента, но встретил отпор. Директор Зволянский пригласил его в кабинет и вежливо приказал: больше никаких экспериментов над чиновниками. После известного случая Войтов слег с нервным расстройством, потребовав отпуск для поправки пошатнувшегося здоровья. Не хватало, чтобы еще запросил премию. Если Аполлон Григорьевич желает ставить опыты над живыми людьми, пусть ищет в полицейских участках. Городовым все равно. Попытки возражать были отвергнуты. Из кабинета директора Лебедев вышел проигравший и злой. Он так глянул на чиновников, которые копошились в приемной, что, если бы его взгляд обладал силой волшебника, служащие обратились бы в камень. Но им повезло.
Вернувшись в лабораторию, которую не счел нужным запирать, Лебедев обнаружил на высоком табурете доброго друга. Пробовать гипноз на нем было бесполезно, но и покуражиться не мешало. В раздражении Аполлон Григорьевич не сразу заметил, что Ванзаров выглядит необычно сумрачным.
А, ваше благородие, изволили заглянуть к скромному старику-криминалисту, буркнул он. Такая честь Даже не знаю, чем обязан
Вы ничего мне не обязаны, господин статский советник, ответил Ванзаров так, что Лебедеву расхотелось куражиться. Это я обязан был вчера просить вас осмотреть тело мадам Рейсторм, но посчитал излишним. О чем сожалею Могу надеяться на милостивое одолжение с вашей стороны?
Без всякой психологики Лебедев достаточно изучил своего друга, чтобы понять: случилось нечто, с чем разум Ванзарова не справляется, что было из ряда вон. Не время для игрищ, когда друг в беде. В том, что чиновник сыска попал в беду, Аполлон Григорьевич не сомневался. Достал заветную бутыль и разлил прозрачную жидкость по мензуркам. Ванзаров выпил, глубоко вздохнул и оперся щекой о кулак. Взгляд его блуждал среди лабораторного стекла, пробирок, колб и реторт, густо уставленных на столе.
Что случилось, друг мой? спросил Лебедев с таким искренним участием, что барышня на месте Ванзарова немедленно упала бы ему на плечо и разрыдалась.