Глаза Асана, давно мечтающего о большей, чем сейчас у него есть, власти, загорелись искрами огонька.
Действительно, из всех каюмов он был самым хитрым и мудрым, правящим уже более сорока лет. Ещё молодым мужчиной, возглавившим свой клан в те далёкие годы, мечтал он об объединении всех племён и единоличной власти над степью. Но не хватило ему тогда ни силы, ни смелости противостоять соседям. И так и остались властолюбивые мечты лишь мечтами.
я дам вам оружие и вы станете могучими воинами, такими, каких не видывал доселе мир, продолжал Теймур.
Но этот мальчик
Далеко пойдёт, если не обломать ему крылышки.
Интересно, что там на самом деле произошло с его отцом?
каждый из вас станет господином на новых землях
Да, молодой, сильный, смелый, честолюбивый, жестокий
Наверное, именно жестокости тогда и не хватило Асану.
А этот
Пройдёт по трупам и не остановится.
Что ж, доставим ему удовольствие выполнить всю чёрную работу, а там
и я спрашиваю вас, наследники великих предков, готовы ли вы пойти со мной? Вернуть утраченную власть и богатство?
Несмотря на пылкую речь, остававшийся пустым взгляд обвёл окружающую его толпу и остановился на одном из мужчин, по виду самому бедному и обделённому.
И он, этот ничтожно малый человек, впервые услышавший в словах воина надежду на лелеявшую его холодными ночами мечту о богатстве, уже видел себя, купающегося в роскоши, окружённом обнажёнными красавицами. Разве мог он отпустить эту мечту? Так нежно трепещущую в его ещё крепком кулаке?
Да, тихо сказал он, посмотрел по сторонам, гордо выпятил грудь, вспомнив, что он и есть потомок великой цивилизации и уверенно прокричал:
Да! Я готов идти за тобой!
Да! Да, да! раздалось со всех сторон многообразие мужских тембров, высоких и низких, уверенных и не очень, но единых одной целью и мечтой.
Деньги и власть.
Власть и деньги!
Что ещё может захватить человека сильнее?
Что может превратить его в покорного раба?
Только непомерная алчность и жажда быть выше, лучше, богаче других.
Ассан, потрясённый таким быстрым решением его народа променять его на какого то там молокососа, посулившего неизвестно что, посмотрел на молодого каюма.
Ни один мускул радости не дрожал на лице воина. Ни одна искра не зажглась в холодных глазах.
Абсолютно холодная, мертвенная пустота.
«Бог мой, подумал старик, он вообще когда-нибудь радуется?»
И в этот момент он понял, что, наверное, совершил глупость, уповая на наивность этого человека.
Нет, он пройдёт не только по трупам врагов, но, если понадобиться, и по трупам друзей.
Подошла к концу базарная неделя
Снимаются с якорей застоявшиеся ладьи, поднимая радующиеся ветру паруса. Купцы, довольные удачным (или не очень) меном, отдают последние указания уставшим от долгого пьянства и безделья матросам. Туго натягиваются канатные реи, обвисшие паруса округляют свои формы и медленно двигают с места туши кораблей, разрезая речную гладь.
Пустеет и некогда шумный берег.
Последние оставшиеся люди крепят выменянный товар на повозки и трогаются в родные селения к заждавшимся их жёнам и детям, тмечтая о радужном приёме и сладких объятиях.
Ратибор на гнедом скакуне подъезжает к крепящему на крупе лошади мешки Кантимиру и спешится.
Дело есть, говорит он, ласково поглаживая блестящий бок скакуна.
Говори, коли есть.
Бала девка. В мужское платье ряжена.
Кантимир вопросительно смотрит на друга:
И?
В лесу укрылась. Да мне в сердце так запала. Забыть не могу. Вот и думаю сыскать. Да помощник нужен.
Катимир хлопает лошадь по бокам и поворачивается к Ратибору:
Вот слова истинного мужа.
Пойдёшь со мной? заглядывая прямо в глаза друга, спрашивает тот.
Спрашиваешь! Да я за любой кипишь! Кулаки страсть как чешутся.
Славличи запрягаются в гружёные товаром волуши и уверенно начинают путь в сторону леса. Из-за продолжающихся почти до полудня поисков Йорки, они двинулись позже намеченного срока и теперь им нужно поднапрячься, что бы не встретить ночь в полном опасностей лесу.
Мудрояр даёт указания Белояру и паре его дружков с походными сумами за плечами.
Ну, братья, пусть боги вас берегут. На седьмицу ждём вас с плохой вестью или с хорошей.
Он дотрагивается пальцем до лбов славличей, а те кивают головами и бодро идут в сторону леса.
«Знаю, дочка, боги не дадут тебе сгинуть. Ведь не для того же они дали мне тебя, что бы забрать в расцвете лет», воздал руки к небесам Мудрояр и, закрыв глаза, сложил ладони друг к другу.
О чём молишь?
Неожиданно прозвучавший рядом голос прервал молитвы Мудрояра и он, открыв глаза, повернул голову.
За его спиной стоял высокий худой старец в длинном чёрном платье, подпоясанном витой верёвкой. Пара не-по старчески блестящих голубых глаз сверкали из-под надвинутого на самые брови глубокого капюшона и в упор смотрели на Мудрояра.
Ведун? Что ты здесь делаешь? удивился старейшина.
Жарко сегодня, не отвечая на его вопрос, произнёс, скинув с головы капюшон, Старец и присел на заросший утоптанной травой склон и свесил с обрыва ноги.
Внизу копошились немногочисленные оставшиеся на берегу балты, сгружая остатки товаров на корабли, поднимающие трепещущие под порывами ветра паруса.
Жарко у вас тут, повторил старец и, похлопав ладонью по земле, пригласил присесть Мудрояра.
Да, жарко, подтвердил тот, усаживаясь рядом.
Слышал, Йорка потерялась? не отрывая взгляда от отплывающих от берега лодок, спросил старец и, не дожидаясь ответа, тот час же продолжил:
Ты не боись. С ней ничего не случиться.
Но начал было славлич, но замолчал, увидев поднятую с открытой ладонью руку старца.
Не боись. Она сильная. Только сама этого не знает. Но скоро, очень скоро её время придёт.
Старец повернул лицо в сторону Мудрояра и тот словно увидел в его глазах картины той самой ночи.
Лес
Огни
Крики людей
Ты знаешь то, что не ведомо мне, Ведун? нерешительно спросил он и, боязливо заглядывая в его глубокие глаза, попросил:
Скажи
Я многое знаю, прервал его старец. И порой мне хочется, что бы многое из того, что я знаю, лучше бы я не знал. И тебе не надобно знать. Поверь мне, жизнь тогда кажется проще. Намного
Оперевшись рукой о землю, Ведун встал и, накинув капюшон на голову, повернулся к остающемуся сидеть Мудрояру:
А Йорка вернётся, и стал быстро спускаться по крутому склону к реке, от которой в сторону леса, разбрызгивая клубы песка, скакали два вооружённых всадника.
По освещённому лучами дневного солнца лесу уверенно идут Йорка и Шарик.
ну, вот как-то так, заканчивает свой рассказ Шар и, замолчав, плавно раскачивая боками, плывёт рядом с девушкой.
А потом? удивлённая байками попутчика, спрашивает славличанка, а про себя думает: «Брешет он всё. Как пить дать, брешет».
Потом? останавливается Шарик и словно поворачивает к неё своё несуществующее лицо. А что потом? Ваши победили, наши улетели. А я остался. Вот и весь сказ. Ещё вопросы будут?
Йорка отрицательно покачала головой и задумалась: «Это как же так? Баба Йога рассказывала, что война между племенами была и боги осерчали за то и наслали огонь свой небесный на землю. А тут Что же это получается? Боги меж собой воевали, а мы то и ни при чём? А этот, значит, тоже бог? Или?..» Девушка покосилась на Шар и подозрительно прищурив глаза спросила:
А почему ты не улетел? Забыли?
Почему сразу забыли? Обижается Шарик, Я, может быть, сам и, впервые за всю дорогу, не зная, как бы выкрутиться замолчал.
Забыли, забыли, смеётся она в ответ. А, может, им болтовня твоя надоела и они тебя специально оставили?
Йорка вызывающе посмотрела на попутчика, но тот, продолжая демонстративно молчать, словно не слышал её и девушка, забежав вперёд него, замахала руками:
Ау! Ты меня слышишь?
Всё, пришли. неожиданно завис Шар. Допрос окончен. Смотри!
Обернувшись, Йорка увидела прямо перед собой покрытую у земли густым колючим кустарником, уходящую высоко в небо отвесную, будто срезанную огромным ножом скалу. Не успев ничего и подумать, девушка видит, как Шарик уверенно проскальзывает мимо неё к кустам шиповника, скрывается между ними и словно исчезает.
Йорка протягивает руку вперёд, прямо в заросли обманывающего своей красотой цветущего куста, но, уколовшись о ветки, отдёргивается и нерешительно медлит: «И что теперь? Он так и бросит меня здесь? Может, повернуть обратно и ну его?..»
И девушка уже намеревается уйти от странного места, как вдруг прямо перед ней снова возникает так внезапно покинувший её друг:
Ну, чего стоишь? Давай за мной! нетерпеливо взвизгивает он и снова исчезает.
Оглядевшись по сторонам, девушка зажмуривает глаза и решительно, морщась и охая от уколов колючек, осторожно раздвигает кусты, и неожиданно оказывается прямо у чернеющей в горе дыры.