На одном из парапетов моста в Радкоте и ныне имеется ниша; скульптура Девы Марии, стоявшая в ней некогда, была уничтожена во время гражданской войны. Один из пролетов средневекового Лондонского моста назывался перемычкой св. Марии. От той же эпохи остались упоминания об образе Богоматери на мосту, а в церкви св. Магнуса около моста существовал придел Девы Марии, где каждый вечер в ее честь звучала хвалебная песнь Salve Regina.
В старинном аббатстве в Баркинге имелась часовня Богоматери, которая была местом паломничества. Тамошняя статуя Девы Марии обладала, как считалось, чудотворными свойствами. Придел Богоматери в Кавершеме единственное, что сохранилось от посвященного ей большого храма с украшенным драгоценными камнями образом Марии, к которому, считая его чудотворным, тоже стекались паломники со всей страны. Придя к этому святому месту во времена роспуска монастырей, доктор Лондон, агент короны, с явным неудовольствием написал в отчете: Пока я там пребывал, их заявилась целая дюжина, с восковыми образами.
Когда в Кингстоне короновали саксонских королей, церемония проводилась в часовне Девы Марии; как пишет Джон Обри в Древностях графства Суррей (1718), он увидел в этой часовне пять изображений саксонских монархов. У старинного здания Калем-корт около реки стоит копия скульптуры Элизабет Фринк, известной под названием Шагающая Мадонна.
Этот длинный перечень имен и названий наводит на мысль, что связь между Богоматерью и Темзой закономерна. От церквей верхней Темзы до церквей нижнего течения имя Мария встречается намного чаще других. Можно сказать, что Темза река Богоматери. С VII по XIV век церкви, посвященные ей, возникали на обоих берегах от истока до устья. На Темзе стоит более пятидесяти церквей, часовен и приделов Девы Марии ошеломляющее количество для реки протяженностью всего в 215 миль.
Эта взаимосвязь не была замечена авторами книг о Темзе, однако она имеет важное значение для истории реки, которая всегда ассоциировалась с великой матерью древних поверий, более древних, чем кельтская мифология. Здесь действуют странные ассоциативные закономерности. В ирландских мифах Бригит была богиней плодородия и, кроме того, богиней-Лебедью. Как пишет Роберт Грейвз в книге Белая богиня (1948), в средневековой ирландской поэзии Марию явно отождествляли с Бригит. Великие речные богини древних и античных мифов, и в частности Исида, оказываются таким образом связаны с Пречистой Девой, с Богоматерью. Исида ведь тоже считалась Богиней-Матерью, символом плодородия и утробой новых рождений. От веры в Исиду не так уж далеко до веры в Деву Марию. В Описании Британии Уильяма Гаррисона (1587) есть странное место, где говорится, что жители Рединга называют упомянутую церковь Сент-Мэри-Одерис, то есть Святая Мария-над-Исидой. Имена соединяются, заменяют друг друга. Мария просто самая поздняя и, возможно, самая могущественная из водных богинь. Помимо прочего, река в легендах и поверьях соединяется с темой девственности. Девицы окунались в Темзу, чтобы в браке обрести плодородие. Это один из старейших речных мифов. Так что кому благословлять речную воду, как не самой Пречистой Деве?
Глава 14
Руины
Норманны, как и все прежние завоеватели, понимали благодетельную роль реки. Общество в регионе Темзы, куда они пришли, было в целом достаточно цивилизованным и стабильным, в культурном отношении во многом опережавшим общество норманнов, и они не пытались сколь-нибудь существенно его изменить. Наоборот можно сказать, регион цивилизовал новых пришельцев. Границы церковных приходов и графств не изменились. Деревни на берегу Темзы остались нетронутыми, хоть и подчинялись теперь новым господам; рисунок расселения, просуществовавший тысячу с лишним лет, а может быть, и гораздо дольше, остался прежним. Многие норманские, а позднее и средневековые, церкви были построены на саксонских фундаментах. Иной раз случались переименования возникали такие деревни с французским акцентом, как Кингстон-Блант и Комптон-Бичем, но в целом древняя система названий была сохранена.
Кое в чем, однако, норманны изменили облик реки. Они стали строить на берегу дворцы, замки и крепости. Они возвели лондонский Тауэр мощный символ власти короля над прилегающим городом. Первоначально крепость состояла главным образом из La Blaunche Tour Белой Башни, построенной из канского камня, который везли морем из Нормандии. Норманны соорудили на берегу Темзы близ нынешнего моста Блэкфрайерз замок Бэйнардс-касл. На высоком меловом холме они выстроили Виндзорский замок еще один символ своего военного превосходства. В нем король Вильгельм I отпраздновал Рождество 1070 года. Будучи заядлым охотником, он, кроме того, объявил многие районы вдоль Темзы королевским лесом.
Кое в чем, однако, норманны изменили облик реки. Они стали строить на берегу дворцы, замки и крепости. Они возвели лондонский Тауэр мощный символ власти короля над прилегающим городом. Первоначально крепость состояла главным образом из La Blaunche Tour Белой Башни, построенной из канского камня, который везли морем из Нормандии. Норманны соорудили на берегу Темзы близ нынешнего моста Блэкфрайерз замок Бэйнардс-касл. На высоком меловом холме они выстроили Виндзорский замок еще один символ своего военного превосходства. В нем король Вильгельм I отпраздновал Рождество 1070 года. Будучи заядлым охотником, он, кроме того, объявил многие районы вдоль Темзы королевским лесом.
Нельзя, конечно, сказать, что норманны первыми стали строить у реки королевские дворцы. В VIII веке Оффа возвел дворец около церкви в Бенсоне, и существовал саксонский дворец в Юэлме, описанный Лиландом; был, кроме того, саксонский дворец в Кемпсфорде. Канут вел строительство в Вестминстере, и еще один дворец был в нынешнем Олд-Виндзоре. Можно утверждать, однако, что норманны первыми сполна подчеркнули связь реки с королевской властью. Фактически они сотворили монаршую реку от Тауэра до Виндзора. Хартия Вильгельма I объявляет Виндзор собственностью короля, ибо место сие королю удобно по причине близости реки, и леса для охоты, и многих прочих благ, и посему подходит для королевского отдыха.
Этими благами отчасти объясняется обилие королевских дворцов на берегу реки. С XI по XVI век ниже Виндзора их было построено еще шесть. Среди них Хэмптон-корт, Ричмонд, Гринвич и Уайтхолл; был еще королевский дворец в Бермондси, возведенный Эдуардом III в середине XIV века, от которого уцелели лишь немногие камни. И есть, конечно, лондонский Тауэр. В целом можно сказать, что города вдоль реки строились прежде всего как крепости или как оборонительные поселения. Оксфорд это, по существу, крепость на острове. Виндзорский замок возведен на древней возвышенности, которая могла быть остатками старинных защитных сооружений. Города Криклейд и Лечлейд были защищены не только Темзой, но и реками Черн и Лич. Уоллингфорд и рекой, и болотом. Вот почему в Уоллингфорде, Оксфорде и Криклейде были устроены монетные дворы. Старое название Уоллингфорда Галлена (Guallenford) от британских слов guall hen, что означает старая крепость. В точности представить себе войны древних времен невозможно, но плотное заселение берегов Темзы говорит о первостепенной важности реки во время конфликта.
Земляные укрепления в Сайнодене; постоянные гарнизоны вдоль реки, которые держал британский вождь Амброзий; военный лагерь на острове Шеппи; лагерь викингов в Фулеме; битва при Кемпсфорде в начале IX века между правителем области Хвикке Этельмундом и Вокстаном из Уилтшира; осада лондонского Тауэра йоркистами в 1460 году все это говорит об одном и том же. Конфликт между Стефаном и Матильдой в начале XII века был отчасти соперничеством за обладание замками вдоль Темзы. Река обеспечивает важную связь с Лондоном, с благосостоянием.
Вот почему к реке потянулась и прочая знать, светская и духовная элита страны. Стрэнд, протянувшийся между Сити и Вестминстером, был обстроен дворцами. У Темзы выросли Йорк-хаус, Винчестер-хаус и Дарем-хаус резиденции соответственно епископов Йоркского, Винчестерского и Даремского. Ламбетский дворец, построенный в 1200 году как резиденция епископа Кентерберийского, находится менее чем в миле вверх по реке на противоположном берегу. В 1657 году, когда тюдоровское великолепие Темзы уже ушло в прошлое, Джеймс Хауэлл все же писал в Лондинополисе о величественных дворцах, кои высятся по обоим берегам один за другим, заставляя многих чужеземных послов признать, что самая славная прогулка на свете (из числа как водных, так и сухопутных) это подняться в прилив по Темзе от Грейвзенда, проплыть под Мостом и высадиться в Вестминстере. Несколько ранее Майкл Дрейтон восславил Стрэнд (это слово буквально означает береговая полоса) как выражение богатства и доблести нашей земли.
Этот рисунок расселения столь привычен, что его принимают как должное. Но почему первые люди страны хотели жить в близком соседстве с Темзой? Потому, что с самых ранних времен берег был источником могущества. Знатные люди селились у реки, повинуясь инстинкту и обычаю. Церковные деятели, кажется, особенно часто считали речной берег подходящим для себя местом. Та же тенденция прослеживается и в более поздние эпохи. Здания парламента, несмотря на риск речной атаки, были построены у Темзы. Лондонский Каунти-холл (здание Совета Большого Лондона) стоит на южном берегу Темзы, как и Сити-холл (здание исполнительных органов городской власти). Главные общественные здания города обрели подходящее место на берегу реки.