Думаю, ты права, Большая Эска, его разум помутился. Он не узнал нас с отцом, и внуков своих не принял. Он слушал не более нескольких минут, затем его терпение вышло, и нас вытолкали прочь. Хорошо, что не убили
Что же делать? Может, теперь его остановит Ханну? предложил Таджин. Не знаю, что сейчас страшнее Темуджин или Кедаи. Их народ вырос настолько, что вытеснил айнов с Курил и нацелился на Корейский полуостровНигде нет от них покоя.
А что, Ханну, прищурился хитрой степной лисицей Сафуан, глядя на высокомерную правнучку, сидящую в конце длинного стола, настолько хороша?
Тана и Камлак воспитали Ханну ловкой охотницей. Огонь-девка. У Камлака детей не родилось, так он вложил всю свою любовь в племяшку. Ханну вышла замуж за бойкого паренька и они на пару долгое время гоняли кедаев в долине Кети. Жаль, что не так давно муж её погиб при ночном налете на посёлок.
Кто это был, так и не выяснили. Если братец Темуджин, ему несдобровать! подала голос Ханну.
Речь не идет о мести, внученька. В твою задачу входит остановить Темуджина и привлечь его на нашу сторону. Если все согласны с тем, чтобы Ханну возглавила поход, начнём собирать дружину, тяжело вздохнула Большая Эска и неодобрительно посмотрела на Ханну за её слова.
А вы уверены, что суровые вояки послушаются молодую девушку? продолжал сомневаться Таджин.
Я об этом позабочусь сама! гордо встала Ханну.
Глава двенадцатая. Ханну
Два бурных потока схлестнулось в предгорьях Енисейского кряжа и бились до тех пор, пока две головы, два вожака не встали один против другого. Шёл второй час битвы, и силы покидали храбрых воинов по обе стороны поля боя. Дикий рёв, ржание коней, лязг оружия слились в голове Ханну в одну бессвязную мелодию. Изображение перед глазами плыло, и лохматая шапка-шлем слетела с головы от одного удара Темуджина, и она, потеряв равновесие, упала на каменистый берег реки, а следом на неё со всей мощью своего тела упал Темуджин, сильно прижав женщину к земле так, что чуть ребра не лопнули. Большие чёрные глаза глянули на него с вызовом, и она уперлась луком в бородатый подбородок война, сдерживая его из последних сил. Он продолжал борьбу, но смотрел на Ханну, слегка опешив, видимо не знал, как поступить в следующую минуту боя.
Кто ты? Женщина? ещё пару минут ему понадобилось для размышления. Темуджин с силой развернул её спиной к себе, а затем, сняв с пояса перевязь, стянул её руки вместе и победно поднял вверх своё копьё.
Прекратить бой! крикнул он. По полю разнеслись крики, передаваемые от одного командира к другому. Он поднял Ханну и поставил перед толпой, поднявшись на небольшой холм.
Ваш великий предводитель требует переговоров, крикнул он в толпу. Что думаешь, хитрая куница, я прав? шепнул он ей.
Я согласна на переговоры! Прошу прекратить бой и разойтись на две тысячи шагов вплоть до новых указаний! крикнула она в измученному воинству.
Темуджин раскинул шатер прямо на поле боя, выпил кувшин воды, зачерпнув тут же из Енисея. Обтёр усы рукавом, молча сел на против и посмотрел на невиданного противника.
Здравствуй, Темуджин. Я сестрица твоя сводная. Не припоминаешь? Наша мать, Большая Эска, плачет по тебе в Грустине. И я здесь, чтобы пообломать твой крутой нрав и прояснить тусклую память в твоей голове!
«Сестра» говоришь? А почему убить хотела? И не ведомо мне о братьях и сёстрах один Я! ехидно заметил он.
Если бы ты помнил, какого рода-племени, бился бы сейчас не со мной! А кедаями.
Какое же мне до них дело? Да и как с ними биться, они же мои воины, засмеялся он.
У тебя не войско, а банда разбойников. Грабят всех кто встречается на пути. Нужно отличать своих от чужих! Эта земля кедаям не принадлежит, они должны покинуть её! Нельзя прокормить один народ за счёт других, проживающих здесь испокон веков. Горят леса, зверь бежит, дичи становится мало из-за нашествия чужаков. Люди вынуждены уходить с насиженных мест в поисках лучшей жизни. Так и мать твоя скоро покинет свою Грустину. И тогда даже если вспомнишь, не увидишь её больше. Не сможешь положить голову ей на плечо, да поплакать!
Эти слова смутили Темуджина, хотя ни имени, ни жизни своей он не помнил, проснувшись в сырой горной пещере с волками.
Ни одно поколение детей Наны сменилось, пока он спал, но они точно знали, что это их дом, и этот человек им друг, хозяин и брат. И проснувшись он нашел всё, что было нужно, но главное потерял память! Как уж это случилось одному богу известно. Но звать он стал себя Эра. Так обращались к нему братья волки, реагируя на каждое сказанное слово. А тут уже второй раз слышит знакомое и незнакомое Темуджин. «Поверить ей? Или не поверить?» терзался сомнениями он.
Ни одно поколение детей Наны сменилось, пока он спал, но они точно знали, что это их дом, и этот человек им друг, хозяин и брат. И проснувшись он нашел всё, что было нужно, но главное потерял память! Как уж это случилось одному богу известно. Но звать он стал себя Эра. Так обращались к нему братья волки, реагируя на каждое сказанное слово. А тут уже второй раз слышит знакомое и незнакомое Темуджин. «Поверить ей? Или не поверить?» терзался сомнениями он.
Ты останешься здесь. И докажешь свою правоту. А там посмотрим.
Но не тут-то было. На рассвете люди Темуджина оказались в огненной западне. Войско кедаев переправилось через реку и напало неожиданно, они тоже терпели от Темуджина.
Отпусти, я доберусь до своих и приведу тебе помощь. Может, тогда ты узнаешь кто тебе друг, а кто враг! задыхаясь от копоти и кашляя предложила Ханну.
Темуджин нерешительно перерезал веревки. Толку от неё сейчас всё равно не было, а защищать её не было сейчас никакой возможности. И отпустил.
Полчаса он ничего не замечал вокруг себя, кроме криков битвы, крови, хлеставшей во все стороны то тут, то там, красных всполохов горящих юрт, перевернутых котлов с остывшем варевом. Кедаев в волчьих шапках с длинными хвостами, прыгающими по широким спинам, их смуглых утонченных лиц, словно выветренных, высушенных на солнце, и так явно отличающихся от местных лиц: белых, круглых, похожих на свежую, пышную лепешку, замешанную на хорошей сибирской закваске. Как во сне двигались около него тенями и другие лица, знакомые, но такие далекие, что Темуджин встряхнул головой, сбрасывая липкий морок. Они преследовали его во время долгих сновидений, то умиротворяя и успокаивая, то вызывая глубокую невыносимую тоску до кома в горле, до крика в тёмной пустоте гулкой пещеры. От него, собственно, Темуджин и проснулся.
Отряхнув голову так, что слеза, внезапно выкатившаяся из глаза, полетела прочь как пуля, стремясь достигнуть цели на поражение. Её поймал воин совсем рядом, перерубив надвое стрелу, пущенную в Темуджина неприятелем. Они посмотрели друг на друга. Темуджин увидел большую армию Ханны, вливающуюся в его ряды, и дал знать командирам, что они будут биться на их стороне.
Сражение длилось вечно. По крайней мере так казалось Ханну, которая уже не в силах стоять, упала на мёртвую тушу лошади и молча взирала на то, как Темуджин гонит жалкие остатки кедайских воинов к челнокам, и те спешно покидают долину не в силах даже грести. Их долблёнки несёт по течению как ветки, брошенные ветром, крутит в волнах и прибивает к берегу у скал очень далеко от места битвы.
Их много, их очень много. Они соберут новую армию и снова придут.
Тогда и мы соберём, хмуро буркнул Темуджин, и, звеня оружием, грузно сел на камень.
Глава тринадцатая. Сотворение мира
На следующий день воины долго не просыпались. Один дозор сменял другой, и снова валились с ног после сытной похлебки. Всех падших в бою лошадей освежевали, мясо уложили слоями в большие ямы, пересыпав солью и закрыв толстым слоем лапника. Они не собирались уходить.
А Темуджин и Ханну, подождав с неделю, отправились в Грустину. Ханну не отставала от хмурого военачальника ни на шаг. Она убеждала, рассказывала, советовалась и советовала.
Эй, женщина! он схватил её за локоть и развернул так резко, что её лицо быстро оказалось рядом. Не завидую твоему мужу, если таковой появится. Можно хоть на один день оставить меня в покое! приблизившись почти шёпотом произнес он и так же резко отпустил Ханну, уходя, а внутри неё екнуло и упало вниз живота что-то тяжёлое, и тепло разлилось по всему телу. Это смутило Ханну, и она в этот день всеми силами убеждала себя держаться подальше от грузной фигуры, чёрным демоном сидящей на скале у реки.
А его мучили прежние тени воспоминаний: Тома, капризная и высокомернаяплывущая по широкой реке, изо всех сил глотающая ртом воздух, ловящая его взгляд на другом берегу, каждый раз поднимаясь над бурунами. Нана, тихо лежащая у ног, то рычащая, то поскуливающая во сне; она перебирает лапами быстро, быстро, ещё быстрейТара с большими синими глазами качает на руках маленького батыя, румяного крепыша. Вокруг шум да гам, и Темуджина за обе руки тянет ребятня. Голова кружится, и он падает, роняя всю эту галдящую ораву на траву. Взгляд его упирается в синее небо и большие птицы, как самолёты, кружат над ним с громким клёкотом. «А что такое самолеты?».