Анна Семендяк
Закулисная драма
Глава 1
Утро субботы выдалось пасмурным. Несмотря на то, что рассвет наступил более часу назад, небо было затянуто тучами и сквозь плотную завесу не пробивался ни единый солнечный луч. Джонни сонно зевнул и машинально отправил в рот кусочек пирога. Он рассеянно следил за тем, как по стеклу бежали струйки дождевых капель и пытался левой рукой нашарить на столе стопку утренних газет. Когда же рука наконец наткнулась на искомое, он удовлетворенно зевнул, взял верхнюю и опустил взгляд на передовицу. Вернее, на то, что от нее осталось. Джонни, конечно, был не то что бы в своей лучшей форме и бодром расположении духа, но даже в своем сонном состоянии понял, что с газетой явно что-то произошло. Ибо несчастному бумажному изделию чья-то жестокая рука сделала липосакцию, повырезав почти из каждой страницы по лоскутку. Около минуты Джонни понадобилось, чтобы сложить два плюс два (в итоге у него почему-то получилось 5 целых и три десятых с поправкой на ветер, но это уже нюансы) и сообразить, что газета сама себе харакири не сделает, а потому виновника преступления следует искать среди особей с руками и способностью держать в этих руках ножницы. А так как в доме помимо Джонни жил лишь один человек (не считая приходящей и уходящей уборщицы), то все нити вели лишь в одном направлении.
Фокс, пробормотал себе под нос Джонни, медленно сворачивая газету в трубочку. Его обуял праведный гнев и жажда мести за ни в чем не повинную газетку, а потому, допив оставшийся на дне чашки кофе и захватив скрученную в трубочку жертву преступления, Джонни встал из-за стола и отправился вершить правосудие. Голубоглазый блондин, роста выше среднего и атлетического телосложения, сейчас, поднимаясь по ступенькам и стараясь как можно громче при этом топать, он являл собой миниатюру "Аполлон в гневе". Распахнув дверь в комнату своего дяди и по совместительству патрона, наш карающий олимпиец провозгласил:
Я требую объяснений!
Фокс, сидящий по-турецки на полу в центре комнаты повернул голову в сторону двери. На нем был домашний синий халат, накинутый поверх пижамы, но выглядел он бодро и весьма жизнерадостно, его черные усы, слегка покрученные к верху, выдавали улыбку, которую он тщетно пытался скрыть. На лицо были явные улики свершенного преступления ковер на полу был усеян вырезками из газет, которые описывали своеобразный круг около Фокса. Сделав вид, что не расслышал племянника, он вопросил:
Ты почему все еще дома? Я же просил тебя выехать пораньше.
Сейчас только начало восьмого, а репетиция начнется не раньше девяти. И вообще, я для начала хотел все же ознакомится с обстоятельствами дела, прежде чем ехать с расспросами на место преступления.
Так в чем же проблема? Фокс вопросительно вскинул левую бровь.
В этом! Джонни помахал газетой перед Фоксом. Вы тут решили на досуге организовать кружок фигурной резки по бумаге?
А, ты про газеты проговорил Фокс, будто только сейчас поняв, чего от него хочет племянник. Но улыбка на его хитрющей физиономии выдавала сыщика с головой. Он встал на ноги, слегка разминая при этом затекшие конечности. Стоя в полный рост, Фокс был почти на голову выше Джонни, при том, что в последнем было не меньше 180 см. Повертев головой из стороны в сторону и сделав пару наклонов вперед-назад, Фокс с удовольствием выдохнул. Худощавый, смуглый, черноволосый, он был бы полной противоположностью Джонни, если бы не глаза, ярко голубые, как и у племянника, унаследованные последним от матери. Прости, мне нужна была кое-какая информация.
Но зачем же было кромсать газету?
Мне нужна была полная картина, потому я нуждался во всех статьях, что хоть как-то касались этого дела.
Что ж, раз уж у меня теперь нет никакой возможности ознакомится с информацией, может быть вы меня немного просветите? И да, почему мы снова полиции помогаем, скажите на милость? Они там сами уже ни на что не способны? Джонни все еще был зол на Фокса за испорченное утро, которое и без того было не самым радужным.
Последние пару вопросов Фокс благополучно проигнорировал и решил сразу перейти к обстоятельствам дела:
Располагайся и слушай, Фокс указал рукой на кресло, а сам сел на предварительно застеленную кровать. Что-что, а чистоплотность была у Фокса в крови, убийство произошло
Погодите минутку, перебил его Джонни. Я сбегаю за органайзером
Даже не думай об этом! воскликнул Фокс, Дался тебе этот твой организер, на новомодные штуковины нет времени. Возьми на тумбочке блокнот и ручку и записывай за мной все детали. Хоть раз поработаешь по-старинке.
Неандерталец, пробурчал себе под нос Джонни, настолько тихо, что Фокс смог сделать вид, что не услышал слов племянничка. Тем не менее, Джонни послушно поплелся к тумбочке и, взяв необходимые письменные принадлежности, поудобнее устроился в кресле и приготовился слушать.
Итак, начал Фокс, сложив скрещенные пальцы рук на груди. Это произошло позавчера, в четверг, 17 сентября, около 11 часов вечера. Сторож театра совершал свой обычный обход. Начинает он обход всегда с подсобных помещений, а именно с актерских гримерных. Именно там иногда можно обнаружить лежащее среди костюмов тело, не подающее признаков жизни.
Джонни вопросительно поднял брови и взглянул на Фокса.
Не мертвое тело, конечно, пояснил он, а до смерти упившееся. Среди людей творческих увы, иногда распространен данный, кхм, недуг. Так вот, тем поздним вечером сторож уже благополучно обошел все актерские гримерки и, к счастью, ни одного артиста в подпитии не обнаружил. Все к тому времени успели разойтись по домам. Здание театра закрывается около девяти, последний выходящий оставляет ключи на вахте, предварительно указывая время ухода и ставя свою подпись. Что, конечно же, нам только на руку.
Уходящий оставляет там свой ключ от гримерной?
Не только от гримерных, но и от костюмерных, а так же, самое главное от сцены. Именно ключ от сцены представляет наибольшую ценность, так как он у них один.
Неужели они там у себя в театре никогда не слышали слова "дубликат"? проворчал Джонни.
В том то и дело, что ранее у всех имелась копия ключа от основного зала, но, как я уже говорил, люди творческие склонны иногда не контролировать своих действий и во хмелю пускать на сцену кого ни попадя и творить не совсем приличные дела. Потому, во избежание повторения подобных случаев, все дубликаты были у труппы отобраны и утилизированы, а ключ от сцены остался в одном единственном экземпляре.
Могу поспорить, что у сторожа, на всякий пожарный, дубликат ключа все же имеется.
Конечно имеется, но вряд ли кому-то из труппы это известно. Так вот, о чем это я?.. Ах да, сторож обошел все гримерные, костюмерные, буфет, коридор и лестничные клетки и, не обнаружив там признаков жизни, двинулся наконец к дверям, ведущим в зал.
Он прошел через центральную дверь? спросил Джонни, делая пометки в блокноте. Он настолько свыкся с органайзером, что листок с пометками сейчас являл собою хаотичный набор разных слов и словосочетаний, и Джонни искренне надеялся, что ему удастся разобрать свои китайские иероглифы впоследствии.
Да. Я понимаю, к чему ты спрашиваешь. Конечно, на сцену есть также два закулисных выхода, они расположены с двух сторон и ведут в коридоры с гримерными и костюмерными. Но ключи от этих дверей находятся на той же связке, что и ключ от центрального входа, потому сторожу не было необходимости проверять какую-либо из этих дверей.
Ага, значит, не известно, были ли эти двери закрыты?
Сторож утверждает, что были. Фокс недовольно насупил черные брови и подкрутил усы, что выдавало его нетерпение. Может быть, ты перестанешь меня перебивать и дашь мне наконец перейти к сути дела?
Конечно, босс, примирительно ответил Джонни, но по нему было видно, что задавать вопросы он все равно не перестанет.
Сторож открыл центральные двери своим ключом, но, еще не войдя в зал, очень удивился тому, что на сцене горел свет. В такое время в здании обычно стоит кромешная тьма, а обход сторож совершает с фонариком, зажигая лампы лишь в случае крайней необходимости. Так вот, его немало удивила полоска света, выбивающаяся из-под двери. Сторож решил, что кто-то из актеров просто забыл выключить один из прожекторов. Но, открыв дверь, понял, что ошибся. Сцена была освещена не прожекторами, а расставленными полукругом горящими свечами. Свечи окружали ложе посреди сцены, а на ложе лежал человек. Сторож решил, что это чья-то не слишком удачная шутка, и с порога прокричал лежащему, чтобы он немедленно убрался со сцены. Так как никакой реакции не последовало, сторож направился прямиком к лежащему, но, уже на полпути понял, что здесь что-то не так. Лежащий не шевелился и не подавал признаков жизни, а, приблизившись еще немного, сторож различил на его одежде пятна крови. Ускорив шаги, мужчина подбежал к телу и замер от страха на ложе лежал мертвый человек, в глазах его застыло выражение ужаса. Все его одеяние было изрезано и заляпано кровью. Одет он, кстати говоря, был в сценический костюм на нем были камзол, плащ и даже сапоги со шляпой.