Откуда ты знаешь, что без подписи, если не читал? мгновенно насторожился Куратор.
Если бы было с подписью, вы бы не спрашивали «кто»! закатил глаза под белый лоб Максим. Куратор недовольно поджал губы.
А те парни не могли сами его потерять? предположил курсант, показывая на дверь, в которую вышла комиссия. Реплика вызвала смех. Один педагог раздражался:
«Те парни» будут принимать экзамены! отчеканил он, Проявить к ним уважение в ваших интересах!
А в ваших?
Куратор уселся за стол, громче обычного пододвинув под себя стул. Да, члены комиссии у всех преподавателей вызывали стойкую неприязнь. Впрочем, студенты, сидевшие напротив, сейчас, тоже. Его курс был крайне не простой. Мало того, что он первый в педагогической карьере Куратора, это еще и особый «набор». О чем сам ректор пять лет назад предупреждал своего протеже в личной беседе.
Нельзя сказать, чтобы курсанты были трудными «подростками», юнцами со сложной судьбой. Скорее «сложными» были их родители. И «сложными» именно в том смысле, что «не простыми». У большинства либо один ближайший родственник, либо сразу несколько, занимали высокие посты в ведомствах, и не только в военных. Так называемые «династии» С некоторых пор, для творческого коллектива вуза это слово стало ругательным.
Самый высокий пост из всех занимал родитель кудрявого Максима, как всегда, без страха сидевшего даже за первым столом в любом из десятков кабинетов. Впрочем, парень никогда не хвастал, а вначале щепетильно скрывал то, что всем с первых дней итак было хорошо известно. И хотя отец Максима, выдающийся экономист, автор и разработчик инклюзивных программ развития, как раз не являлся военным, он именно поэтому заслужил в их среде еще больший авторитет.
Зато родня остальных носила погоны со звездами, позволяя себе откровенно вмешиваться в учебный процесс. Дед Артема Тынякевича, к примеру, служил военным медиком. Возглавлял соответствующее всесоюзное, а затем федеральное заведение, и мог вмешиваться не только в учебный, но и многие другие «процессы», нередко происходившие с теми, кто давал присягу, включая педагогов. Генералы проходили через его руки, еще будучи рядовыми
Первые два года Куратору стоило больших усилий исполнять по отношению к своему курсу непосредственные обязанности. И не только по причине молодости и неопытности.
Недружественная атмосфера долго стояла в рядах. Некоторое социальное расслоение, в буквальном смысле мешало равнению. Строй был далеко не стройным. Вуз не мог дождаться дня, когда выпустит из себя неспокойное «образование». А до того момента буквально бурлил, будто переваривая не совсем то, что подходило его организму.
И вот, на последнем году обучения, в самом конце, эти славные фамилии все же прославили и университет, который вдруг стали ассоциировать с почти уголовным преступлением Присланная в ноябре комиссия, наконец, занялась делом, подвергнув унизительной проверки весь вузовский состав.
Педагог передернул плечами и осмотрелся. На предпоследнем столе, за спинами своих товарищей, распростерся курсант. Куратор не раз бросал на него беспокойные взгляды. Однако беспокоился он отнюдь не за здоровье последнего.
Тынякевич, вам плохо? не сдержавшись, вдруг перебил он всех.
Нет! дернулся тот.
Тогда выключите телефон, и успокойтесь! Вы уже час лежите на столе. слегка преувеличил педагог. Я думал, что нам пора врача вызывать!
Все в порядке! заверил его Артем Тынякевич. Хотя, надо заметить, эти профессора, настоящие энергетические вампиры! Просто высасывают все соки из нас
Аудитория согласно зашумела.
Ну, этот процесс обоюдный! заметил педагог.
Проректор вот кто вампир в чистом виде! громко вставил Максим. Верно, Артемий он развернулся назад.
Я всегда ощущал негатив, исходящий от него! подтвердил второй курсант.
И фингал результат этого ощущения? прищурился Куратор. На лице молодого человека действительно разлилась синева.
Я вербально ощущал Пусть только попробует тронуть меня пальцем! Артем сделал значительный жест.
Не уверен, что это в его планах! Однако, ты уходишь от ответа! заметил педагог.
Как и всегда на ваших занятиях! вставил жизнерадостный узкоглазый курсант за передней парте. Куратор поблагодарил его кивком: Так откуда пятно? опять обратился он к Артему.
Оно аллергического характера курсант запнулся.
Оно синее!
Педагог минуту рассматривал его. Артем беспокойно ерзал на стуле, и от этого трения, фингал, почему-то, становился еще ярче и выразительнее.
Эрик Кудасов прав. констатировал Куратор. Ни на один свой вопрос я не могу получить ясного ответа. И все же, пока здесь находиться госкомиссия. Пока эти он впервые замялся, и курсанты с пониманием восприняли паузу, проверяющие, действуют на территории вуза (он едва не сказал страны). Сидят на тренировках, занятиях и даже в столовой, прошу вести себя в соответствии с высоким званием, которое вы уже носите, (Артем жалостно посмотрел на букву «К», на своем погоне), являясь частью, всем известного и уважаемого, несмотря ни на что, не только у нас, но и за рубежом, заведения
Он оглядел изуродованные его мыслью лица курсантов, насладился этим зрелищем, но почувствовав, что и сам несколько «размягчился» от сказанного, перешел к главному:
Поэтому, я надеюсь, и имею основание, что в ближайшее время никто из вас не пострадает от рук буйных фанатов, нездорового питания, плохой экологии и т.п. Поставив в прямую зависимость от этого имидж университета. Вообще, все вы обязаны выжить, и без какой-либо видимой ущербности, кроме той, с которой поступили сюда пять лет назад, дожить до аттестации не только своей, но и вузовской. Мой совет ведите уединенную, даже в чем-то аскетичную (не буду уточнять, в чем именно, все знают), заполненную только учебной литературой и тренировками жизнь. Осталось всего три месяца
И как, спрашивается, после такой защиты диплома, еще и Родину защищать?! заявил Максим.
Какой такой?! снова начал раздражаться Куратор.
На вынос мозга курсант выпучил глаза.
Но вы же не десантники! Вам никто не предлагает кирпичи об голову разбивать!
Скорее, голову о кирпичи! тут же поднялся гогот.
Куратор беспокойно глянул на дверь в коридор. Инициатива постепенно уплывала из его рук, словно переходящее знамя победы, но поле битвы нужно было оставить за собой, поэтому он прибегнул к главному оружию, безотказному как калашников:
Кто не сдаст свои дипломные до 14-го числа, будет иметь дело не со мной, а с начальником учебной части!
До 14-го?! воскликнули два голоса.
Да. безжалостно подтвердил педагог. Нашей Эры! припомнил он им февральское мучение. Четырнадцатое! Легко запомнить трудно забыть! Анатолий Васильевич встал и направился к выходу.
Какого месяца?
Куратор остановился в дверях: Надеюсь, это риторический вопрос, не требующий моего ответа!
Он не напрасно беспокоился о физическом состоянии курсантов, озаботившись, даже, видом обычного фингала у одного из них. В истории, приведшей к пагубным для вуза последствиям, уже имелись пострадавшие. Во всяком случае, в группе, выходящей сейчас из аудитории, количество студентов было меньше, чем в начале учебного года.
Массовая культура
Не только на педагога в этот жаркий апрельский день нахлынули воспоминания.
Темноволосый курсант, сидевший у окна, подперев голову рукой, задумчиво смотрел на университетский двор, который вычищали первокурсники. За спиленными тополями поблескивала луковка воинской часовни. Крики внизу заставляли красивое лицо болезненно морщиться. Этому взводу ни разу, на его памяти, не поручали подобных «грязных» дел. Их задачей было просто прилежно учиться. Надо сказать, в этом молодой человек хорошо преуспел. И не просто хорошо, а даже отлично. Пять безупречных лет в стороне от любых сомнительных начинаний
Но вот, на последней учебной сессии произошел неприятный инцидент, и парень, по удивительному, непонятному совпадению, один из его главных участников. Миша Алымов до сих пор не мог понять, как такое могло случиться. Блестящие способности, ровная карьера впереди, все это теперь стояло под большим вопросом (и зависело от результатов расследования не только комиссии, но и дознавательных органов).
Конечно, он не пострадал пока, как те двое, которых недавним приказом ректора отчислили из университета, не дав сдать диплом. Однако, у курсанта не было уверенности, что и он не станет третьим.
На весеннее солнце набежала туча, залитый ярким светом двор погрузился в тень. Порыв ветра ударил в окно, и стекло зазвенело. Правда ветер сейчас был теплый, в отличае от того, начала весны.