Безумный смех раскатился по доку позади него. Он понял, что на этот раз ему не уклониться от молнии.
Но все же попытался, хотя и знал, что не сможет обмануть судьбу.
29
Существо, спрятанное в самом сердце цитадели Саймона Трегессера в глухом конце космоса, ощутило колебания Паутины. Вибрации ударяли по нему со всех сторон, словно поток нейтрино самой Вселенной.
Через минуту сообщение привело его в полную вменяемость.
Доступным ему способом оно позвало: «Саймон Трегессер!»
Трегессер не ответил.
Оно позвало еще раз. Эти новости должны быть как-то связаны! Колесница бедствий катилась по Паутине, и только вдохновенная импровизация могла предотвратить ее преждевременный прорыв к глухому концу.
Судьба отхватила себе слишком большой кусок. Судьба и происки врагов, о которых внешник даже не подозревал.
Трегессер не желал отзываться. Должно быть, безумец отправился куда-то развлекаться. Если поступит больше тревожных сигналов, ему придется ответить.
Период вменяемости внешника закончился, и он начал биться о границы своей обители. Дергался, корчился и извивался. Его составные части вращались одна вокруг другой. От конвульсий треснул клапан, вероятно предохраняющий от выплеска агрессии. Из него под высоким давлением хлынул метан.
Взрыва не последовало. Трехметровое лезвие пламени вонзилось в панель управления. Тепло перестало циркулировать. Заклубился дым. Загорелся пластик. Завыла сирена. Система пожаротушения включилась слишком поздно или не сработала совсем. Температура поднималась все выше и выше. Отказывали все новые и новые системы.
Огонь подобрался к хранилищу химикатов, используемых внутри жилища Трегессера и внешника.
Лупо первым примчался в пещеру и стал свидетелем взрыва. Осколки разлетались в непредсказуемых направлениях и ударялись о стены. Но внешник ничего этого не почувствовал. Его составные части были уже мертвы, одни от удушья, другие от отравления кислородом, третьи от падения давления или, избежав всего этого, зажарились, словно стейк.
Лупо проследил за тем, как утихает буйство стихии, покачал головой и вернулся наверх посмотреть, не зафиксировали ли приборы что-нибудь особенное, способное объяснить случившееся. Хотя и сомневался, что сможет что-то узнать.
Он и не узнал.
Но задумался над этим.
30
Там, где не бывал и куда не отправился бы по доброй воле ни один человек Канона, во мраке метана и аммиака, десятки колониальных разумов ощутили еще один взрыв агонии, эхом разносившийся по Паутине. Их составные части перестроились в некое выражение разделенных эмоций. Возможно, это была печаль, или гнев, или отчаяние, или нечто непостижимое для человека. Несомненно, за этим последовал период неподвижности, который мог быть воспоминанием и скорбью.
Затем множественные разумы собрались на совет, чтобы придумать новый план.
31
Тортилу отвели апартаменты, предназначенные для почетных гостей, лучшее жилье, какое он видел со времен Зловещего Радианта. Тюремная камера без решеток. На «VII Гемине» имело бы смысл запирать только самых безумных пленников, которые бросаются на своих тюремщиков. Сторожевой корабль знал все о каждой разумной частице, движущейся по его металлическим и пластиковым венам.
Ему дозволялось свободно ходить по всему кораблю, за исключением ядра. Какой вред он мог причинить?
Он увяз крепче, чем муха в паучьих силках.
Янтарную Душу поместили в соседнюю каюту и без всякой жалости наблюдали за ее страданиями. Поначалу Тортил больше никуда не ходил, не желая притворяться кем-то другим, кроме пленника своих стародавних врагов.
Полночь поселили рядом с Янтарной Душой, но она редко с ними виделась, проводя все время с Ханавером Стратом. Тортил не держал на нее зла. Она являлась такой, какой ее создали.
Он был опечален и болью Полночи, и необъяснимой агонией Янтарной Души.
Возможно, кто-нибудь из соплеменников Янтарной Души и смог бы проникнуть через ее барьер, но для Тортила он выглядел таким же непреодолимым, как щиты сторожевого корабля.
Разочарование собственной беспомощностью перешло в беспокойство, которое он постепенно начал смягчать прогулками. Но он бродил в стороне от мест обитания живого экипажа, в отдаленных частях корабля, неподалеку от отсеков для рейдеров, гнезд для истребителей преследования и перехватчиков, а также шахт адской карусели. Там попадались места, откуда можно было увидеть звездный космос.
Тортил подозревал, что большинство из многотысячного экипажа корабля никогда не видели космос иначе как на экране. Но у экрана есть границы, он всегда показывает только небольшую, плоскую часть реальности. Люди не любят признавать, что с точки зрения Вселенной они не представляют никакой важности.
Он отыскал нерабочую шахту. «Гемина» разрешила ему войти. Из О-образного купола дежурного помещения ему была видна такая большая часть Вселенной, какую только способен вместить в себя разум. Он мог прилечь на койку деформастера в успокаивающей, мерцающей темноте, где не было ни вчера, ни завтра, ни беспокойства, ни страха.
Он мог позволить себе болезненно-философское состояние в той мере, в какой сам захотел бы.
Военконсул отыскал его во время третьего посещения шахты. Разумеется, «Гемина» сообщила, где он находится. Но все равно удивительно, что этот человек потратил время, чтобы навестить его здесь.
Страт сел за консоль управления, уставившись в пустоту космоса. «VII Гемина» оказалась вне Паутины с неизвестной Тортилу целью. Он заметил маленькую луну, станцию и движущиеся искорки местного транспорта.
Казалось, военконсулу нечего было сказать. А когда он заговорил, его слова лишь подтвердили то, что Тортил прочитал по его позе.
Здесь так спокойно. Оглядываясь назад, я чувствую ностальгию только по тем временам, когда был деформастером. Здесь ты остаешься наедине с собой. Иногда вдруг видишь себя и того, кем ты мог быть.
Он усмехнулся, очевидно без всякой задней мысли.
Ничто не сравнится с ощущением, когда ты выпустил вихрь, а штурмовик все равно прорывается и ты должен закрутить новый, чтобы достать его, прежде чем он достанет тебя.
Нет, возразил Тортил, ничто не сравнится с ощущением, когда ты идешь в атаку, зная, что должен отыскать шахту и уничтожить ее, прежде чем деформастер уничтожит тебя и весь экипаж. Ты и в самом деле такой старый?
Боевой состав бо́льшую часть времени спит. Ты летал на штурмовиках?
Я придумал эту тактику.
Удачливые штурмовики высаживали десант на обшивку сторожевых кораблей. Солдаты сторожевиков не могли сравниться с воинами ку.
Теперь она уже не сработала бы.
Теперь больше нет ку. Никакая другая раса не имеет таких рефлексов. А где же дети, военконсул?
Что?
Где ваши дети? Малыши. Я побывал на борту трех сторожевых кораблей. Когда мы захватили «XVI Киренаику» ненадолго, прежде чем она взорвалась. Потом на «XXII Скифии», пока ее боевой состав не вышвырнул нас. А теперь на «VII Гемине». И до сих пор не видел детей.
Военконсул наконец понял.
Мы сами себе замена. Каждый из нас находится на борту с того момента, когда «VII Гемина» вошла в строй.
Но я знаю, что боевой состав стареет только во время дежурства. Остальные, похоже, живут непрерывно.
Да, до тех пор, пока их не отберут или не обожествят. Бо́льшая часть экипажа просто умирает, затем их записанную и отредактированную личность закладывают молодым клонам.
Тортил не вполне уловил смысл.
И они живут снова и снова?
Как шутят у нас, снова и снова, пока не добьются своего.
Тортил покачал головой. Какая-то бессмыслица. Он всю жизнь изучал людей. Они были предсказуемы, но непостижимы.
Так принято на «VII Гемине», Кез Маэфеле. Некоторые корабли развивались в другом направлении. Они стали странными.
Странными.
Говорят, что вообще ничего не меняется. И обвиняют во всем вас. Вас считают диковинными демонами. Но я прожил каждую минуту из этих тысяч лет. Вся Вселенная стала странной. Возможно, вы этого не замечаете.
Почему мы не должны этого замечать?
Вы не обращаете внимания на то, что происходит вовне, пока Внешний космос не мешает тем законам, которые вы установили силой. Канон изменился, военконсул. Я отметил тот водораздел, за которым страсть к многоярусным городам захлестнула его. Прежде в пространстве Канона было мало негуманоидов, если не брать в расчет Рубежи, а также закрытые и заповедные миры. И артефакты встречались редко. Как и меня, их создавали для благородных целей. Теперь их полно везде совершенные игрушки, которыми хозяева наигрались и выбросили на помойку. Миры людей были переполнены. Паутина кишела кораблями. Шла бойкая торговля с Внешним космосом. Куда исчезли эти триллионы людей, военконсул? С тех пор открыты еще тысячи новых миров. Они должны быть заселены. Но ничего похожего не происходит. Лишь на немногих из них больше жителей, чем на том гнойнике, где вы нашли меня. Почему? Потому что обычные люди перестали размножаться.