Через секунду Слава, одновременно с оповещением о сообщении, слышит шаги в дверном проеме, босиком, стоит его девушка, с пледом на плечах, не скрывающим черное нижнее белье без кружев; волосы спутаны ото сна.
К стендапу готовишься?
Ася Рашеш
*замазанный адрес* Тебе когда удобно?
Ему заглядывают за плечо, на губах девушки нет дежурной улыбки, глаза заволокло сонливостью. Зябко ежится.
Мне начинать ревновать к куколке она шутливо ударяет ладошкой. Пальцы закоченели.
Настоящая любовь это охранять его, когда он срёт.
Ну, да, а куколка не справится. Меркантильный вы человек, Вячеслав.
Он поворачивается, встречаясь с зажмуренными от тусклого света глазами.
Спать не даю? Сейчас я
Сотрешь переписку с Асей и вернешься на супружеское ложе?
Слава угукает, не вслушиваясь в слова, радуется, что только что успел скрыть Тор стыд бы свой не выдать, не давать беспочвенной ревности повод.
Да кого ты обманываешь, Поперечный, «в глазах у него вселенные» нет-нет, это все девушки с нихуя сцены закатывают, да в истерики впадают. Мужики здесь, и Слава, в частности, не причем.
Я скоро приду, ложись. Я пока закрою окно на кухне.
Хорошо бы, сквозняки заебали, вот теперь она улыбается, и у Славы под ложечкой сосет неприятно, и сердце стучит в горле, касаясь желудочком языка стендапера, так привыкшего пиздеть на сцене, что, когда его серьезные отношения держат, он по-детски скрещивает пальцы за спиной, типа, нет, не пиздит. И в ответ доверчивый взгляд и мягкая улыбка.
Он определенно говнюк. Но он не будет ничего предпринимать, потому что только так его мир в безопасности. По крайней мере, так Славе отчаянно хочется думать.
Ему ерошат волосы, подвигаясь еще ближе, перед тем как, загладив их назад, отойти, поправить на плечах плед и уйти спать.
Это как подрочить на порно личное дело каждого.
Учти, не придешь через пять минут, разрешу наконец коте его пометить.
У нас нет кошки.
Ну, тогда сама обоссу.
Почему не сказала, что прешься от золотого дождя? Мы бы что-нибудь придумали вместе.
Ой, иди нахуй, прежде чем скрыться за косяком, показывает средний наманикюренный палец.
Проводив собственную девушку взглядом, Слава возвращается с бешено стучащим сердцем печатать Асе: «Да хоть завтра. Если не всплыву в аполитичной луже хайпа меня поймают с коктейлем молотова в одних труханах, кричащего аве Каррелова.
Ася Рашеш:
|Хорошо, приходи к часу.
А ответь-ка, Слав, зачем тебе столько вкладок в Торе?
Когда-то Славу вынесло на форум с обсуждением Энновича, и он краснеет, как школьник на порносайте в порыве, нежно лелея ссылку, месяцами не решаясь по ней пройти С сайта он стыдливо сбежал, но силы закрыть с концами в себе не нашел. Но теперь
«У вас одно личное сообщение» вот что его встречает под оглушающий стук сердца.
Славка потом будет говорить, что так пропердел диван, что проморгался третьим глазом, увидев, что пришел ему в самом опасном месте интернета не вирус, оставляющий от новенького «Макбука» бездыханный скелет, не шпионская программа и не «письмо счастья», что его продали за три биткоина нет, пинком под жопу оставлено две тысячи страниц компромата на каждого члена Правительства 3018, на всех его Майкрафтов Холмсов и королев Екатерин, делая его компьютер пизже телефонов «фэйсов».
На черном-черном сайте видеоблогера Слава Продольченко сдуру нажимает на письмо, скачивает самооткрывающийся вордовский документ и растерянно пялится на «многобукф» мелким шрифтом.
Сперва: какой хрен скинул ему свой манифест, блять?
Потом глаза лезут на лоб? Зрачок в ахуе и, закрыв собой радужку, не может выхуеть.
Вслед за этим душнила обрастает шапочкой из фольги.
Далее почему трясутся руки и капелька холодного пота хочет красиво катится со лба мимо носа?
Он листает, листает, листает вниз миллиметровым ползунком, и все волоски встают дыбом от этого милиписечного шрифта, неволей цепляющего взгляд. Мозг взрывается, неспособный переварить поток канцеляризмов и парад баянов.
И первый номер за всеми следят через смартфоны.
Второе прививки чипируют. И операции, и кровь из пальца, и поход к зубному.
Третье, над лёгкими бьется, Александр был прав. Какого хрена он так, сука, был прав!
Четвертое эх-эхович и есть главный Майкрофт Холмс, но у него есть Майкрафты пожиже ни одна из фамилий ничего не говорит тытруберу.
Пятое автор проводит расследование и сообщает, что все-таки мир не в матрице. И на том спасибо.
Слава Продольченко не идиот, возвращается назад и читает внимательно, да вдумчиво, от усердия щурится. Челюсти сжаты так плотно, что вот-вот послышится скрежет и эмаль раскрошится.
Два часа ночи, безделье, любопытство, паранойя, бессонница, тупняк и Славка Поперечный «верит», прикидывается, что каждое слово правда.
А еще он нашаривает в кармане свой смартфон, но пока не достает. Открыв поисковик, с пересохшим языком пишет «ремонт смартфонов в домашний условиях», прописывая свою марку, и надеется, что ему покажут смартфон без пластмассовой черной оболочки.
На первой странице ничего нет, но Слава лезет все дальше в Гугл и на одном сайте, обвешанном шок-рекламой, находит «эту странность дочки Пугачевой скрывали, продолжение в источнике».
Два двадцать четыре Слава смотрит на картинки.
Два двадцать пять убирает мешающий гной из левого глаза.
И-и-и-и, два двадцать шесть достает из кармана свой сматрфон, нежно проводит по чертовой черной пластмассе и хладнокровно снимает крышку, разбирая на мелкие детали, как на сайте, повреждая их отвагой и слабоумием, и ни одна мыслишка в пустой головушке не проскальзывает: что, мать твою, ты творишь так тихонько он и добирается до мяса.
Она здесь. Маленькая, всего несколько миллиметров, подсоединенная к изнанке, глубоко в кишках, срощенная с ними, но Слава ломает цельный кусок, и инородный предмет, о котором ни слова на очень авторитетном сайте, вживленный так, что сливается с деталью на которой паразитирует, мимикрирует.
Слава берет «это» двумя пальцами.
В голове мыслей рой, они проносятся мимо зеркал души, отражаясь в них на такую малую часть секунды, для которой ученые еще не придумали название.
Пустота в башке. Он думает одновременно обо всем и ни о чем конкретном, когда кладет чип в ладонь и крепко сжимает. Острые края вгрызаются в плоть, ранят, коробят кожу до крови, но боль до затуманенного охуевшего мозга так и не доходит. Телефон лежит на диване, разобранный бесполезный хлам, ты, последний «Айфон».
Ягодный гараж раз
Из матрицы выбрасывает обывателя, так почему же он так неестественно спокоен, когда теплый уютный мирок с любимой девушкой, с которой все идет к семерым по лавкам, женитьбе, свадьбе может потерпеть крах и только большая, слаборазвитая страна на севере Евразии, с клоунами в госдуме и царем, конечно, вороватом, с рыльцем в пушку не найдёт он покой до смерти, как Чевушевску и Ким Чен Ир, но посмотрите на того же Ира, Пол пота, Кастро у нас то демократия, ой, все точка.
Тупым Продольченка не назовешь он смотрит много образовательных сериалов придумывает шутки, точь-в-точь как у менторов из-за бугра, играет в ассасин крид поэтому, когда Лиза проснется, обнаружит своего парня на кухне. Утром он скорбен, с вымученной улыбкой, чаем в кружке, бутербродами, с заклеенной лейкопластырем рукой бытового инвалида колбасу без приключений не порежет и с айфоном в мусорке.
Доброе утро, обоссывать не нужно, я сам чаем обоссал айфон.
Тоже мне трагедия! Новый купишь, ты у меня завидный холостяк ей жалко бедненький маленький телефончик, пострадавший от руки этого варвара, и сказанное выше это на автомате, не тыкать же лицом в жидкое обосралово своего мужика!
А вот за то, что так и не пришел спать, получай! улыбается обветренными ото сна губами, натужно, но на глубине зрачков такое тепло у нее
И нет взрывов сверхновых, сколько не в вглядывайся.
Ты мне, задолжал она подходит и целует.
Страстно, с языком, приоткрывая мягкие губы, позволяя целовать уже себя. Руки привычно ложатся на талию, ее обнимают шею.
Передает нелепо зажатый в руке презерватив, раскрывая свои намерения потрахаться.
Отрывается, шумно дышит, их любовь в том, как ловко запрыгивает на кухонный стол, как сдвигает черный шелк с половых губ, как лихорадочно смотрит ей в глаза, как облизывает налитые кровью губы, она уже намокла. Славян пальцами входит, стимулирует клитор изнутри, пока его целуют, тянутся облизать шею, согласно мычат, раскрывая пальцами себя.
Толстенный намек принят, Славян расстегивает ширинку, спускает трусы с первой попытки, открывая упаковку и раскатывает по члену, и наконец входит, плавно толкается в мокрую киску, узкую, не то что жопы они предназначенные для сранья, а не пихания половых членов! Продольченко никогда не был любителем анального секса, и это то, что тебя, ограниченного, должно отвлекать от мужских жоп.