«Разобьюсь, - подумал он. - Обязательно разобьюсь. Лучше так, чем прозябать». Егор взглянул вниз
Аппарат кружил над полем. У ангара стояла толпа. Задрав головы все собравшиеся наблюдали за его полетом. И тут Егор понял, что все теперь получится, даже посадка, которую все летчики считали самой трудной частью полета. И оказался прав. Приземлился он легко, словно играючи. Недовольный мэтр-преподаватель пытался что-то сказать, потом махнул рукой. Когда же Егор объяснил ему, а потом и в местному военному начальнику, что хочет вступить летчиком-волонтером в военную авиацию Франции, все проблемы исчезли сами собой. Правда, Паоло стал разговаривать с ним сухо и только по делу. И не зашел попрощаться, уезжая в свою Италию. Но Панафидину было уже все равно. Он нашел свою нишу в жизни.
Сегодня же, получив бреве (удостоверение) пилота и предписание прибыть в Парижский авиаотряд, Егор радовался от души. И, конечно, гордился тем, как он сумел выкрутиться из всех неприятностей. Он согласен на эту войну, но только без выстрелов, в Париже, подальше от тевтонов и поближе к любимому бистро
Адриатическое море. Венецианский залив. Февраль 1910 г.
До Великой войны Итальянское королевство числилось союзником Дунайской империи и, надо особо заметить - и ее бывшего союзника, а ныне противника, Германии. Такой юридический казус позволил итальянцам признать договор утратившим силу еще в прошлом, 1909 году. Но вступать в войну итальянцы не спешили. Тем более, что со всех сторон страну окружали владения Антанты. Даже на Средиземном море превосходство объединенного англо-франко-австрийского флота над итальянским было неоспоримо. Сложившееся положение просто вынуждало держать нейтральную позицию и молча облизываться на соседние земли. Земли, которые по праву должны были принадлежать именно Италии тот же населенный итальянцами Южный Тироль, например. Или Трентино.
Но теперь очень многое изменилось. Итальянский король и его министры при первых же известях из Австрии поняли, что имперцам против объединенного германо-русско-сербско-румынского наступления не устоять. А значит появляются возможности взять из становящихся бесхозными по факту владений то, что хочется, себе. Поэтому, объявив на всякий случай частичную мобилизацию, правительство Джолитти опубликовало отправленный Венскому двору ультиматум. Он начинался с заявления, что Австро-Венгрия в результате войны содержит свои земли в состоянии беспорядка и нищеты. Далее шли жалобы на притеснение австрийскими властями итальянских подданных. Вывод был ошеломляющий: «Итальянское правительство, вынужденное позаботиться об охране своего достоинства и своих интересов, решило приступить к военной оккупации Южного Тироля, Градишки и Горице, Истрии». Австрии предлагалось самой способствовать захвату своей территории, приняв меры к тому, чтобы «предупредить всякое противодействие» итальянским войскам.
Пока правительства стран Антанты и Коалиции переваривали этот неожиданный документ, итальянцы начали наступление неотмобилизованными войсками сразу в нескольких направлениях. Неожиданно наступление на Реверетто и Триент (Тренто) отбили успевшие занять оборону части третьей и восьмой дивизий Четырнадцатого Армейского Корпуса генерала фон Эдлера. К тому же одна из трех дивизий этого корпуса, пятидесятая, как выяснилось, обороняла район Горице. Поддержанная тремя полками ландвера и двумя - ландштурма, а также частями гарнизона крепости Гориция, дивизия генерала сдержала наступление целых двух итальянских корпусов. Австрийцы дрались ожесточенно, но отступили на линию Монфальконе-Руббия-Гориция-Камбреско. Сдали после кровопролитного боя даже крепость Горицию. Причем при штурме крепости отличился некий артиллерийский капитан Паоло Бадольо[5], кроме наград получивший чин майора. Но дальнейшее продвижение итальянцев упорно обороняющиеся австрийцы сумели остановить. В результате появилась вероятность, что Триест[6] захватят наступающие германские части. Чтобы опередить их, итальянцы решили захватить город морским десантом. Для чего отправили к городу Особую дивизию флота контр-адмирала Рафаэля Бореа-Риччи дОлмо.
Контр-адмирал Бореа-Риччи[7] считался хорошим флотоводцем. Именно поэтому его карьера шла с некоторым трудом. Вот только на самые неприятные миссии отправлялся именно он и его корабль, а сегодня его дивизия, броненосцы «Ре ди Сицилия», «Ре ди Сарденья», «Ре Умберто», броненосный крейсер «Карло Альберто» и бронепалубный крейсер «Этна», а также две канонерки и тройка зафрахтованных пароходов с десантом. Именно поэтому Рафаэль ожидал любых возможных случайностей. Поэтому его корабли, несмотря на ворчание матросов и недовольство офицеров, шли в полной боевой готовности, с расчетами, дежурящими на боевых постах. Всем казалось, что это пустая перестраховка и кроме четверки миноносцев, базирующихся на Триест, опасаться эскадре нечего. Остальной флот имперцев, сильно ослабленный из-за отправки новейших кораблей в Проливы, должен был быть заблокирован в своих портах остальными итальянскими эскадрами. Но интуиция адмирала не подвела. Как оказалось, австрийцы успели вывести часть флота раньше, чем у берегов Истрии и Далмации появились блокирующие корабли первой и второй эскадр итальянского флота. Эскадра Бореа-Риччи, переходя из Венецианского залива в Триестский, столкнулись с австрийской эскадрой, спешащей уйти из Триеста в Полу.
Контр-адмирал Бореа-Риччи[7] считался хорошим флотоводцем. Именно поэтому его карьера шла с некоторым трудом. Вот только на самые неприятные миссии отправлялся именно он и его корабль, а сегодня его дивизия, броненосцы «Ре ди Сицилия», «Ре ди Сарденья», «Ре Умберто», броненосный крейсер «Карло Альберто» и бронепалубный крейсер «Этна», а также две канонерки и тройка зафрахтованных пароходов с десантом. Именно поэтому Рафаэль ожидал любых возможных случайностей. Поэтому его корабли, несмотря на ворчание матросов и недовольство офицеров, шли в полной боевой готовности, с расчетами, дежурящими на боевых постах. Всем казалось, что это пустая перестраховка и кроме четверки миноносцев, базирующихся на Триест, опасаться эскадре нечего. Остальной флот имперцев, сильно ослабленный из-за отправки новейших кораблей в Проливы, должен был быть заблокирован в своих портах остальными итальянскими эскадрами. Но интуиция адмирала не подвела. Как оказалось, австрийцы успели вывести часть флота раньше, чем у берегов Истрии и Далмации появились блокирующие корабли первой и второй эскадр итальянского флота. Эскадра Бореа-Риччи, переходя из Венецианского залива в Триестский, столкнулись с австрийской эскадрой, спешащей уйти из Триеста в Полу.
Австрийская эскадра включала два броненосца береговой обороны, броненосный крейсер, три эсминца[8], несколько транспортов с имуществом флота и рабочими верфей. А кроме того - два не успевших войти в состав флота строившихся в Триесте броненосца типа «Радецкий». «Радецкий» имел полную команду, установленное вооружение и погруженный в погреба боекомплект. Но корабль не прошел всех испытаний, и команда еще не успела полностью освоить механизмы и артиллерию. Второй корабль «Зриньи» не успел получить половину орудий противоминных калибров и не имел в погребах боекомплекта к пушкам главного калибра. Ну и его команда была укомплектована только для перегона. Третий корабль, только спущенный на воду, оставили в Триесте, приготовив к затоплению.
Бой начался с перестрелки между крейсером «Карло Альберто» и тремя эсминцами, выполнявшими роль передового охранения. Австрийцы, постреляв для порядка из своих шестидесятишестимиллиметровок, благоразумно не стали пытаться атаковать ощетинившийся огнем итальянский крейсер торпедами и быстро отошли к основным силам. В это время к крейсеру подошли все три броненосца, образовав единую боевую колонну. «Этна», бесполезная в бою из-за малой скорости, и обе канонерки остались прикрывать транспорты с десантом. Надо заметить, что из четырех итальянских броненосных кораблей самый толстый бронепояс имел как раз крейсер сто пятьдесят два миллиметра против сотни у броненосцев. Имея явное преимущество в скорости хода, итальянский адмирал решил устроить «crossing the T[9]» выстроившимся в кильватерную колонну австрийцам. На скорости в восемнадцать узлов четыре «итальянца» устремились в атаку.
Имевшие максимальную скорость всего на узел меньше, четыре австрийских броненосных корабля слегка свернули в сторону. Уводя итальянцев от своих транспортов и небоеспособного «Зриньи», а заодно ускользая от попытки охвата головы колонны.
Первыми открыли огонь итальянцы, рассчитывая на большую дальность стрельбы своих тринадцати с половиной дюймовых орудий[10]. В ответ ударили все шесть одиннадцатидюймовок «Радецкого». Слабая обученность артиллерийских расчетов противников привела к тому, что все снаряды попадали в воду далеко от целей. Неприятели продолжили движение прежним курсом, постепенно сближаясь. Бореа-Риччи приказал снизить скорость, опасаясь за сохранность механизмов. По странному совпадению, также поступил и командовавший австрийским отрядом контр-адмирал Негован. В результате бой происходил в классической перестрелке двух кильватерных колонн. Двигаясь на расстоянии в сорок двадцать пять кабельтов, противники осыпали друг - друга градом снарядов калибром от шести до тринадцати с половиной дюймов.
Сразу же выявилось преимущество имперских кораблей в скорострельности орудий главного калибра и защищенности. Их двадцатичетырехсантиметровые пушки стреляли в пять раз быстрее[11] итальянских монстров, при этом легко пробивая броневой пояс любого из вражеских броненосных кораблей.
Первым из строя вывалился флагманский «Ре ди Сицилия». Потерявший всю скорострельную артиллерию правого борта и кормовую установку главного калибра, горящий броненосец отвернул на север. И черпая воду многочисленными пробоинами в носу и корме, попытался уйти к берегу. Сильно кренясь вправо, броненосец отошел от боевой линии примерно на полмили. Потом начал заваливаться на правый борт, пока не лег на него, а затем перевернулся и затонул. Вторым, как ни странно, вышел из боя «Радецкий». К этому времени из-за неправильных действий расчета носовая башня не могла стрелять. Попадание тяжелого итальянского снаряда, практически единственное за весь бой, разнесло носовую одноорудийную башню главного калибра с левого борта. И вызвало сильный пожар, грозящий перерасти во взрыв боеприпасов.