В тот же день собравшиеся министры от оппозиционных партий (национально-социальной, демократов и «лидовцев» Чехословацкой народной партии) решили, что в случае неисполнения резолюции они покинут правительство. Президиум ЦК КПЧ выпустил заявление, в котором призвал народ Чехословакии быть готовым «выступить против реакции».
18 февраля министры уже упомянутой тройки партий сообщили о бойкоте работы правительства. Социал-демократы заняли промежуточную позицию и явно были настроены добиваться компромисса. Петр Зенкл и министр внешней торговли Губерт Рипка посетили Бенеша. При этом первый вспоминал, что президент поддержал их в борьбе за резолюцию 13 февраля, а второй утверждал, что Бенеш выступал за досрочную отставку правительства: «Чем раньше, тем лучше, главное, чтобы выборы состоялись так быстро, как только возможно»53.
Коммунисты досрочных выборов не хотели. Политический отчет советского посольства за 1947 год содержал некоторую тревогу даже по поводу выборов в намеченный срок: «Реакционные элементы внутри страны, активно поддерживаемые представителями Запада, продолжают считать, что в Чехословакии есть все данные для того, чтобы правые партии получили большинство на предстоящих выборах и изгнали коммунистов из правительства»54.
19 февраля Готвальд встречался с лидерами социал-демократов именно их присутствие позволяло сохранить правительство, а поддержка их парламентской фракции давала коммунистам большинство в парламенте. Однако переговоры провалились социал-демократы отказались выступить вместе с коммунистами против остальных партий (хотя эту идею поддержал все тот же Зденек Фирлингер). После этого глава коммунистов вновь отправился к Бенешу и вновь получил гарантии того, что президент не назначит «техническое правительство».
20 февраля, не дождавшись убедительного ответа о выполнении резолюции, представители национально-социальной партии заявили об отставке, министры от «лидовцев» и Демократической партии к ним примкнули. Социал-демократы сообщили о своем отказе как поддержать демарш, так и сформировать правительство левого большинства вместе с коммунистами. Готвальд опять встретился с Бенешем, заявив президенту, что согласен на уход оппозиционных министров и готов представить кандидатуры для их замены.
На следующий день напряжение только продолжало нарастать. Коммунисты начали формирование так называемой народной милиции первые отряды были созданы на крупных заводах Праги и Братиславы. В воскресенье 22 февраля в Праге прошел съезд заводских советов, который подавляющим большинством голосов поддержал Готвальда и запланировал общенациональную часовую забастовку.
23 февраля министерство внутренних дел ограничило деятельность партий, министры которых подали в отставку, и начало вооружать отряды народной милиции. Зденеку Фирлингеру снова не удалось продавить позицию прокоммунистического крыла социально-демократической партии руководство соцдемов высказалось за реконструкцию правительства в рамках Национального фронта.
Вечером прошел обыск в центральном секретариате национально-социальной партии. В полдень 24 февраля началась общенациональная забастовка, в которой приняли участие более 2,5 миллиона рабочих. К вечеру группа социал-демократов из окружения Фирлингера при поддержке коммунистов и народной милиции захватила здание собственной партии и взяла под контроль ее центральный секретариат.
Ночью коммунисты приняли решение сконцентрировать свое давление на Бенеше, не вступая в переговоры с оппозиционными партиями. На случай, если тот откажется принять отставку оппозиционеров, была запланирована большая забастовка. Но оказать серьезное сопротивление Бенеш не мог. Это уже давно был тяжелобольной человек, переживший инсульт и страдающий болезнью Меньера.
25 февраля национальные социалисты ожидали приглашения на Град. Приглашения не поступило, и к Бенешу выехал генеральный секретарь партии Владимир Крайина, однако президент принять его отказался. Позже он не принял и министра юстиции Дртину. А во второй половине дня в ходе десятиминутной встречи с Готвальдом Бенеш согласился на все его предложения. После аудиенции Готвальд выехал на Вацлавскую площадь, чтобы триумфально выступить перед стотысячной толпой сторонников.
«Теперь, товарищи, когда воля нашего народа была так славно утверждена, необходимо сплотиться в мощном рабочем усилии, чтобы преодолеть все сложности, которые перед нами стоят, и чтобы построить из нашей республики, свободной от реакционеров, счастливый дом всех трудящихся», закончил свое выступление Готвальд55. Власть была в руках коммунистов.
«Теперь, товарищи, когда воля нашего народа была так славно утверждена, необходимо сплотиться в мощном рабочем усилии, чтобы преодолеть все сложности, которые перед нами стоят, и чтобы построить из нашей республики, свободной от реакционеров, счастливый дом всех трудящихся», закончил свое выступление Готвальд55. Власть была в руках коммунистов.
Фактически февральский переворот прошел без кровопролития и почти без насилия. Один из лидеров современной Коммунистической партии Чехии и Моравии Йозеф Скала и вовсе пишет, что «унаследованная от масариковской республики Конституция была соблюдена до буковки»56.
Эдвард Бенеш после этого отправился, по сути, в добровольную ссылку и показался на публике лишь дважды: на юбилее Карлова университета и на похоронах Яна Масарика сына первого президента и министра иностранных дел, который вскоре после переворота то ли выбросился из окна, то ли был выброшен. В мае он отказался подписать новую конституцию страны, а 7 июня покинул свой пост. В сентябре того же года второй президент страны ушел из жизни.
«Люди из окружения президента Бенеша вспоминают о том, что он сопротивлялся давлению со стороны Готвальда. Тот же настаивал, что отказывается договариваться с представителями некоммунистических партий, и Бенеш наконец во всем пошел ему навстречу. К сожалению, необходимо сказать, что роль Бенеша в феврале 1948 года была не только постыдной, но при этом и судьбоносной для целой страны», отмечает современный чешский историк Петр Блажек57.
«Акция Б»
1948 год принес большие перемены в жизни Гавелов.
Гуго Вавречка предстал перед новым судом и по сфабрикованным обвинениям был приговорен к трем годам лишения свободы, но парадоксальным образом помилован Готвальдом.
Вацлав Мария Гавел меньше чем за год до революции вступил в самую (из всех действующих) непримиримую к коммунистам партию Национально-социальную. Весной в 1947 году Губерт Рипка предложил ему войти в ее экономический совет. «Это уже было в то время, когда партия отстаивала перед коммунистами масариковскую демократию, пусть и с социалистической ориентацией. Я верил, что социализм обязательно должен заменить у нас капиталистический строй, который был помехой в достижении полной занятости и финансировании больших инвестиционных строек», вспоминал Гавел-старший58. И хотя большого вклада в работу партии он сделать попросту не успел, его репутация в глазах новой власти сильно пострадала.
В марте 1949 года Вацлав Мария Гавел был арестован и три месяца провел в заключении. Государственная безопасность подозревала его в причастности к тайной сети, организующей побеги врагов режима за границу. В конечном счете эти обвинения были сняты. Впрочем, автомобиль, отобранный при задержании, ему не вернули.
Двенадцатилетний Вацлав отправил находящемуся в заключении отцу стихотворение, которое может считаться его первым сохранившимся литературным произведением:
Moc nám tu scházíš,
leč já doufám stále,
že se vbrzku navrátíš,
že se objevíš nenadále.
Starost o Tebe máme,
a stále vzpomínáme.
Нам очень тебя не хватает,
Но я все еще надеюсь,
Что ты скоро вернешься,
Что ты неожиданно появишься.
Мы переживаем за тебя
И все время тебя вспоминаем.59
Вскоре после переворота были национализированы «Люцерна» и «Баррандов», но, как уже было сказано, в «Люцерне» Вацлав Мария Гавел продолжал работать до 1951 года.
В 1952 году в стране проходила «Акция Б» массовое выселение неугодных людей из крупных городов. Гавелы как представители крупной буржуазии были неугодны и получили декрет на переезд в местечко Альбрехтице на самом севере Чехии, в очищенном от немцев Либерецком крае. (В 2018 году в Albrechtice v Jizerských horách жило всего 346 человек, зато этот населенный пункт третий во всей Чешской республике по длине официального названия, опережают его только Nová Ves u Nového Města na Moravě и Brandýs nad Labem-Stará Boleslav.)
Через закулисные переговоры Вацлаву Марии удалось затянуть выселение семьи, а потом и добиться разрешения уехать в Гавлов. Однако выяснилось, что Гавлов опечатан местные власти предполагали, что дом принадлежал эмигранту Милошу. До выяснения обстоятельств семья по-прежнему могла оставаться в своей двухэтажной квартире в доме номер 2000 на набережной Рашина. В это время от инфаркта умер Гуго Вавречка.