«Кого послать? Скажите мне, сеньоры»,
Спросил король. «Меня», сказал Роланд.
«Боюсь, чтоб вы там бед не натворили:
Вы слишком пылки, молвил Оливьер,
Пусть лучше я поеду в Сарагоссу!»
«Молчать, бароны! Карл воскликнул грозно.
Я бородой клянусь вам и усами:
Никто из пэров[47] к маврам не поедет!»
Так молвил Карл, и стихло все вокруг.
Прошел вперед Турпин архиепископ
И так сказал: «Оставь в покое франков.
Они так много бедствий претерпели,
Семь долгих лет в Испании ты пробыл!
Отправь меня к Марсилию с посланьем:
Сумею я с испанцем говорить!»
«Молчи, Турпин! сказал король сердито.
Садись вон там, на шелковый ковер,
И молча жди, пока тебя спрошу я!»
«Французские бароны, молвил Карл,
Вы средь моих вассалов изберите,
Кто наш ответ доставит в Сарагоссу».
Роланд в ответ: «Пусть едет Ганелон
(Он вотчим[48] мой) пригоднее барона
Нельзя найти». И молвили французы:
«Он лучше всех исполнит порученье!»
«Возьми, барон, мой посох и перчатку,
Сказал король могучий Ганелону,
Ты слышал сам: тебя избрали франки».
И отвечал на это Ганелон:
«Всему виной один лишь твой племянник:
Пока я жив, я буду ненавидеть Роланда, пэров, любящих Роланда,
И Оливьер, его сердечный друг,
Отныне враг мне! Всех пред ликом
Карла На смертный бой, не медля, вызываю!»
«Как злобен ты! воскликнул император,
Не граф Роланд, а я тебе велю
Везти тотчас Марсилию посланье».
«Что ж? Я готов! ответил Ганелон,
Но, как Базан и брат его Базилий,
Уж я сюда от мавров не вернусь!
Я еду в путь; домой не возвращался,
Кто послан был к Марсилию Король,
Не забывай, что я твой зять[49], что сына
Оставил я в краю родном красавец
Мой Балдуин[50], и если сохранит
Его господь, то витязем могучим,
Отважным будет он Мои владенья
Отдай ему; лишь ты его защитник
Увы! Я сына больше не увижу!»
«Уж слишком ты разнежился, барон,
Воскликнул Карл. Велю тебе поехать
И дольше здесь не должен медлить ты!»
Граф Ганелон во гневе и печали
Отбросил кунью шубу с плеч своих,
В одной остался шелковой тунике
Прекрасен был могучий Ганелон:
Широкобедр и статен, ярким светом
Его глаза лучистые горели,
И весь гроза, величествен и горд,
Стоял он там, и взоров восхищенных
С него свести бароны не могли.
Воскликнул он: «За что, Роланд, безумный,
Пылаешь ты ко мне такою злобой?
Что вотчим я то всем давно известно!
Назначен я тобой в послы к испанцам,
Но если бог мне даст сюда вернуться
До самой смерти горе и страданья
Твоим уделом будут!» И воскликнул
Роланд в ответ: «Твои безумны речи!
И знают все: угроз я не страшусь!
Но мудрый франк везти посланье должен,
И если Карл Великий соизволит
Охотно я посланье отвезу!»
«Не сюзерен тебе я, в Сарагоссу
Не можешь ты поехать за меня!
Граф Ганелон Роланду отвечает.
Сам Карл велит и я свой долг исполню,
Но, чтобы гнев безмерный утолить,
Свершить готов я всякое безумство!»
Роланд в ответ лишь громко рассмеялся.
Услышал смех Роланда Ганелон,
В его груди от горя и досады
Так сжалось сердце, что едва-едва
Он устоял: «Тебя я ненавижу!
Воскликнул он. Лишь по вине твоей
Неправедно в послы я ныне избран!..
Правдивый Карл, я здесь перед тобою,
И что велишь исполню в тот же миг!»
Могучий Карл вручил ему перчатку,
Но Ганелон далеко быть хотел бы:
Перчатку он на землю уронил.
«О боже! все воскликнули французы.
Ужели мы к Марсилию посла
Себе на горе ныне отправляем!»
В ответ посол: «Грядущее покажет.
О, государь, дозволь мне тотчас ехать,
Сказал посол, я здесь не должен медлить».
А Карл в ответ: «От имени Христа.
От моего ступай, барон!» Десницей
Могучий Карл его благословил,
Затем вручил послание и посох.
Граф Ганелон ушел в свою палатку,
Стал выбирать доспехи боевые:
Надел златые шпоры, у бедра
Привесил меч Мурглейс[51], на Ташебруна,
На скакуна, вскочил, стальное стремя
Ему держал могучий Гюйнемер
(Он Ганелону дядей был). И тут же
В слезах стояли многие вассалы:
«Могучий граф, на горе и страданья
Родился ты! воскликнули они.
Так много лет при Карле-властелине
Ты состоял придворным, все тебя
За славного вассала почитали
Того, кто дал совет тебя послать,
Могучий Карл от смерти не избавит!
Как граф Роланд подумать только смел
Послать такого знатного барона!
Владыко наш! Возьми нас всех с собою!»
И молвил граф: «Избави бог, чтоб я
На смерть повел таких баронов славных.
Нет, лучше я один погибну там!
Вернитесь вы во Францию родную
И мой привет прощальный отвезите
Супруге милой, пэру Пинабелю[52]
И Балдуину сыну моему.
Ему, друзья, как добрые вассалы,
И верою, и правдой послужите!»
Так молвил он и мчится к Сарагоссе.
Коня погнал чрез рощу из олив
Граф Ганелон; испанцев нагоняет.
(Их Бланкавдрин нарочно задержал.)
Граф Ганелон с послом испанских мавров
С большим искусством стали речь вести:
Мавр Бланкандрин с
казал: «Дивлюсь я Карлу:
Апулию[53], Калабрию он добыл
И чрез громаду волн морских соленых
С дружиной он обрушился на англов[54]
И дань Петру заставил их платить.
За что теперь в наш край войной жестокой
Нагрянул он?» «Так хочет Карл Великий;
Ему никто противиться не может»,
Так отвечал испанцу Ганелон.
Воскликнул мавр: «Народ бесстрашный, франки,
Напрасно только Карлу-властелину
Такие мысли гордые внушают Бароны ваши;
Карла и других Они погубят!»
«Я таких не знаю,
Сказал в ответ на это Ганелон,
Один Роланд надменностью своею
Себе готовит гибель и позор!
Сидел в тени недавно император,
Пред ним в броне предстал его племянник
(Он перед тем разграбил Каркассону[55]),
В руках своих он шар держал пурпурный[56]
И так сказал: «Французов повелитель,
Вот я принес венцы царей земли
Они твои!» Дивлюсь я, как доныне
За дерзость он еще не поплатился!
Ведь каждый день себя он не жалеет;
С его кончиной мир настал бы вечный!»
«Жесток Роланд! воскликнул Бланкавдрин.
Как? Все народы, земли все задумал
Себе забрать он: кто ж его клевреты?»
«Конечно, франки! молвил Ганелон.
Они его и чтут, и любят нежно,
Никто из них Роланду не изменит:
Он им дарит сребра и злата груды,
Немало сбруй и шелковых ковров,
Коней и мулов, вое, что им угодно!
Чего ни спросит Карл он все исполнит,
Роланд Восток и Запад покорит
Державному французскому владыке!»
Граф Ганелон и хитрый Бланкандрин
Так долго вместе ехали, что оба
Друг другу дали клятву погубить
Могучего Роланда; в Сарагоссу
Приехали и там под кипарисом
Сошли с коней, прошли вперед и видят:
Под сенью ели трон стоит высокий,
Он весь покрыт парчей александрийской[57],
На нем сидит испанцев повелитель
Марсилий-царь, а тысяч двадцать мавров
Стоят вокруг в молчании глубоком:
Все знать хотят, что скажут им послы.
К ним Бланкандрин подходит с Ганелоном.
К Марсилию подходит Бланкандрин,
За руку держит графа Ганелона:
«Привет тебе во имя Магомета
И Аполлина, коим служишь ты!
Воскликнул мавр. Поведали мы Карлу
Твои слова, но он ответа не дал,
Лишь поднял руки к небу император,
Воздал хвалу он богу своему.
Теперь к тебе могучего барона
Сюда прислал он; этот скажет нам,
Согласен ли на мир король французов».
«Ну, говори!» сказал послу Марсилий.
Граф Ганелон успел ответ обдумать,
С большим искусством стал он говорить:
«Храни тебя преславный царь небесный,
Кому всегда молиться мы должны!
Мой властелин велел тебе поведать,
Что должен ты принять закон Христа
Тогда тебе, как ленное владенье,
Он даст земли испанской половину.
Но если ты ослушаться посмеешь
Тебя в цепях отправят в стольный Ахен
И предадут позорной казни там!»
Смутился царь, услыша речь такую,
Своим копьем в оправе драгоценной
Хотел ударить графа Ганелона,
Но вовремя эмиры удержали.
В лице тогда Марсилий изменился,
Потряс копьем в оправе драгоценной;
Увидя то, могучий Ганелон
Свой добрый меч извлек наполовину
И так сказал: «Как ты красив и светел[58],
Мой добрый меч! Пока в руке моей
Сверкаешь ты не скажет Карл Великий,
Что я один погиб в краю чужом!
Нет, раньше здесь славнейшие из мавров
За смерть мою расплатятся с тобой!»
«Разнимем их!» кричат толпы неверных.
Знатнейшие из мавров упросили
Царя воссесть на трон высокий свой.
И так халиф[59] сказал ему: «Француза
Не убивать, а выслушать ты должен!»
«О, государь! воскликнул Ганелон.
Готов снести я тяжкую обиду,
Но если б все испанские богатства
И золото со всех концов вселенной
Ты предложил мне, я молчать не стану!
И все, что Карл Великий повелел мне
Тебе, врагу смертельному, поведать,
Я выскажу!» Во гневе Ганелон
Отбросил с плеч могучих кунью шубу,
Покрытую парчей александрийской,
Ее приял маститый Бланкандрин;
Не захотел с мечом своим расстаться
Граф Ганелон: его рукой он держит
За рукоять из золота литого
Кричат толпы неверных в восхищеньи:
«Какой прекрасный витязь, полюбуйтесь!»
К Марсилию подходит Ганелон[60].
«Марсилий, царь, твой ярый гнев напрасен:
Могучий Карл, французов повелитель,
Велит тебе принять закон Христа.
Испании получишь половину,
Другою править будет граф Роланд
И знай: Роланд кичливый соправитель!
Но если ты ослушаться посмеешь,
Могучий Карл оцепит Сарагоссу,
Велит тебя связать и в дальний путь
На скакуне ретивом иль на муле
Тебя везти не станут, нет, позорно
На кляче жалкой в Ахен первостольный
Поедешь ты, и там имперский суд
Велит тебя предать позорной казни!
Читай письмо!» и он вручил посланье.
В лице тогда Марсилий изменился,
Схватив посланье, он печать сорвал.
И все прочел: «Французов повелитель
Мне о своем напоминает гневе
За то, что я Базана и Базилья Близ гор
Алтойских некогда казнил.
Велит король прислать к себе халифа
(Он дядя мой). Такою лишь ценою
Могу спасти я жизнь и честь свою.
Не то король меня щадить не будет!»
«О, государь! воскликнул царский сын.
За речь свою безумную достоин
Граф Ганелон погибнуть: разреши мне
Надменного француза наказать!»
Граф Ганелон слова его услышал,
Спиною стал к стволу зеленой ели
И добрый меч потряс в руке своей.
Марсилий-царь пошел в свой сад зеленый,
За ним пошли знатнейшие из мавров
И Бланкандрин седой, и Юрфалей,
Марсилия наследник[61], а за ними
Пришел халиф. И молвил Бланкандрин:
«Марсилий-царь! Вели позвать француза,
Он мне клялся, что будет другом нам».
«Зови его!» воскликнул царь Марсилий.
И мавр, держа за руку Ганелона,
Привел его, и все там сообща
Безбожную измену обсуждали.
«Любезный граф, воскликнул царь Марсилий,
Безумно я, конечно, поступил,
Когда хотел во гневе вас ударить;
Зато теперь вот эту кунью шубу
Я вам дарю; за мех пятьсот червонцев
Я заплатил и завтра в час вечерний
Я дорогой подарок вам пришлю».
«Охотно, царь, подарок принимаю,
Да наградит за то тебя господь!»
Так Ганелон Марсилию ответил.
Тогда сказал Марсилий сарагосский:
«Поверьте, граф, я очень вас люблю.
Порасспросить о вашем славном Карле
Я вас хочу: уж стар владыка франков.
Его труды и старость одолели,
Ведь, говорят, ему за двести лет[62]!
Так много стран изъездил он, так много
Ударов страшных принял щит его!
Так много Карл властителей могучих,
Лишив владений, в нищих обратил!
Когда же он сражаться перестанет?»
«Нет, не таков французов повелитель!
В ответ на то воскликнул Ганелон.
Кто знает Карла, тот наверно скажет:
«Вот истый рыцарь, доблестный барон!»
Нет слов таких, чтоб доблесть, благородство
И милосердье Карла описать!
Никто словами выразить не может,
Каков король, так щедро бог всесильный
Владыку наших франков одарил!
Скорее здесь согласен я погибнуть,
Чем бросить службу Карла-властелина!»