Анна: Нет! Нет! Нет!
Этингоф (пытаясь схватить Анну): Что нет? Что нет?.. Говорю же тебе, да!
Анна: Нет Нет!.. (Размахнувшись, дает Этингофу звонкую пощечину).
Этингоф (отпустив Анну исхватившись за щеку): Что такое?.. Что такое?.. В моем собственном доме?.. Меня?.. (Громко и театрально смеется и отходит от дивана, держась за щеку, но почти сразу возвращается). А может, вам было бы лучше не разбрасываться на пощечины, а сразу взять в руки ружье и пристрелить этого жалкого и ничтожного Этингофа, которого знает весь мир?.. Этого последнего романтика, который еще верит в любовь с первого взгляда?.. Раздавить его, как муху, как комара!.. Пускай он лежит здесь никому не нужный, словно мешок со старой обувью, которую забыли отнести на помойку!
Анна: Я ухожу.
Этингоф (полон сарказма): Ну, конечно Ударить ни в чем не повинного человека по лицу, а потом демонстративно уйти, как будто ничего не случилось, о, как же это похоже на вас, женщин!.. Что ж, идите Но только сначала скажите мне, зачем вы вообще сюда приходили, черт возьми?.. Неужели только затем, чтобы точить лясы о прекрасном и болтать о литературе?.. Об искусстве? О Полине Виардо?.. Чтобы послушать, что Этингоф расскажет вам о своем романе, который вы все равно никогда не дочитаете до конца?.. (Кричит). Да вы просто дура набитая после всего этого!.. Точно такая же, как и все остальные, которые думают, что прекрасное растиражировано в книгах и выставлено в музеях, так что стоит только вам раскрыть книгу или пойти в музей, как оно мигом окажется в вашем распоряжении!.. Глупые курицы!
Анна (не трогаясь с места): Я ухожу.
Этингоф: И очень хорошо! Проваливайте! Чего вы ждете! (Отвернувшись от Анны, охваченный сильным чувством, которое требует, чтобы его поскорее выговорили). О, как бы я хотел сжечь всю эту сорную траву, которая думает, что Моцарт писал только для того, чтобы она могла сидеть и хрюкать от восторга в своих партерах!.. Как бы я хотел проткнуть барабанные перепонки у всех, кто уверен, что Бетховен сочинял только для того, чтобы они могли похвастаться, что прослушали до конца какую-нибудь его симфонию, о которой забыли уже на следующий день!.. Ах, это чертово племя, заполняющее библиотеки и книжные магазины!.. Уверенное, что обязательно надо ходить в театры и музеи, потому что так делают все!.. Трусливое племя, опасающееся, как бы кто не прознал, что на самом деле они не любят читать и с трудом подавляют зевоту, когда слышат музыку!.. О, как бы я хотел, чтобы книга вновь стала священной, так, чтобы прежде чем прочитать хорошую книгу следовало бы заслужить это долгим и тяжелым трудом!.. Как бы я хотел, чтобы для того, чтобы услышать Первый концерт Баха, надо было бы совершить нечто грандиозное, а чтобы постоять перед Шагалом износить три пары обуви!.. И тогда мир стал бы чище, а жизнь уже не казалась бы такой отвратительной(Кричит Анне). А таких как вы, я заставил бы заниматься своими прямыми обязанностями, к которым вас определила мать-природа!.. (Позволяет себе не совсем приличный жест).
Анна (выходя, наконец, из-за дивана и пытаясь сохранить спокойствие): Мне, конечно, говорили, что у вас дурной характер, но ведь не до такой же степени. (Решительно). Я ухожу
Этингоф: Скатертью дорожка!.. Идите, откуда пришли!.. (Кричит, повернувшись к Анне спиной). О, как же он устал, этот бедный Этингоф, как же утомило его это бесконечное блуждание в море человеческого идиотизма!.. (Опустившись сначала на колени, затем на четвереньки, ползет, иногда останавливаясь, по сцене). Как же надоело ему все, что обступило его, чтобы не дать ему свободно дышать!.. Эти шкафчики, эти кресла, эти пустые телефонные разговоры, фальшивые беспокойства, нелепые друзья, собственное имя, приходящие под утро мысли, о, как же я устал от всего этого, от этих воспоминаний, от самого себя, от своих надежд и накрахмаленных рубашек, от зубных врачей и шлюшек, читающих Данте, от курса доллара и глубокомысленных идиотов в голубом экране Ах, бедный, бедный, бедный Этингоф!.. Куда ты попал? И в какую сторону идти тебе теперь, чтобы добраться до ночлега, пока еще не село солнце?.. О как же мне хочется упасть, упасть, чтобы заснуть и видеть сны!.. Стать ничем, никем, травой, пылью, лунной дорожкой, цветником! Чтобы не слышать глупости, разъедающие, словно ржавчина, последнюю надежду. Чтобы не видеть самодовольства, которое не устает хвалиться, что оно облагодетельствовало всех, сотворив этот жалкий мир, как будто оно было в состоянии сотворить что-нибудь другое!..
Остановившись у двери,Аннабыстро записывает заЭтингофом. Тот, по-прежнему, стоя на четвереньках, не видит ее. Небольшая пауза.
(Переведя дух, негромко). Что ж, пускай!.. Пускай Но только без меня!.. Не хочу Не буду Не желаю Пусть, кто хочет, принимают во всем этом участие! Пусть аплодируют, пусть орут, пусть фотографируются на фоне таких же идиотов, как они сами!.. Какая же это все-таки гадость, человек!.. Неделикатный, тупой, наделенный способностью лгать, убивать и быть бесстыдным!.. Сегодня орет «Осанна», а завтра «Распни»!.. Сегодня вопит о плюрализме, а завтра повесит всякого, кто осмелится сказать против него хоть полслова!.. (Вновь накаляясь). Не желаю!.. Не желаю!.. Не желаю!.. Лучше я стану деревом пускай!.. Буду расти. Буду шелестеть. Зеленеть. Сто лет. Двести лет. Пятьсот лет буду расти, пока ваше племя чертово не околеет. Секвойей. Эвкалиптом Под солнышком. Под дождиком! Под снегом!.. Тополем! Дубом! Чем угодно! Лишь бы подальше от вас и вашего участия!.. Сто тысяч семян, сто тысяч Этингофов придут и взойдут повсюду лесами, чтобы показать вам всем язык! Чтобы забыть о вашем существовании! Чтобы повернуться к вам жопой! Задницей! Тухесом! Всем, чем только можно повернуться!.. Плевать!.. Буду рощей! Лесом! Оазисом! Буду тропинкой, камешком, радугой, только бы не слышать вашего чертова хрюканья, цоканья, блеянья! Вашего шипения, гуденья, сморкания, ваших глубокомысленных поучений о том, что хорошо и что плохо!.. Ваших глупых шуток и тупого смеха (Схватившись за сердце). Ох Ох (Подползает и забирается на диван).
(Переведя дух, негромко). Что ж, пускай!.. Пускай Но только без меня!.. Не хочу Не буду Не желаю Пусть, кто хочет, принимают во всем этом участие! Пусть аплодируют, пусть орут, пусть фотографируются на фоне таких же идиотов, как они сами!.. Какая же это все-таки гадость, человек!.. Неделикатный, тупой, наделенный способностью лгать, убивать и быть бесстыдным!.. Сегодня орет «Осанна», а завтра «Распни»!.. Сегодня вопит о плюрализме, а завтра повесит всякого, кто осмелится сказать против него хоть полслова!.. (Вновь накаляясь). Не желаю!.. Не желаю!.. Не желаю!.. Лучше я стану деревом пускай!.. Буду расти. Буду шелестеть. Зеленеть. Сто лет. Двести лет. Пятьсот лет буду расти, пока ваше племя чертово не околеет. Секвойей. Эвкалиптом Под солнышком. Под дождиком! Под снегом!.. Тополем! Дубом! Чем угодно! Лишь бы подальше от вас и вашего участия!.. Сто тысяч семян, сто тысяч Этингофов придут и взойдут повсюду лесами, чтобы показать вам всем язык! Чтобы забыть о вашем существовании! Чтобы повернуться к вам жопой! Задницей! Тухесом! Всем, чем только можно повернуться!.. Плевать!.. Буду рощей! Лесом! Оазисом! Буду тропинкой, камешком, радугой, только бы не слышать вашего чертова хрюканья, цоканья, блеянья! Вашего шипения, гуденья, сморкания, ваших глубокомысленных поучений о том, что хорошо и что плохо!.. Ваших глупых шуток и тупого смеха (Схватившись за сердце). Ох Ох (Подползает и забирается на диван).
Анна (записывая): Тупого смеха
Этингоф (увидев Анну, слабо): Что это вы себе позволяете?
Анна (убирая блокнот): Ничего.
Этингоф: Я ведь вам сказал, убирайтесь Не видите что ли, я хочу умереть? Зачем вы записывали за мной?
Анна: Даже и не собиралась. (Спрятав блокнот). Прощайте. (Быстро исчезает).
Этингоф (слабо): Постойте Эй Куда вы? (Разочарован). Ушла (Горько). О, бедный, всеми брошенный Этингоф!
Бог (появляясь из кладовки): Можешь не переживать. Сейчас она вернется
Этингоф: А ты-то откуда знаешь?
Бог: Ну, как тебе сказать
Анна (появляясь на пороге): Извините, но там почему-то нет двери. (Богу). Здравствуйте.
Бог: Здравствуйте.
Этингоф: Глупости. Двери есть везде.
Анна: Если не верите, пойдите и посмотрите сами.
Этингоф: Вы что, не видите, что я умираю? (Поднимаясь с дивана) Ох Бессердечные люди Неужели нельзя было придумать что-нибудь попроще? (Уходит вместе с Анной).
Короткая пауза.
(Вновь появляясь вместе с Анной на сцене). Ну, нету, значит, нету.
Анна: Что значит «нету, значит, нету»?.. А как же я, по-вашему, уйду?
Этингоф: А я откуда знаю, как вы уйдете. (Вновь ложится). Вы что, не видите, как мне плохо? У меня озноб. Жар. А тут еще вы со своей чертовой дверью, за которой наверняка нет ничего хорошего
Бог (встав позади Анны, в полголоса): На вашем месте, я бы не торопился.
Анна (обернувшись, какое-то время смотрит на Бога, неуверенно): Вы думаете?
Бог (сквозь зубы): Безусловно.
Этингоф: Вот только не надо тут шепчетесь за моей спиной, как будто я ничего не слышу!.. Или, может, вы хотите еще раз ударить беззащитного Этингофа?.. Что ж, давайте. Бейте. Топчите. Издевайтесь В конце концов, он терпел и ни такое, этот бедный и несчастный герой
Анна: Послушайте. Это было случайно.
Этингоф: Неужели?
Анна: И непреднамеренно.
Этингоф: А-а Значит, вы раскаиваетесь?
Анна: Да. Я раскаиваюсь Если хотите, я даже могу дать вам корвалола.
Этингоф: К черту корвалол. Дайте мне лучше водки.
Анна: А разве вам можно?
Этингоф: А вы как думаете? (Нетерпеливо). Да, дайте же, дайте!.. Она там, в шкафчике.
Аннаоткрывает шкафчик и наливает водку.
Да не жадничайте, лейте, лейте!
Анна: Если вы будете капризничать, то никогда не поправитесь.
Этингоф (приподнявшись и взяв рюмку): Зато когда я умру, то стану ангелом. (Быстро выпивает и отдает рюмку Анне). Ф-р-р-р Буду летать и мочиться сверху на все эти шляпы, скуфейки, митры, на все эти неаппетитные рожи, в которых человеческого только пломбы в зубах!.. (Кричит). О, Господи!.. Как же он устал, этот бедный Этингоф!
Анна: Вы успокойтесь, успокойтесь
Бог: Между прочим, если хочешь знать, Этингоф, то мне, тоже часто бывает нелегко с людьми Знаешь, сколько раз я говорил себе, ну, что ж, этот, конечно, безнадежен, но мы посмотрим теперь, как обстоит дело со следующим!.. Но следующий тоже был ничуть не лучше И следующий после него тоже И этот И тот И те, которые живут этажом ниже. И которые живут этажом выше. Те, кто в соседнем доме. И в соседнем квартале. И в соседнем городе Все они, представь, были совершенно безнадежны, так что сила божья, как правило, оказывалась совершенно бессильной перед человеческой наглостью и глупостью, с которыми может справиться только один огонь Надеюсь, ты догадываешься, куда я клоню?
Этингоф: Не знаю, куда ты клонишь, но только мне почему-то кажется, что это не совсем деликатно стоять у постели умирающего и рассказывать ему о таких вещах, от которых хочется поскорее удавиться (Кричит, быстро сев на диване и скинув на пол ноги). Все, все, все, все! Довольно!.. Не желаю больше ничего слышать и ничего понимать!.. Все, что мне надо сейчас это немедленно принять душ, иначе я сойду от всего этого с ума!.. (Вскочив, быстро идет к двери, Анне). Вы со мной?