Погоди, попытался было остановить меня Калим, но, стоило ему пересечь невидимую черту, как тут же взвыла сирена а откуда-то с потолка, выдвинулись опасно мигающие кристаллы наполненные под завязку какой-то магией.
Назад! рявкнул я, заставляя его отойти. Сирена тут же стихла, а кристаллы вновь спрятались под потолком. Здесь могу пройти только я, а вы ждите там.
Собрав всю волю в кулак, я, стараясь не убыстрять шаг, прошел дальше, останавливаясь перед массивной, напомнившей сейф в банке, дверью. Та, при моем приближении дрогнула и без скрипа отворилась, пропуская внутрь и я оказался в святая святых крепости её центре обороны. По иному никак кресла с пультами и огромные экраны, сейчас отключенные, интерпретировать было нельзя. И именно тут я встретил её последних защитников. Вернее то, что от них осталось. С десяток скелетов лежало в креслах, и на полу, и вглядываясь в белёсые черепа, единственное что я смог сделать, это отдать воинское приветствие, какое знал, воинам империи, до последнего оставшимся на боевом посту, приложив ладонь к виску. А затем снял тюрбан, оставаясь с непокрытой головой. Проход за моей спиной закрылся, отрезая от остальных, а дверь в дальнем конце зала распахнулась, словно приглашая меня войти.
Ну что же, чему быть, того не миновать, и в полной тишине я прошел в светящийся ровным белым светом прямоугольник входа, оказываясь в большом круглом помещении с столом посередине и пустующими креслами вокруг него. Вот только пустовали они не долго. Потому что спустя секунду я увидел, как в них материализовалось пять полупрозрачных фигур в странной одежде.
Ну что же, чему быть, того не миновать, и в полной тишине я прошел в светящийся ровным белым светом прямоугольник входа, оказываясь в большом круглом помещении с столом посередине и пустующими креслами вокруг него. Вот только пустовали они не долго. Потому что спустя секунду я увидел, как в них материализовалось пять полупрозрачных фигур в странной одежде.
Призраки, голограммы? мелькнула заполошная мысль, но в этот момент одна из фигур встала и открыла рот, а я, услышал внутри своей головы требовательный голос. Вот только язык, на котором ко мне обратился призрак, гортанный и грубый был мне незнаком.
Не понимаю, вслух ответил я, разведя руками.
На секунду неизвестный замер, а затем еще более недовольный голос, теперь уже на моём языке произнес, С каких это пор комиссары перестали понимать имперский и стали разговаривать на наречии северных провинций?
С тех пор как империя перестала существовать, ответил я, и добавил, видя как призрак снова замер, тысячу лет назад.
Глава 8
Натурально зависнув, призрак застыл недвижимой статуей, если конечно такое применимо к бесплотному существу. Я еще специально провел сквозь него рукой пару раз не встретив сопротивления.
Наконец, спустя минуту тягостного ожидания, он внезапно ожил и повернувшись ко мне, произнес, Тысячу семнадцать лет, одиннадцать месяцев и семь дней с момента потери связи с центральным мозгом.
А кто вы? я смотрел на призрака, но догадке требовалось подтверждение.
Я личностная матрица старшего комиссара Южных провинций Империи, принял командование Центральным пунктом обороны провинции после кончины последнего командующего крепости, до назначения нового, ответил тот, также внимательно меня разглядывая, словно изучая.
Искусственный интеллект мысленно кивнул я сам себе. Похоже древние весьма продвинулись в этом направлении, широко используя наработки ментальной магии. То, что стоящая передо мной голограмма это продукт той же магии, что и личность караульного смерти в инквизиторских доспехах, уже никаких сомнений не вызывало.
Внезапно нахмурившись, личностная матрица старшего комиссара требовательно произнесла, Комиссар третьего ранга, представьтесь!
Ширяев, Павел Алексеевич, чуть вытянувшись от тона каким это было сказано, ответил я.
Кем и когда к вам было применено дисциплинарное взыскание?
Какое взыскание?
Временное лишение полномочий, палец голограммы ткнул в моё запечатанное кольцо.
Ах это, я растянул губы в вежливой улыбке, именно поэтому я здесь. Я хотел бы разблокировать свои э полномочия. Кольцо запечатали по ошибке.
Ошибки быть не может, подобная мера является исключительной применяется к многократно и грубо нарушившим устав службы. Но я не вижу отметки о номере приказа и магической визы командования. Поэтому повторяю вопрос, кем и когда было применено взыскание?
Вот блин, поджав губы я повернул голову, пару секунд разглядывая стену зала, затем, терпеливо повторил, Империи уже нет, вы сами сказали, тысячу семнадцать лет и сколько-то там месяцев и дней прошло, поэтому никто ничего ко мне не применял, и никакое командование никакой приказ не выпускало.
Одиннадцать месяцев и семь дней, напомнила голограмма, бесстрастно, а затем произнесла, Это срок с которого была потеряна связь с центральным мозгом. Никаких официальных уведомлений о том, что Империя больше не существует, не поступало.
А такой большой срок отсутствия связи вас не настораживает?
Идет война, коммуникации могут быть разрушены диверсионными подразделения противника.
Нет никакой войны, устало произнес я, отчетливо понимая, что это хоть и какая-то там личностная матрица, но свои ограничения всё-же имеет. Хотя скорее всего там зашито на программном уровне подчинение лишь распоряжениям от этого самого центрального мозга и никак иначе.
Последний приказ поступивший тысячу семнадцать лет, шесть месяцев и двадцать два дня назад, был поднять гарнизоны провинции по боевой тревоге для отражения нападения противника. Других приказов от верховного командования не поступало. Тон моего призрачного собеседника внезапно явственно похолодел, Империя всё-ещё находится в состоянии войны и попытка убедить меня в обратном будет расцениваться как акт измены с последующим рассмотрением военно-полевым судом.
Внезапно остальные четверо голограмм встали, как один пристально уставившись на меня.
Стало как то не по себе. В военное время в любой стране за измену положена смертная казнь, тут обольщаться не стоило, поэтому ничего не оставалось, как сообщить, что никоим образом я приказы сверху не оспариваю. Однако, я постарался снова указать на нестыковки связанные со мной.
Но если нет приказа и визы, значит, что и никакого нарушения не было с моей стороны освободите кольцо.
Нет, упрямо отрубила гадская личностная матрица старшего комиссара, без сведений о сроке и проступке, не имеем права.
И что мне теперь до самой смерти под этим взысканием ходить?
Тут голограмма снова задумалась, затем произнесла глядя куда-то в пространство, Глава седьмая, параграф тридцать второй. Во время боевых действий дисциплинарное взыскание может быть снято непосредственным командиром военнослужащего если таковое невозможно по тем или иным причинам лицом вынесшим взыскание, и военнослужащий своими действиями искупил проступок.
Ну вот, обрадовался я, можете же.
Переглянувшись с другими голограммами, которые, кстати, тут же сели обратно, стоило прекратить разговор о измене, старший комиссар посмотрел на меня и торжественно произнес, Комиссар третьего ранга, Ширяев, Павел Алексеевич, приказом двести двадцать один временного командования центрального пункта обороны Южных провинций, вы включены в состав гарнизона.
Отлично, кивнул я и снова вытянул вперед руку, снимите.
Нет, тут же последовал ответ и я с шумом выдохнув и посмотрев в этот раз в потолок, снова переспросил:
А сейчас-то почему?
Сначала вы должны искупить свой проступок службой, затем будет принято решение.
Какой службой, не выдержав, вскипел я, полы тут мыть, пыль протирать, или может снаружи траншеи пойти копать?
Нет, как-то спокойно ответила голограмма, ваша задача нанести поражение атаковавшему провинции противнику.
Да вы ахухэмхрмкхым! произнес я еле сдерживая эмоции и обрывая себя чтобы не разразиться отборной бранью. Кое как успокоившись, уточнил, И что, я весь анклав гномов должен в одиночку уничтожить?
Используя все доступные силы и средства.
Крепость уничтожена.
Только надземная часть, подземные уровни не пострадали.
Их разграбили.
Только первый подземный этаж, остальные семь уровней полностью оснащены и функционируют.
Тут я замолк, потому что семь этажей полных древнего оружия это сильно. Но затем, всё-же, вздохнул и произнес, Да даже если вы мне пулемет дадите гномов во первых много, а во вторых их анклав под горой, такая толща камня защитит от всего.
Если только воздействовать на неё снаружи, а не изнутри.
Медленно перевел взгляд на невозмутимое лицо старшего комиссара, Так мне ещё и внутрь надо будет залезть?
Заряд стабилизированной истинной магии стихий способен расплавить до состояния магмы объем камня в пятьдесят миллиардов кубических метров в течении тридцати секунд после подрыва. Выжить невозможно, как и защититься любыми известными нам средствами защиты.
! произнес я, охреневая всё больше. Потому что это даже не ядрен батон, это было что-то по эпичней. Гору наверное с Эльбрус свернуть можно. Пятьдесят миллиардов кубических метров! И вот эту бомбу мне надо засунуть в самое сердце гномьего города.
Нанесенный ущерб, на основе первичного анализа, считается достаточным для полного уничтожения от семидесяти пяти до девяноста процентов всей инфраструктуры и живой силы противника в провинции.
И на основании чего такие предположения? поинтересовался я, всё ещё пытаясь представить какой силы взрыв произойдет.
На основании воспоминаний скопированных у людей пришедших с тобой.
Вы залезли им в головы?
Мне послышалось, что голограмма язвительно хмыкнула, ответила чуть погодя, Комиссар третьего ранга должен знать, что ментальному сканированию подвергаются любые не имеющие допуска на режимный объект субъекты.
Понятно, безо всякого удовольствия ответил я. Ну кому понравится, когда у него без спроса в башке шарятся, Они хоть живы?
Тот кого ты знаешь как Калим, в настоящий момент находится без сознания, но не от сканирования, а от удара твердым тупым предметом по голове. Жизни его ничего не угрожает. Двое остальных, пробрались в зал создания личностных матриц и полезли к кристаллам излучателей.
И? Спросил я на секунду зависшую голограмму, Что с ними?
Хм, отмерев, задумчиво пробормотал старший комиссар, согласно отчета, произошел спонтанный пробой и скачок напряжения из-за чего излучатели отработали не штатно и сознание одного дописали в мозг другого.