К матери поедем после свадьбы, она давно не покидает поместье, с отцом ты и так знакома. Сестру видела в школе, он запнулся, если не видела ничего страшного, потом познакомитесь.
Карета остановилась. Хорн схватил меня за руку и потащил в сторону храма. Окна были темными, лишь у входа горел одинокий светильник, оставленный для страждущих. В храмах не только венчали и разводили, так же там давали ночлег и кормили бездомных. И пусть многие, и я в том числе, жертвовали храмам золото каждый месяц, им всегда не хватало средств.
На стук вышел молодой человек в рясе.
Нам срочно нужно пожениться, Хорн не стал ходить вокруг да около.
Но ведь начал говорить парень.
Хорн вытащил из кармана тяжелый мешочек с золотом и насильно вложил тому в руку. У парня округлились глаза, когда он развязал шнурок. Он быстро распахнул дверь и торопливо залепетал, проходя внутрь и ведя нас за собой:
Подождете немного? Сейчас разбужу настоятеля. Вы же совершеннолетние? Родители не против? Хотя неважно.
Парень что-то спрашивал, Хорн отвечал, а я терялась в таком стремительном развитии событий.
Ты что, постоянно носил золото с собой? прошипела, едва поспевая за женихом.
Ага, он заметно повеселел, словно близость алтаря поднимала ему настроение, тешил себя надеждой.
Мы остановились перед выстроенными в ряд богами. В этом храме их было тридцать. В других я видела даже пятьдесят. Они стояли ровными рядами вдоль стен, одинаковые, с идеальными лицами, фигурами, совершенные во всем. Мужчины. Раньше я удивлялась, почему нет ни одной богини. Но теперь-то знаю, кто они были на самом деле. Мужчины-чужестранцы, принесшие в наш мир магию.
Благодетели или незваные гости, оставившие после себя ненужных им отпрысков?
Романтично, правда? склонился Хорн к моему уху. Не переживай. Устроим грандиозный праздник после. Пригласим тьму народу.
Я никогда не задумывалась о том, какой будет моя свадьба, но то, что я буду венчаться в полночь, в закрытом храме, вдвоем с Хорном, в обычной повседневной одежде, в день окончания школы, не могла представить даже в самых немыслимых фантазиях.
Нет, качнула головой, не нужно праздника. Мне некого приглашать. Только друзей. Эдвард, я вздохнула, вряд ли придет, а с Дарием можно встретиться и так, по-простому.
Хорн широко улыбнулся и качнулся в мою сторону, словно собираясь поцеловать, но тут вошел немного помятый священник, в немного криво натянутой белоснежной рясе и направился к алтарю.
Дети мои, начал он радостно, положив толстую книгу на возвышение, я вижу по вашим лицам, что вы очень любите друг друга, если не захотели терпеть до утра.
Любим, подтвердил Хорн, сжимая мою руку.
Мужчина понимающе кивнул, переведя взгляд мне на живот. Я немного покраснела.
Тогда ограничимся краткой церемонией, кивнул он.
Молодой парень, встретивший нас, положил перед ним листок бумаги. Бросив на него взгляд, священник потрясенно ахнул.
Вы Вы заикался он, не в силах выговорить ни слова.
Не бойся, прошептал Хорн в мою сторону, в тот раз я был в другом храме.
Значит, на листке были наши имена. Я хмыкнула и спрятала улыбку. Мужчина через минуту взял себя в руки и все-таки начал церемонию. Он напевно и нудно говорить о том, что боги наблюдают за нами с небес, что следят за каждым нашим поступком, наказывают за измену, вранье, на этих словах я шутливо толкнула локтем Хорна в бок, что именно боги дают нам детей и благословляют нас любовью, здоровьем, богатством, магией и так далее.
«Если это была краткая церемония, страшно представить, какой была бы длинная», думала я, мысленно улыбаясь над словами священника о богах. Но, может быть, нужно чтобы люди кому-то поклонялись, чтобы пришли куда-то в трудный час, отчаявшись найти пристанище где-то еще? Попросили о здоровье и благополучии? Пусть тогда остаются эти боги, если они так полезны. Я так задумалась, что пропустила вопрос.
Что? обернулась и посмотрела на нахмурившегося Хорна, он яростно прошипел сквозь зубы:
Говори, да. Быстро.
Да, конечно, улыбнулась я. И, переведя взгляд на ожидающего священника, еще раз твердо повторила: Да.
Согласен ли ты, арий Торус Юлий Хорн взять в жены арию Денизу Нативу Крей?
Согласен, в одном слове Хорну удалось выразить, и торжество, и облегчение, и ликование, и еще много всего.
Теперь вы муж и жена, закончил обряд священник и открыл талмуд на последней странице, подойдите и распишитесь.
Вот и последний штрих. Я смотрела на наши имена в брачной книге, и в голове было пусто.
Слишком быстро? Хорн склонился вслед за мной, взял перо и расписался под своим именем. Я подняла голову.
Странно как-то, отозвалась тихо. Не думала, что так закончится день.
Он еще не закончился, Хорн нежно, почти робко поцеловал меня в висок, и мои ноги вмиг ослабли от этой щемящей нежности. Я мечтал о нем годы, так что не скажу, что для меня это было быстро.
Он словно успокоился. Внутренняя буря улеглась. Опять в его голосе появились мягкие ласкающие интонации, улыбка стала чарующей и неотразимой. Я смотрела в его глаза и понимала, что у меня не было ни единого шанса не влюбиться в этого мужчину. Ни у кого бы не было.
Поехали домой? в его голосе появилась едва уловимая бархатная хрипотца.
Поехали, послушно повторила я, безоговорочно отдав инициативу Хорну.
Я отрешилась от всего, плыла в теплом море удовольствия, полностью расслабившись, позволив теперь уже мужу подхватить меня на руки и вынести из храма. И в карете он не дал слезть с колен. Было немного неудобно, но все искупали его руки, крепко обнимавшие меня, губы, постоянно касающиеся то волос, то шеи, то скул.
Мне показалось, что дорога домой заняла в два раза меньше времени, чем в храм. Хорн не выпустил меня из рук, когда нес по подъездной алее в дом, когда нас в гостиной встретили взволнованные моим долгим отсутствием слуги.
Мы сегодня поженились, на их удивленные ахи и охи ответила я.
Не выпустил, когда поднимался вместе со мной на второй этаж.
Где твоя спальня?
Вторая дверь справа, голос почему-то охрип.
Хорн опустил меня только у расстеленной кровати, словно его руки вдруг резко ослабли. Как только взгляд остановился на белоснежных простынях, он превратился в соляной столб. Я даже немного обиделась за такое пристально внимание не ко мне.
Теоретически я знала, что сейчас должно произойти. Анатомию изучила от и до, да и герра Нарана не страдала излишней скромностью. Еще на третьем курсе она рассказала и показала студенткам все, что должна знать девушка, точнее женщина, чтобы брачная ночь не стала для нее неожиданностью. Для этого у нее были даже наглядные пособия. Не умолчала ни о родах, ни о прочих неприятностях. «Или приятностях, добавила она, рассматривая наши ошарашенные лица, как кому повезет».
Я просто жутко растерялась.
Стояла, мяла юбку во влажных ладонях и смотрела на застывшего статуей мужчину. Из нас двоих опыт был только у него, но мой муж почему-то не спешил брать то, из-за чего он, по его словам, победил смерть. Однажды, дурачась, он сказал, что так долго ждал меня, что у него скорее всего остановится сердце, когда я позволю до себя дотронуться. Неужели так боится?
Я тряхнула головой что за глупые мысли лезут в голову!
Мне нужно тебе кое-что сказать, смущенно прокашлялась.
Хорн вздрогнул, очнувшись от оцепенения и развернулся ко мне. Выражение на лице было странным, пугающим. Сжатые в линию губы побелели от напряжения, глаза горели в полутемной комнате, как угли.
Прости, я ничего не умею и не знаю я запнулась, растеряв последние крохи смелости, наш договор с Эдвардом был фиктивным. Я никогда
Простить?! потрясенно переспросил Хорн. Его голос сорвался, он вдруг тяжело упал передо мной на колени, обнял ноги и прижался лицом к животу. Простить? прошептал в ткань платья.
От горячего дыхания кожа покрылась мурашками.
Он поднял голову, и я увидела в глазах блеснувшие слезы. Сердце мучительно сжалось. Хорн смотрел на меня снизу вверх как на божество, и от этого смирения и преклонения в его глазах хотелось плакать. Ноги подогнулись, и я скользнула вниз, опустившись рядом с ним.
Я безумно тебя люблю, Ария Дениза Крей. Безумно. Хорна трясло от переполнявших эмоций. Ты вся такая он обвел меня диким взглядом. У меня нет слов. Ты словно для меня создана. От макушки до пяток. С ума сойти Я только подумаю И голова кругом
Каждое его бессвязное слово отзывалось внутри сладостной дрожью. Он еще что-то шептал, а я потянулась к нему всем телом, заставляя умолкнуть, первая касаясь губами губ. Он вздрогнул и замер на миг, словно перед прыжком в пропасть. Робкий нерешительный Торус Хорн. Никто не поверит.
Поцелуй. Не первый, но на самом деле самый первый. Такой, от которого плывет голова. Мыслей нет, сердце замирает, а потом несется вскачь, и кровь начинает грохотать в ушах. Когда болью скручивает внутренности, и нестерпимая жажда сжигает изнутри. Одежда мешает дотронуться до кожи, хочется избавиться от нее, стать ближе настолько, чтобы почувствовать все тело, каждый миллиметр, притянуть к себе, вплавиться, как металл сплавляется с металлом. Сжаться до судорог, до сладкой боли. Сильно, отчаянно, восхитительно.
***
Наутро нас встречали не только собравшиеся в гостиной слуги, но и толпа журналистов перед воротами.
Я так и знал, что священник захочет еще заработать золота, первым оповестив газеты, произнес Хорн, отодвигая край занавески.
Проснулись мы поздно и каждый раз нам что-то мешало встать с кровати, отодвигая выход из спальни еще дальше. То Хорн вспомнил, что сегодня еще не исполнял супружеский долг, то потом я ему что-то успела задолжать. Когда только?
Надеюсь, на этом все, пробормотал он, картинно раскидывая руки в стороны на смятых простынях, совсем ты меня измотала.
Я? меня разбирал смех. Это когда отбивалась от тебя полчаса назад?
А вот не нужно было отбиваться, Тор повернулся набок и уставился на меня подозрительно блестевшими глазами, супружеский долг, он такой коварный, чем чаще исполняешь, тем лучше получается. Может, вообще сегодня не будем вставать? Скоро полдень, а там и до вечера недалеко.
Я невольно залюбовалась мужем. Не знаю, как выглядела я после ночи любви, он выглядел великолепно. Растрепанные волосы, легкая щетина на щеках, скульптурно очерченные мышцы так и манили провести по гладкой золотистой коже рукой. Почему Марта говорила, что постель это гадко, больно и неприятно? Ничего более приятного я не испытывала в своей жизни. Или так бывает только с тем, кого любишь?