Был и еще один способ уклониться от фронта, и его также широко использовали преступники. Речь идет о массовом изготовлении фиктивных документов, дающих право на отсрочку или освобождение от призыва. Как правило, этим занимались работники типографий, госпиталей, секретарши и машинистки словом, те, кто по долгу службы имели доступ к бланкам, штампам и печатям. Вот лишь несколько примеров.
В Карагандинской области в апреле 1944 года сыщики местного угрозыска распутали историю, в которой были замешаны некоторые работники треста «Ленинуголь», в частности секретарь комитета ВЛКСМ шахты 2 °Cандалова и ответственный секретарь газеты «За уголь» Садыков. Кстати, Садыков до войны был судим за антисоветскую деятельность, однако этот малоприятный факт биографии не помешал ему сделать неплохую карьеру в угольном тресте. Более того, в военное лихолетье Садыков спокойно отсиживался в глубоком тылу, трудился журналистом ведомственной газеты, да еще организовал довольно прибыльный бизнес на фиктивных справках. Имея доступ к печатям и штампам шахты, Садыков и Сандалова получали в типографии бланки командировочных удостоверений, оформляли их и продавали всем желающим. Особой популярностью такие удостоверения пользовались у военнообязанных, которые, прикрываясь ими, получали в военкоматах отсрочку от призыва. Как выяснили оперативники уголовного розыска, за два года преступной деятельности антисоветчик Садыков и его подельница комсомолка Сандалова изготовили и продали 210 таких удостоверений.
А сотрудники НКВД по Краснодарскому краю в марте 1944 года вышли на след преступной группы, которая специализировалась на изготовлении фиктивных справок. В группировку входило восемь человек, все дезертиры из Красной армии. Изготовив печати и штампы воинских частей и военных госпиталей, аферисты разъезжали по городам Советского Союза, занимались фабрикацией фиктивных документов и сбывали их таким же, как они, дезертирам за крупные суммы денег.
Аналогичную историю распутали в мае 1944 года сыщики Ростовской области. Организатором группы являлся дезертир из Красной армии Хохлов. В недавнем прошлом он служил в интендантских частях в чине капитана. В конце 1943го сбежал со службы, приехал в освобожденный от немцев Ростовна-Дону, где поселился под чужой фамилией. В течение полугода Хохлов изготовлял фиктивные документы о болезни. Для этого использовались печати эвакогоспиталя 3883 и ряда воинских частей. За каждую такую липовую справку Хохлов получал от 4 до 10 тысяч рублей.
Вместе со своим подельником дезертиром Сухановым Хохлов продал не менее 40 фиктивных документов, по которым в военкоматах Ростовской области можно было получить свидетельства об освобождении от воинской службы. При аресте на квартире у Хохлова были изъяты револьвер системы «наган», каучуковая печать, типографский шрифт, различные бланки, отпечатанные на пишущей машинке, которые преступник использовал для изготовления фиктивных документов.
Но, пожалуй, самой масштабной стала афера, которую оперативники распутали в той же Ростовской области буквально через пару месяцев после ареста Хохлова и его подельника. В махинациях с липовыми справками было замешано более полусотни человек. Во главе преступного синдиката стоял уголовникрецидивист Аваков. На него работали трое сотрудников Сталинского районного военного комиссариата города РостовнаДону, три врача городской поликлиники 1, четверо медицинских работников, изготовлявших фиктивные медицинские документы. В течение восьми месяцев в махинациях принимал активное участие и военком Сталинского района майор Полханов. По наводке Авакова он систематически освобождал военнообязанных от службы в Красной армии, за что регулярно получал от рецидивиста крупные суммы денег всего свыше 100 тысяч рублей, а также дефицитные вещи и продукты.
Схема афер была такой. Аваков фабриковал фиктивные свидетельства госпиталей о болезни и передавал их работнику военкомата, своему подельнику Бурназову. Тот заполнял бланки свидетельств об освобождении от военной службы и относил документы на подпись Полханову. Затем готовые справки через Бурназова попадали обратно к Авакову, а тот продавал их дезертирам. Стоимость каждой такой справки достигала 10 тысяч рублей. Эти денежки делились так: Полханов получал 4 тысячи, Бурназов 2 тысячи, другие участники синдиката, рангом пониже по дветри сотни рублей каждый. Кроме того, двое работников военкомата Филимонов и Ошурков сами за взятки выдавали дезертирам свидетельства об освобождении от военной службы. Летом 1944 года вся эта компания была арестована и предана суду военного трибунала.
К лету 1944 года подобного рода аферы приобрели такой размах, что руководство Отдела по борьбе с бандитизмом было вынуждено обратиться в Наркомат обороны с просьбой ужесточить порядок хранения и выдачи документации, бланков и печатей в воинских частях и военных госпиталях. В военном ведомстве к рекомендациям сыщиков прислушались. В июле 1944го Главное управление формирования и укомплектования войск Красной армии дало ряд указаний военным округам и фронтам об устранении отмеченных недочетов. В частности, военкоматам запретили выдавать свидетельства об освобождении от воинской обязанности на основании копий документов, а также выдавать документы лицам, заявившим об их утере, без соответствующей проверки органами НКВД СССР. В результате принятых мер уже осенью 1944 года количество преступлений, связанных с легализацией дезертирства, пошло на спад.
Однорукий снайпер
В годы войны на руках у населения скопилось огромное количество «стволов». Только за период с июля 1941го по апрель 1944 года сотрудниками советской милиции было изъято из незаконного оборота свыше 11 тысяч автоматов и более двухсот тысяч винтовок и пистолетов различных модификаций. Нетрудно себе представить, сколько бесхозного оружия гуляло по стране, создавая тем самым дополнительные проблемы стражам правопорядка и, наоборот, облегчая жизнь преступникам всех мастей. Одного из таких криминальных стрелков, виртуозно владевших огнестрельным оружием, Московский уголовный розыск искал почти полгода. Это дело даже для военной поры выдалось неординарным.
По нему был арестован невиновный человек. Этим делом лично занимался заместитель наркома госбезопасности СССР Богдан Кобулов. Своих постов едва не лишились начальник московской милиции Виктор Романченко и начальник Московского уголовного розыска Касриэль Рудин. В результате неимоверных усилий сотрудников угрозыска преступник был пойман. Но прежде чем сыщикам улыбнулась удача, стрелок лишил жизни двенадцать человек
По нему был арестован невиновный человек. Этим делом лично занимался заместитель наркома госбезопасности СССР Богдан Кобулов. Своих постов едва не лишились начальник московской милиции Виктор Романченко и начальник Московского уголовного розыска Касриэль Рудин. В результате неимоверных усилий сотрудников угрозыска преступник был пойман. Но прежде чем сыщикам улыбнулась удача, стрелок лишил жизни двенадцать человек
Впервые криминальный стрелок, получивший у сыщиков прозвище «Снайпер», объявился в июне 1943 года. Вечером в лесопарке на окраине Москвы были найдены двое убитых: мужчина и женщина. При осмотре места происшествия оперативники МУРа обратили внимание на то, что гильз рядом с телами не было. Значит, преступник стрелял из револьвера. Но эксперты уверяли, что оба выстрела были сделаны с большого расстояния не менее двадцати метров. Это, в свою очередь, говорило о том, что убийца отменно владеет оружием: попасть в голову человека с такого расстояния да еще с первого выстрела дело весьма непростое.
Насторожила муровцев и такая деталь: одна из пуль прошла навылет. Ее нашли рядом с телом, но это оказалась не пуля, а шарик от подшипника. Очевидно, что неизвестный стрелок был не только снайпером, но еще и человеком, хорошо разбирающимся в огнестрельном оружии, способным переделать револьвер для стрельбы самодельными пулями.
Известия о том, что в столице объявился какойто снайпер, отстреливавший людей, как куропаток, распространились по городу в считанные дни. Поговаривали, что в Москве завелась жестокая банда, причем руководит ей не уголовник, а немецкий диверсант, специально заброшенный в советский тыл, чтобы сеять панику. Впрочем, версию о немецком следе муровцы отмели сразу. Она не подтверждалась ни материалами экспертиз, ни агентурными данными. Скорее всего, убийца это человек, долгое время прослуживший в армии или имевший отношение к оружейной промышленности. На поиски снайпера и были брошены все наличные силы московского угрозыска.
Между тем загадочные убийства продолжались. Буквально на следующий день еще два трупа. Картина убийства такая же: два выстрела и оба в голову. А пятая жертва снайпера, найденная неподалеку, только чудом осталась жива: с тяжелейшим ранением пострадавшую доставили в больницу. Но через несколько дней раненая женщина скончалась, не приходя в сознание.
Личности погибших установили без труда. Все законопослушные москвичи, работники военных предприятий: рабочий Крамаров и его жена, инженеры Коновалов, Эпельбаум и Турчина. Застрелив своих жертв, преступник забрал обувь, часы, головные уборы и деньги.
Оперативную группу, начавшую поиски злоумышленника, возглавил лично начальник МУРа Касриэль Рудин, человек, имевший большой опыт сыскной работы, причем в тяжелых условиях военного времени. Поскольку в качестве пуль снайпер использовал шарики от подшипников, Рудин решил для начала проверить все предприятия и мастерские города, где изготавливалась такого рода продукция. Проверку поручили молодому оперативнику Александру Скороходову. Выбор пал на него неслучайно. Дело в том, что парень явно отличался незаурядными актерскими способностями, он легко находил общий язык со всеми, быстро втирался в доверие, разыгрывал то простачка, то искушенного в тонкостях какоголибо ремесла человека. Вот онто, по замыслу Рудина, и должен был негласно проверить все производственные артели Москвы, занимавшиеся изготовлением подшипников.
В течение нескольких дней Скороходов педантично обходил все известные артели и мастерские города. Гдето прикидывался проверяющим из наркомата торговли, гдето барыгой, интересующимся артельной продукцией. И вскоре в одной из таких мастерских внимание сыщика привлек некто Василий Вырвич, слесарьинструментальщик. За ним было немедленно организовано наблюдение. И не зря.
Буквально на следующий день после работы Вырвич спокойно вышел из мастерской и прямиком отправился в ближайшую пивную. Там его уже поджидал приятель. Выпив по кружке пива, дружки вышли на улицу и отправились проходными дворами в неизвестном направлении. Скороходов за ними. Ходить в одиночку в темноте по московским дворикам занятие опасное: можно легко нарваться на шпану или грабителей. Но Александр Скороходов был не робкого десятка. Он аккуратно, не выпуская из виду подозрительную парочку, пробирался по темным закоулкам.