Ух, черт, ты только погляди!
А у нас так ничего не выходит!
В первый раз вижу, чтоб кто-то выиграл!
Восклицания сыпались одно за другим. Потом Дэнни, старший, спросил:
И часто вы выигрываете?
В приятном волнении, упиваясь столь беспрецедентным интересом, я ответил небрежно:
Довольно-таки часто.
Тут я допустил заметное преувеличение, поскольку выигрывал очень редко, но мои слова были встречены почтительным изумлением. Впервые я оказался в фокусе благоговейного внимания.
Дэнни нерешительно откашлялся.
Мистер Хэрриот, мы с ребятами каждую неделю складываемся по шиллингу и еще ни разу пенса не выиграли. Может, вы заполните наш купон?
В горьком предчувствии, что моя столь скоропалительно обретенная популярность исчезнет не менее молниеносно, я взял купон и, воспользовавшись коровьей спиной как пюпитром, исполнил просьбу.
На неделе ко мне в приемную явился Дэнни.
Мистер Хэрриот, а мы выиграли по тридцать шиллингов на нос. Никогда раньше и пенса не получали. Ребята просто взбесились. Может, вы опять, а?
Пожалуйста, ответил я небрежно и поставил крестики в квадратиках.
Опять выигрыш, и теперь в приемную ввалились все четверо, улыбаясь и ликуя.
Еще по тридцать шиллингов на нос, мистер Хэрриот! Прямо чудо! Мы теперь хотим побольше поставить.
Я почувствовал, что попался.
Послушайте, ребята. Лучше не надо. Я не хочу, чтобы вы потеряли свои деньги, а так и будет, если вы укрупните ставку. Да и в любом случае я ведь не знаток и только пошутил, когда намекнул, будто выигрываю каждую неделю.
В комнате воцарилось грозовое молчание, четыре пары глаз сузились в щелочки. Четверка не поверила ни единому слову.
Я беспомощно переводил взгляд с одного на другого, но они стояли точно каменные, ожидая, как я поступлю.
Вот что, сказал я наконец, этот ваш купон я заполню, но в последний раз. Договорились?
Четыре головы кивнули.
Нам подходит, сказал Дэнни.
Снова я поставил крестики в квадратиках, а возвращая купон, воззвал еще раз:
И больше вы меня никогда об этом не попросите?
Дэнни торжественно поднял руку.
Больше никогда, мистер Хэрриот. Наше слово твердо.
Третью неделю подряд они выигрывали! Даже сейчас, когда я пишу это, не могу надеяться, что мне поверят, но так оно и было.
И ощущение таинственных капризов Фортуны окрепло еще больше, когда и на мою долю выпал крупнейший выигрыш в моей жизни семьдесят семь фунтов четыре шиллинга и одиннадцать пенсов (я поставил на утроение). Эта цифра будет жить в моей памяти до конца времен.
Вечером я с трепетом показал почтовый перевод моему партнеру.
Только поглядите, Зигфрид! Такие деньги! А угадай я на одну ничью больше, то получил бы первый приз шестнадцать тысяч фунтов!
Зигфрид присвистнул и внимательно прочел распоряжение о переводе.
Джеймс, это необходимо отпраздновать. Пошли в «Гуртовщики».
В баре Зигфрид ринулся к стойке.
Бетти, два двойных виски! вскричал он. Мистер Хэрриот только что выиграл шестнадцать тысяч фунтов в тотализатор!
Нет-нет! запротестовал я, пытаясь угомонить моего импульсивного друга. Куда меньше
Но было уже поздно. Глаза Бетти вылезли на лоб, посетители захлебнулись пивом, и непоправимое произошло. Новость облетела Дарроуби как лесной пожар. Шестнадцать тысяч фунтов в те дни были сказочным богатством, и в ближайшие недели, где бы я ни оказывался, меня встречали многозначительными улыбочками и подмигиванием. С тех пор прошло почти сорок лет, но и по сей день в нашем городке немало людей убеждены, что Хэрриот разбогател на тотализаторе.
В следующий раз я поехал на ферму лорда Грешема провести туберкулинизацию коров. Процедура крайне простая: выстричь немного шерсти на шее и сделать инъекцию в толщу кожи, но атмосфера радикальным образом изменилась по сравнению с предыдущими моими визитами, когда я исцелял животных с помощью своего умения и опыта. Четверка работников, казалось, впитывала каждое мое слово, и все просьбы исполнялись прямо-таки с благоговением: «Да, мистер Хэрриот», «Сию секунду, мистер Хэрриот!» И если прежде они держались так, словно меня там вовсе не было, теперь каждое мое действие вызывало у них живейший интерес. Стало ясно, что я навсегда останусь для них избранником судьбы, для кого тайны футбольного тотализатора открытая книга и кто может манипулировать этими тайнами по своему капризу, и в глазах всех четверых я читал то, чего прежде не было.
Уважение. Глубочайшее неугасимое уважение.
Женитьба Колема
Такая привычная поза! Я лежал ничком на булыжнике, а рука по плечо уходила в недра тужащейся молодой коровы. Продолжалось это больше часа, и мной начинало овладевать отчаяние. Большой живой теленок, и на свет ему мешала появиться всего лишь неправильно загнутая нога случается это часто и легко поддается исправлению. Потому-то я и чувствовал себя так скверно: просто не верилось, что я не в состоянии справиться с таким, в сущности, пустяком. Но корова была маленькая, и места для манипуляций не хватало. Снова и снова я дотягивался до злополучной ноги, но ухватить ее удавалось только двумя пальцами, которые соскальзывали, едва я начинал тянуть. А в довершение всего корова устроила мне настоящую пытку: при каждой потуге кисть мучительно зажимало между головой теленка и костями таза.
Как я жалел, что моя рука не длиннее дюйма на два! Если бы я мог просунуть пальцы за гладкое копытце и ухватить волосатую ногу, все завершилось бы в несколько минут, но это-то как раз и не удавалось сделать вот уже час, и рука у меня совсем онемела.
В подобных случаях я нередко прибегал к помощи высокого фермера или работника, чтобы он добрался до недоступной для меня конечности, однако и мистер Килдинг, и его сын были коренастыми и короткорукими. Они и до копытца не дотянутся.
Но тут меня осенило. Колем занимался туберкулинизацией на соседней ферме. Если заручиться его помощью, то дело в шляпе: в число многих достоинств Колема входили и очень длинные руки.
Мистер Килдинг, сказал я, позвоните, пожалуйста, Эллертонам и попросите мистера Бьюканана приехать помочь мне. Боюсь, один не справлюсь.
Бьюканан? Ветеринар с барсуком?
Бьюканан? Ветеринар с барсуком?
Я улыбнулся. Слава Колема распространилась на много миль вокруг Дарроуби.
Вот-вот!
Фермер выбежал из коровника и вернулся почти сразу же.
Он как раз кончил с тамошними коровами. Сказал, что сию минуту приедет.
Мистер Килдинг был очень приятным человеком и не жаловался, что я столько времени без всякого толку валяюсь на полу его коровника, но спрятать тревогу он не сумел.
Вы все-таки постараетесь, мистер Хэрриот, а? Уж очень я на этого теленка рассчитывал.
Несколько минут спустя в коровник широким шагом вошел Колем. Он поглядел на лежащую корову и ухмыльнулся.
Не все гладко, Джим? сказал он с обычной бодрой небрежностью.
Я объяснил положение вещей, и он тут же стащил с себя рубашку. Мы растянулись рядом на булыжнике, который за час стал заметно более жестким. Я ввел руку и прижал ладонь к мордочке теленка, а Колем протиснул свою правую руку вдоль моей.
Ну хорошо, сказал я. Попытайтесь ухватить ногу, пока я отодвину голову.
Готово, ответил он. Валяйте.
Я нажал, но в тот момент, когда голова отодвинулась, освобождая необходимое пространство, корова поднатужилась, голова вернулась в исходную позицию, а Колем охнул: ему защемило пальцы.
Черт! Больно. Поднажмите-ка!
Я скрипнул зубами и сделал еще усилие, отчаянно напрягая руку и стараясь преодолеть потуги.
Я почти там, прохрипел Колем. Еще чуть-чуть самую чуточку жмите, жмите почему вы не жмете?
Да жму, жму, черт дери! огрызнулся я сиплым шепотом. Только она сильнее! Я уже час этим занимаюсь, и рука у меня совсем парализована!
Мы сделали еще несколько попыток, пыхтя и постанывая, а потом Колем опустил голову на плечо.
Да уж. Передохнем немножко.
Я с радостью ухватился за это предложение и расслабился, а шершавый язык теленка лизнул мою ладонь. Слава богу, он еще жив!
Мы лежали так, практически щека к щеке, как вдруг Колем радостно улыбнулся и сказал:
Не поболтать ли нам, пока отдыхаем?
Мне было не до веселой болтовни, но я попытался подыграть.
Давайте. У вас есть интересные новости?
Да. Пожалуй, кое-какие есть. Я женюсь.
Что-о?!
Я сказал, что женюсь.
Вы шутите!
Вовсе нет, уверяю вас.
А когда?
На следующей неделе.
А ну Я ее знаю?
Нет-нет. Она работает в хирургическом отделении Лондонского колледжа. Я с ней познакомился, когда учился там.
Я лежал как громом пораженный. И никак не мог поверить. Мне и в голову не приходило, что такой человек, как Колем, может помышлять о семейном счастье. Я все еще недоумевал, когда его голос вернул меня к действительности.
Давайте попробуем еще раз.
Видимо, этот шок выбросил мне в кровь порядочную дозу адреналина. Во всяком случае, я сделал титаническое усилие, так что глаза чуть не выскочили из орбит, и сумел не только отодвинуть голову, но и удерживать ее, пока не услышал торжествующий вопль Колема:
Есть!
И, ухватив, он уже не выпускал, а, зажмурившись, оскалив зубы, тянул, пока роковая нога не высунулась из влагалища. Потное лицо Колема расплылось в широкой улыбке.
Какое чудное зрелище!
Бесспорно! Наружу теперь высовывались две ноги и затылок, но все остальное еще находилось внутри. Я хлопнул корову по крупу.
Поднажми, старушка! Вот теперь жми сколько хочешь, и посильнее!
Словно в ответ, корова с энтузиазмом подсобила нам, едва мы потянули за ноги, и вскоре появилась и мордочка подрагивающие ноздри, большой широкий лоб и глаза, в которых мне почудилось легкое негодование на такую задержку, а затем шея и туловище. Секунду спустя на соломе уже копошился великолепный теленок.
Меня охватила радость как всегда в таких случаях, но на этот раз ее заслоняло нежданное сообщение Колема о близком бракосочетании.
Мне не терпелось увидеть невесту Колема. Он был настолько оригинален во всем, что она могла оказаться какой угодно: безобразной, эксцентричной, толстой, тощей, я растерянно перебирал всяческие варианты.
Но с недоумениями было покончено очень скоро. Дня через три я открыл дверь гостиной и увидел там моего молодого коллегу, а рядом с ним девушку.
Это Дейрдре, сказал он.
Она оказалась высокой и «доброй по-матерински», как сразу подумал я. Однако этот эпитет вовсе не означает, будто ей не хватало чисто женской привлекательности. Дейрдре была очень даже привлекательной, но теперь, почти сорок лет спустя, когда я думаю о ее семье о шести чудесных молодых Бьюкананах, то не могу не похвастать своей интуицией.