Я грустно оглядел себя в зеркале, и тут у меня за спиной раздалось приглушенное фырканье. Хелен, привалившись к косяку, заливалась смехом и тыкала в меня дрожащим пальцем.
Господи! еле выговорила она. Не сердись, но ха-ха-ха!
Ладно, сказал я. Да, никуда не годится, сам знаю Тут я снова взглянул на свое отражение и не удержался от улыбки. Ты права, вид у меня нелепейший. А очень жаль. Костюм замечательный, и я уже предвкушал, как стану самым большим франтом в Дарроуби. Но что нам с ним делать?
Хелен утерла глаза и подошла ко мне.
Но ведь его можно ушить по тебе.
Каким же это образом? Я ведь в нем тону! И я смерил свое злополучное отражение свирепым взглядом.
Моя супруга энергично затрясла головой:
Не скажи! Я прямо вижу, как замечательно он будет сидеть на тебе. Во всяком случае, я отнесу его мистеру Бендлоу и попробую улестить его, чтобы он долго не тянул.
При мысли, что наш городской портной поторопится, я скептически усмехнулся.
Хочешь сотворить чудо?
Как знать? возразила Хелен. Надо попытаться.
Вечером она сообщила мне, что материал и покрой произвели на мистера Бендлоу неизгладимое впечатление и он обещал сразу же взяться за дело.
Но это было потом, а после обеда, едва я отправился по срочному вызову, треволнения из-за костюма вылетели у меня из головы.
Голос Теда Ньюкомба в телефонной трубке звучал напряженно:
Гвоздичка у меня Телится, а только голова высовывается, и все. Я попробовал добраться до ног, и ни в какую. Не теленок, а великан какой-то. Как раз то, что мне требуется. Помните?
Конечно помню.
Сможете побыстрее приехать, мистер Хэрриот?
Сейчас выезжаю.
Гвоздичка была лучшей телкой Теда Ньюкомба, и случил он ее с элитным быком. Для Теда, чья ферма находилась высоко в холмах, потеря теленка означала катастрофу. Я крикнул Хелен, куда еду, и бросился бегом к машине.
Небольшая ферма Теда казалась серым мазком под самой вершиной. Туда не вела никакая дорога, и «Остин» затрясся, взбираясь по зеленому склону, а у меня за спиной позвякивали и дребезжали инструменты и склянки с лекарствами. Мощеный двор и постройки с на редкость толстыми стенами насчитывали не одну сотню лет. Собственно говоря, никто, кроме такого бедняка, как Тед, и думать не стал бы о том, чтобы поселиться в столь глухом и труднодоступном месте. Однако арендная плата была невелика, а платить больше ему было не из чего.
Когда я подъехал, Тед как раз выходил из коровника. Высокий, худой, примерно моих лет, отец двоих детей мальчика и девочки, которые каждый день спускались с холма и проходили две мили до школы. Он озабоченно хмурился, но все-таки улыбнулся мне.
Машина что надо, мистер Хэрриот!
Он с преувеличенной почтительностью потер рукавом сверкающий капот. Но на этом (что было типичным для него) все приветствия и закончились.
Я последовал за Тедом в небольшой коровник и сразу понял, почему ему было не до шуток. Улыбка мгновенно исчезла и с моих губ, едва я взглянул на красивую молодую корову, которая тужилась, постанывая. При каждой потуге из влагалища выглядывала угрожающе крупная мордочка.
Такое зрелище приведет в трепет любого ветеринара. Ведь дело было не в неправильном положении плода, а просто слишком большой теленок не находил выхода наружу.
Я пробовал, сказал Тед, когда я, раздевшись, погрузил руки по плечи в ведро с горячей водой. Только ног так и не нащупал. До копытец там миля, не меньше. Вот вы как-то сказали, что голову надо назад запихнуть, чтобы до ног добраться. Я пробовал, только Гвоздичка посильнее меня.
Я кивнул. Хотя фермер был очень худ, в его руках чувствовалась жилистая сила. Но что он мог сделать?
Никакому человеку, Тед, не справиться с таким могучим животным.
И я все время думаю, жив ли теленок. Его же там давит уже не знаю сколько времени.
Это тревожило и меня. Я намылил руку и ввел ее вдоль массивной головы, но только коснулся плеча, как Гвоздичка поднатужилась, и несколько мучительных секунд мою руку сжимало как в тисках.
Бесполезно! еле выговорил я. Там и дюйма свободного пространства нет; попытаюсь вдвинуть голову.
Я прижал ладонь к мордочке и надавил, усилив нажим, когда голова подалась на несколько дюймов. Этим мои успехи и исчерпались. Новые потуги и я оказался в исходной позиции.
Я вымыл обе руки до плеча.
Бессмысленно, Тед. Теленок не сдвинется, пока мы не повернем ноги, а до них не добраться. Она крепкая, сильная корова, и нам с ней не справиться.
Черт! Тед растерянно уставился на меня. Что же нам делать? Кесарево сечение? Так ведь это же какая работенка!
Может, и обойдемся, ответил я. У меня есть в запасе еще кое-что.
Я поспешил к машине и через пару минут вернулся со шприцем и раствором для местной анестезии.
Беритесь за хвост, Тед, скомандовал я. И двигайте им вверх-вниз, точно воду качаете. Вот так. Я нащупал эпидуральное пространство между позвонками, ввел десять кубиков раствора и приготовился ждать.
Впрочем, ждать пришлось недолго. Уже через минуту Гвоздичка расслабилась, точно все трудности остались позади.
Глядите-ка! воскликнул Тед, кивая на нее. Перестала тужиться.
И хотела бы, да не может, объяснил я. У нее анестезирован спинной мозг, и она ничего не чувствует. И даже знать не знает, что у нее там происходит.
Значит, раз она теперь сдавить нам руки не может, мы запихнем голову обратно?
Вот именно.
Я еще раз намылился, нажал на широкую мордочку, и Какое блаженство ощутить, что голова, шея весь теленок отодвигается внутрь без малейших помех. Теперь места оказалось достаточно, чтобы ввести петлю, зацепить одну ногу, затем другую И вот уже наружу высунулись два раздвоенных копытца. Я ухватил их обеими руками, потянул, мордочка теленка выглянула наружу, и, к величайшему своему облегчению, я заметил, что ноздри подергиваются. Я засмеялся.
Тед! Теленок жив!
Слава богу! Тед перевел дух. Теперь, значит, и за дело можно взяться?
Да, но тут есть одна трудность. Тужиться она не в состоянии, и мы должны все сделать сами.
Проход все равно оставался тесным, и мы бились добрые полчаса. Осторожно тянули за ноги и за голову, то и дело прибегая к смазыванию. Скоро с нас уже градом катил пот, но Гвоздичке и горя было мало: она безмятежно брала сено из кормушки, как будто только это ее и интересовало. До последней минуты я терзался страхом, что таз теленка окажется слишком широким. Но вот еще одно усилие, и малыш появился на свет; я успел подхватить скользкое тельце.
Тед заглянул под заднюю ногу.
Бычок! Ну да и так ясно было, уж очень крупный оказался! Он весело улыбнулся. Вообще-то, я телочек предпочитаю, только за этого можно будет хорошую цену взять как за производителя. Родословная у него прямо отличная с обеих сторон.
Он принялся растирать соломой ребра и голову. Теленок в ответ задрал мордочку и фыркнул. Гвоздичка мигом обернулась и испустила негромкое радостное мычание с удивлением, как показалось мне. Она ведь ничего не знала о наших маневрах и явно не могла взять в толк, откуда появился этот восхитительный малыш. Мы подтащили его к ее морде, и она принялась усердно вылизывать мохнатую шерстку.
Я улыбнулся. Такие минуты мне не приедаются минуты, вознаграждающие ветеринара за все трудности и невзгоды.
Приятно смотреть на них, Тед. Вот бы все отелы так кончались!
Черт, мистер Хэрриот, вы верно говорите. И уж не знаю, как вас благодарить. Я же думал, задохлика получу на этот раз, не иначе. И он дружески хлопнул меня по спине, когда я снова нагнулся к ведру.
Вымыв руки, я обвел взглядом стойла с ухоженными коровами. За несколько месяцев Тед полностью обновил коровник срубил старые деревянные перегородки и заменил их металлическими трубами, оштукатурил стены, выкопал булыжник и залил пол бетоном. Все это он сделал сам и один.
Тед проследил за моим взглядом.
Ну как вам тут у меня теперь?
Вы просто чудеса сотворили, Тед. И молочную построили отличную.
Тед проследил за моим взглядом.
Ну как вам тут у меня теперь?
Вы просто чудеса сотворили, Тед. И молочную построили отличную.
Мне бы министерскую лицензию получить, вот что! Он потер ладонью подбородок. Только не все тут нормам точно отвечает. Расстояние между задней стенкой и стоком поуже положенного. И тут ничего не сделаешь. Ну и еще кое-что в таком роде. Но если министерство выдаст мне лицензию, так я с каждого галлона молока буду на четыре пенса больше получать, а это, знаете ли, разница!
Тед засмеялся, будто прочитав мои мысли.
Может, по-вашему, четыре пенса и не бог весть что, так ведь нам-то денег много не требуется. По вечерам мы никуда не ездим играем в картишки, лото или домино с ребятками, и других развлечений нам не надо. А коров этих нужно доить, кормить и чистить дважды в день триста шестьдесят пять дней в году, ну, я к месту и привязан. Он снова засмеялся. Не помню даже, когда я в последний раз в Дарроуби заглядывал. Нет, нам много денег не требуется, да только сейчас я еле-еле на плаву держусь. А, ладно! После четверга все ясно станет. У них в четверг заседание по лицензиям.
Я промолчал. Не мог же я сказать Теду, что на этом заседании именно мне поручено представить конфиденциальное заключение для Молочной комиссии о нем и его ферме. И все зависит от того, сумею ли я убедить их. Будет ли Тед получать лишние четыре пенса за галлон, зависит от меня! Мне стало страшно. Если ему откажут в лицензии, долго ли еще он сумеет продолжать свою борьбу за успешное ведение хозяйства на этом обдуваемом всеми ветрами склоне, где трава так скудна?
Я собрал свое имущество, и мы вышли из коровника. Вдыхая холодный чистый воздух, я смотрел, как тени облаков скользят по зеленым горбам холмов и по нескольким акрам, заключающим весь мир Теда обнесенный стенками островок среди волн вереска, грозящих вот-вот захлестнуть и поглотить его. Эти акры необходимо было холить и лелеять, чтобы они не вернулись в дикое состояние, а стенки, покосившиеся и осевшие за века, постоянно теряли камни, еще работа, которую должен был выполнять один человек. Мне вспомнилось, как Тед однажды сказал, что нет удовольствия больше, чем проснуться ночью, сообразить, что вставать еще рано, перевернуться на другой бок и уснуть.
Я включил мотор, и Тед помахал мне широкой мозолистой рукой. Трясясь по выбоинам вниз по склону, я оглянулся на худую, чуть сгорбленную фигуру возле дома, обсаженного искривленными ветром деревьями, и вновь остро осознал положение Теда. В сравнении с его жизнью моя была просто райской.