Прежде папа любил и с удовольствием принимал поклонение «своих девочек». Но сейчас в его некогда стальных глазах появилось что-то дрожащее, неуверенное. Дочери казалось отец виноват перед ними, очень хочет покаяться, да никак не может решиться.
Однажды выбрала момент, когда папа принял первые пару рюмок и пребывал в благодушии, прижалась, спросила:
Папуль! Что с тобой происходит?
Отец вздохнул:
Не бери в голову. Обычная депрессуха. Скоро пройдет.
Может, это все-таки ты Мишку убил? решилась. Впилась взглядом.
Ожидала, что папа возмутится, по-настоящему или наигранно, но он спокойно спросил:
А если я, тогда что?
И Вика честно призналась:
Ничего. Спасибо скажу.
Но, естественно, я ничего подобного не делал, его взгляд полыхнул почти уже забытым металлом.
Значит, тебя что-то еще беспокоит.
Я пью от радости, что ты вернулась, улыбнулся он.
Врешь, строго сказала дочка. Ты начал пить после того, как тебя следователь вызывал.
Никакой связи. Но Виктор Андреевич говорит, что я слаб, усмехнулся отец. Поэтому даже незначительное переживание может стать катализатором.
Пап! Ну скажи правду! взмолилась Вика.
Но он лишь погладил ее по голове. Прошептал:
Я так люблю тебя, доченька!
И опрокинул в себя новую рюмку.
«Может, у него интриги на работе? Любовница? Рак, не дай бог?!» тревожно гадала Вика.
А мама грустно говорила:
Виктор Андреевич всегда предупреждал, что человека, который сам себя разрушает, нельзя будет поддерживать бесконечно. Видно, срок его вышел. Организм устал сопротивляться.
Сама Вика считала, что все в мире должно иметь объяснение или хотя бы повод. И логическую цепочку видела простейшую: именно визит к следователю, вопросы про Дивина столкнули отца в депрессию и запой. Значит, все-таки он убил? Но в очередной раз нанимать Римму, чтобы та доказывала вину родителя, девушка уж точно не собиралась.
Да и когда заниматься чужими моральными страданиями?
Дел с каждым днем становилось все больше пришлось даже заводить органайзер. То курсовик пишешь, то в школе вождения зовут на соревнования единственную из девушек, разве можно отказаться?
Плюс стабильно три-четыре выступления в неделю. Свадьбы, юбилеи, а в последнее время и просто на сборные концерты стали приглашать. Пока в малоизвестные ночные клубы, но Вика готова была петь хоть в метро.
Маму новый образ жизни дочери, как и следовало ожидать, очень быстро начал нервировать. Все чаще ворчала:
Дома вообще не бываешь!
На тебя не угодишь! возмущалась Вика. Кольцо из носа вынула. Учусь, работаю, денег у вас ни копейки не беру! Но ты опять недовольна.
Чему мне радоваться? Что ты на свадьбах уголовников развлекаешь?
Да о чем ты говоришь? У нас абсолютно приличные заказчики. Средний класс.
Но мама только головой качала:
Я с шестнадцати лет в ресторанах. И прекрасно знаю, кто певичек любит послушать.
Твои сведения давно устарели, отмахивалась Вика.
Мама небось еще малиновые пиджаки помнит. И бритоголовых ребят в кожанках. А современный бандит холен, воспитан и, очень вероятно, учился в Оксфорде. Даже отсидевшие давно не устраивают перестрелок, а ведут цивилизованные переговоры.
Однажды Вику специально предупредили: на очередном мероприятии будут воры в законе. Гонорар двойной, но можно отказаться.
Вика, конечно, согласилась когда еще выдастся возможность лично проверить, насколько реальный авторитет похож на актеров Панина и Джигарханяна?
Оделась в юбку подлиннее, накрасилась скромно. Но никаких поползновений, как иногда случается на обычных свадьбах, не последовало. И вообще бандиты оказались скучными. Сидели голова к голове, тихо переговаривались. На нее почти не смотрели. Только однажды, когда девушка исполнила «Воровскую судьбу» на мотив из «Битлз», отвлеклись на сцену, поулыбались, похлопали. Единственная среди криминалитета женщина в возрасте, седая, грустноглазая подозвала бродившую по ресторанному залу цветочницу. Но сама дарить букет не стала сто одну розу Вике вручил официант.
Певица проникновенно прошептала в микрофон:
Спасибо!
Но дарительница в ее сторону даже не обернулась.
В тот же вечер (точнее, уже ночь) изрядно пьяный отец устроил допрос:
От кого цветы?
Не поверишь, хмыкнула дочь, тетка подарила. Старая.
Не сомневалась: папа не поверит. Примется «выводить на чистую воду».
Но он только пробормотал:
Ох, Вика. Ехала бы ты лучше отсюда!
Куда?
Да без разницы. Лучше всего замуж. За иностранца.
Пап! снова взмолилась она. Почему ты меня гонишь?
Но отец опять ничего объяснять не стал. Лишь пробормотал неразборчиво:
Я так перед тобой виноват!
В чем?
Но в его глазах настолько отчетливо светилось безумие, что Вика поняла: разумного объяснения она не дождется.
Мама тоже ничего дельного не рассказывала. Только ворчала:
Поменьше с ним цацкайся. И не слушай пьяный бред.
«Эх, другую бы ему жену!» жалостливо думала дочь. Сейчас, когда отец выглядел жалким и слабым, отчетливо виделось, насколько цепкая, жесткая, приземленная мама не соответствует его утонченной натуре. Хотя, сойдись папа с какой-нибудь эфемерной и амбициозной поэтессой или актриской, может, спился бы еще раньше.
Вика за несколько месяцев столько разных людей повидала, столько свадеб и судеб, что всерьез решила: она обязательно когда-нибудь напишет мемуары. В ее коллекции уже имелись: офисный планктон всех видов, богатые папики и наглые фотомодельки, бизнесмены, депутаты, полицейские, частные врачи и учителя (бюджетники себе позволить услуги ивент-агентства не могли).
И вот наконец менеджер Артем торжественно объявил: Вику приглашают на свадьбу дочери олигарха.
Молодой человек искренне ликовал:
Это тебе не какой-то «купи-продай»! На нефтяной трубке сидит! В списке Форбса в начале второй сотни! Вичка, ты становишься популярной!
А гонорар?
Две тысячи условных единиц в американской валюте. Только лично тебе. Неплохо?
Да, подобных сумм раньше и близко не было.
Артем просительно произнес:
Ты уж постарайся! Чтобы в голосе была, все старые хиты спой или новенькое что-нибудь забойное придумай!
Не волнуйся, заверила она, буду неподражаема. Это и в моих интересах тоже.
Когда оказалась дома, первым делом полезла в Сеть. Проверять, правда ли заказчик такой уж богатей. Вбила в поисковик фамилию, которую назвал Артем, Пищелев. Убедилась: действительно мультимиллионер. Долларовый. Ничего себе! Это ведь на свадьбе наверняка и гости соответствующие будут! Неужели не найдется среди них хотя бы одного для нее симпатичного да холостого?!
Отошла от компьютера, запела любимое:
The winner takes it all!
По коридору зашаркали шаги, в дверь комнаты робко стукнули.
Заходи, пап! весело сказала Вика.
И привычно расстроилась, когда увидела: он опять пьян. Белки глаз в красных нитках кровоизлияний, руки дрожат, спина сутулится. Но вид решительный. Подошел близко-близко (она задержала дыхание), произнес строго:
Вика, помнишь, я тебя кодировал на будущий успех?
Конечно, помню, улыбнулась девушка.
И что очень скоро случилось?
Я выиграла десять миллионов.
Значит, ты мне веришь?
Я выиграла десять миллионов.
Значит, ты мне веришь?
Ну да, осторожно произнесла дочь.
В то время, когда читали волшебную мантру, отец почти не пил. Да и насчет выигрыша девушка теперь уверена не была. Дела у мамы шли хорошо, сбережения имелись. Вполне могла она таким хитрым образом отправить дочь подальше от Москвы и от Мишки.
Папа пытался говорить веско, но голос то и дело срывался:
Ты ни в коем случае не должна идти на свадьбу дочери олигарха Пищелева.
Вика обалдела:
А откуда ты вообще про это знаешь?
Мне было видение! торжественно изрек отец. Истолковать его можно однозначно. Тебе нельзя там быть. Категорически.
Но почему?
Виктория! он попытался повысить голос, но получилось не грозно, а истерично, словно у женщины. Мои видения не дают всех деталей. Но если они приходят, то им нужно строго следовать. Я приказываю тебе: не ходи! Иначе большую беду наживешь.
И ногой топнул. Впервые в жизни.
«Бедный папа!» жалостливо подумала дочь.
Но все-таки попробовала надавить:
В чем беда, хоть намекни!
Вика! он сурово сдвинул брови. Я выполняю все твои прихоти. Сделай хотя бы раз, безо всяких капризов, то, что требую я. Или тебе настолько нужны деньги?
Нужны, улыбнулась она. Две тысячи долларов пообещали за выступление. Впервые в жизни так много.
Я я тебе дам Полез в карман, вытащил несколько смятых сотенных бумажек, забормотал: У меня еще есть
Бедненький ты мой папуля!
Вика ласково погладила его по щеке:
Не надо мне никаких денег. Конечно, я не пойду, раз ты просишь. У меня и так заказов полно.
Ты ей сказал?
Да, но
Что «но»? Она отказалась?!
Нет. Обещала, что не пойдет.
Обещала или не пойдет?
Ну я не могу гарантировать.
Ты ей отец или кто? Прикажи, заставь!
Я стараюсь. Но Вика Она не всегда воспринимает меня всерьез.
Юрий! Ты опять пьян?
Ну выпил. Совсем чуть-чуть.
Черт тебя дери! Ничего поручить нельзя! Ты можешь, в конце концов, просто запереть ее дома?
У нас второй этаж. Если втемяшится выпрыгнет в окно. И я ее не остановлю.
Понятно, на тебя надежды нет.
И что? Мне застрелиться теперь?
Ладно, не истери. Я все сделаю. Выступать она не будет.
Точно?
Обещаю.
ЮрийДочь поклялась: она не поедет. Но глаза были хитрые. И перышки чистила весь день. Приняла ванну, испугала его угольно-черной маской на лице.
Гудела феном, старательно красилась. А ровно в шесть вечера выпорхнула в коридор скромный пиджачок не скрывает нарядного платьица, помада ярко-алая. В матерчатой сумке он углядел туфли на каблуках.
Выскочил за ней:
Ты куда?
Девушка улыбнулась:
Пап! Ну свидание у меня. Сам ведь мозг выносил, что замуж пора!
Он хотел выспросить: где? С кем? Да, в конце концов, пусть телефон кавалера даст можно самому позвонить и проверить.
Однако спросил лишь одно:
Ты точно не к Пищелеву?
Па-ап! капризно протянула Вика. Ну я ведь тебе обещала! И ты сам разве не знаешь? На работу я за рулем не езжу!
Чмокнула в щеку. Еле заметно поморщилась с раннего детства не любила, когда от него алкоголем пахнет. И ускакала.
А он вдруг увидел на тумбочке в коридоре остался ее мобильник.
Схватил аппарат. Пароля не было. Три последних звонка какой-то Артем. Жених?..
Отец без раздумий набрал номер.
Ну чего? Едешь уже? голос абонента звучал сухо, по-деловому.
Простите. Это Викин отец. Дочка забыла телефон. А вы кто?
Мужчина хмыкнул:
Коллега.
У нее с вами свидание?
Как вы сказали?
Сердце ухнуло. Юрий выкрикнул:
Куда сейчас поехала Вика?!
На работу.
Куда именно?!
Доселе настроенный миролюбиво, абонент начал злиться:
Какого дьявола этот допрос? Ваша дочь совершеннолетняя.
Речь о ее жизни и смерти идет! Она поехала петь на свадьбе? Под Истрой? Ресторан «Золотой лебедь»?!