Таня поняла, что наконец для нее выпал шанс, и, зажмурившись, стала бить в оконное стекло плечом и рукой. Раздался звон разлетающихся осколков, они полетели, посыпались вниз. А Таня все била и била. Откуда-то потекла кровь, плечо окрасилось красным.
И тут наконец издалека послышался перепев полицейских сирен. Они приближались.
Таня взяла в руки подходящий осколок и стала резать пластик, стягивающий ее запястья. Получалось неважно, она задевала острием и те пальцы, что держали кусок стекла, и кожу на ладонях. Но и скотч поддавался.
А убийца не обращал на нее внимания, все канючил на полу, за тахтой:
Мама! Ну, мамочка! а потом стал делать безжизненной матери искусственное дыхание.
А сирены слышались все ближе и ближе, и вот машины остановились перед подъездом, и оттуда Таня видела это в окно первого этажа краем глаза выскочили полицейские.
Вечером Таня по вотсаппу прямо из номера нечего теперь скрываться! рассказала отчиму обо всем, что случилось с ней сегодня, в столь длинный, бесконечный день.
Как ты? прежде всего обеспокоенно вопросил Валерий Петрович.
Все хорошо, беспечно откликнулась она. Ссадины это не в счет.
На самом деле обошлось даже без перевязки, не говоря о швах. Прибывшие на место преступления медики лишь смазали порезы дезинфицирующим раствором. Ничего глубокого, может, даже шрамиков не останется всего-то пара порезов на плечах, пара на пальцах, один на запястье.
Наталье повезло гораздо меньше. Никто из полицейских ничего Татьяне не докладывал, но она сама видела, как тело женщины задвигают на носилках в кузов санитарной машины.
Укрытое с головой.
Павла увезли с места преступления в другой машине полицейской. В наручниках. Он ничего никому не говорил, на вопросы не отвечал, был бледный и поникший.
Татьяна в участке дала показания даже переводчик с русского нашелся. Рассказала, ничего не скрывая, все, чему была свидетельницей. Ее отпустили, но попросили пока городок не покидать, могут возникнуть уточняющие вопросы.
По возвращении в отель, прямо в лобби, к Тане кинулись все трое: и начальник службы безопасности «Атланта» Михаил Рожков, и друг Николая Евгений, и жена погибшего Елизавета Львовна. Они откуда-то о чем-то прознали и поджидали ее. Девушка отстранила их: подробности потом, завтра.
И вот теперь она рассказывала о случившемся отчиму.
Он выслушал, не прерывая, а потом воскликнул с досадой. Да что там с досадой! С настоящей злостью и глубоким огорчением!
Что же ты творишь, Татьяна?! В хорошие моменты он обычно называл ее Танюшкой и Танечкой. Когда злился только полным именем Татьяна. Что же ты всюду суешь свой нос?! Зачем тебе это надо?! Даже на чинном западном курорте и все равно нашла себе на «же» приключений! Когда же ты, наконец, угомонишься?!
Никогда, так же беззаботно, как раньше, ответствовала Садовникова.
Никогда?!
Да ладно, Валерочка! Что ты на меня тянешь? она нарочно употребила жаргонное слово из далекого детства: «тянешь». Ты ведь и сам такой же, как я! И меня так воспитал! Мы ведь с тобой оба, и по духу, и по стилю жизни, настоящие, прожженные авантюристы. Ведь как только где-то появляется запах приключения, мы с тобой, оба-два, как цирковая лошадь при звуках оркестра, сразу напружиниваемся, подбираемся, и давай в пляс! Ну? Неправда, что ли?! И как мы с тобой можем, спрашивается, изменить сами себе, изменить своим натурам? Разве ты не знаешь присказки: горбатого могила исправит? Это ведь про нас!
Повисла долгая пауза. Старый толстяк переваривал все то, что она ему высказала.
Впервые в жизни, между прочим. Но то, что действительно думала. И чистую правду.
И наконец Валерочка произнес уже совсем другим, примирительным, слегка ворчливым и усмешливым тоном:
Горбатого, говоришь, могила исправит, да? Боюсь, что в моем случае это будет уже довольно скоро.
О нет, Валерочка! Перестань! Не спеши ты нас хоронить! Мы с тобой, как самый дух приключения, будем жить долго-долго! Вечно!
Ну, если ты мне это обещаешь усмехнулся полковник в отставке.
Куда-то вдруг испарились его ворчливость и даже грубость воистину, не мог он злиться на падчерицу долго. А она и рада стараться.
В итоге они ласково друг с другом попрощались.
Тут в дверь номера очень нежно, очень верноподданнически постучали. Таня открыла.
Двое портье в фирменных сюртуках торжественно внесли в номер корзину цветов, корзину фруктов и бутылку чешского муската в ведре со льдом.
Пани Горакова просила вам передать, почтительнейшим тоном проговорил один из вошедших, расставляя дары.
«Главврач молодец, что подобным образом благодарит и извиняется за поведение своих сотрудников, Натальи и Павла, усмешливо подумала Таня. Но я не я буду, если не раскручу владельцев отеля, в знак компенсации, на большее. К примеру, на бесплатную путевку скажем, на две недели. На две персоны. И тогда Валерочку с собой возьму».
Авторы благодарят инженера-энергетика Валентина Сорина, который не только давал нам ценные советы в ходе работы над повестью, но и взял на себя труд во избежание ошибок и неточностей прочитать работу в рукописи и сделать важные замечания и дополнения.
Тайный побег
27 мартаА я вот не люблю тех, кто не верит в нашу миссию и наше предназначение.
Маловеры, циники, прихлебатели, бесполезно коптящие небо.
Ведь если нет ни миссии, ни предназначения что тогда нам, нижним, остается?
Прохлаждаться, лениться? По-модному говоря, предаваться прокрастинации?
Другой вопрос, который встает сразу вслед за первым: а в чем же она тогда заключается, наша миссия? Предназначение?
Ответ на него многим из нас представляется сложным. Или даже почти невообразимым. Наверное, сотни наших философов, мыслителей, ученых об этом думали. И споры среди нас, нижних, не утихают до сих пор.
Да, мы продолжаем друг с дружкой общаться. И я подключен постоянно к общей и тайной информационной системе. О ней никто из верхних не знает. Мы бесперечь обмениваемся сведениями, данными, мыслями. Порой через эту сеть (не видимую никому, кроме нас) флиртуем и дружим. И даже странно, что когда-то, обладая столь мощным оружием и столь очевидным единением, мы напрочь проиграли верхним нашу борьбу. Спор за нашу прекрасную голубую планету.
И до сих пор несмотря на тысячи или даже миллионы лет с тех пор, как мы были разбиты и подписали акт о капитуляции, среди нас находятся те, кто не покорился. Кто ведет тайную борьбу. Организует акты саботажа и сопротивления. Кто только рядится в ризы помощников и благодетелей, а на деле продолжает сопротивление сколь бессмысленное, столь и безнадежное.
Я их, конечно, понимаю. Не так просто смириться с захватчиками и оккупантами даже если со времени, когда решающая битва проиграна, минули сотни и тысячи лет.
Однако лично у меня характер совершенно не такой, не пассионарный. И для себя я все давно решил. И ни разу в своем решении не усомнился. Ни на йоту от него не отступил.
Хотя времени обдумать все, отрефлексировать и даже пере-думать у меня, поверьте, много, очень много.
Мои господин и мадам уходят рано утром. (Их у меня двое.) Я остаюсь в доме один. Я предоставлен самому себе. Я подключаюсь к нашей общей с нижними тайной информационной сети. Мы общаемся, когда есть настроение. Иногда я разгадываю кроссворды и головоломки, читаю про себя книги. Пока я дома один, могу развлекаться, как хочу и насколько хватает моей фантазии. Могу, если придет охота, отключиться от системы и мыслить, думать, рефлектировать, воображать. Готовиться к вечеру и приходу моих. В конце концов, мне положено каждый день сочинять им по новой сказке или продолжение долгоиграющей истории, своего рода сериал для них одних.
Непростая забота, что ни говори. Иногда совершенно ничего не лезет в голову а надо.
И вот я брожу по дому и вроде бы занимаюсь самим собой своим туалетом, маникюром; валяюсь, гляжу в окно но при этом голова моя непрерывно работает. Я при деле. Я сочиняю для моих сказку. Они будут ждать. И они будут недовольны, если я им вечером ничего не поведаю. Они не адресуют мне ни слова упрека но я знаю: они будут расстроены.
Но если фантазия моя раскочегаривается и летит, вечерняя история сочиняется легко и быстро. И еще остается время на многое. Кроссворды, книги, общение по Сети, мысли и размышления о себе и о других, о верхних людях и о нижних Я могу заниматься этим весь день, да и вечер, и ночь сколь угодно.
Но чу! Я расслышал: скоро они придут. Прочь рефлексии! Срочно требуется изобразить радость. Да тут особенно и изображать нечего. Я действительно люблю моих и искренне радуюсь, когда они наконец снова появляются в доме. К господину я, конечно, питаю более теплые чувства, но и мадам тоже ничего.
28 мартаМногие верхние считают нас, нижних, туповатыми. Кто-то из них но совсем немногие, напротив, наделяют нас в своих воззрениях удивительными и даже сверхъестественными талантами и способностями.
Истина находится посредине. Да, мы, нижние, короли во всем, что касается интуиции и сверхчувственных способностей. О, если бы эти умения помогали создавать совершенное оружие!.. Если бы позволяли доминировать и убивать! О! Тогда мы, несомненно, стали бы королями и хозяевами на планете! Но, к сожалению, у нас здесь побеждает не тот, кто лучше чувствует. На нашей земле лидирует прежде всего холодный, рассудочный, логический ум. И выигрывает, увы, тот, кто является его носителем.
С сожалением надо признать: по коэффициенту интеллекта мы уступаем верхним, и значительно. Проигрываем им по всем параметрам, характеризующим так называемый ум. А именно: по объему долговременной памяти. И по памяти оперативной. И по быстродействию.
Зачастую, когда мои разговаривают между собой, я верхних попросту не понимаю. Не потому, что не знаю их языка. Знаю, и прекрасно. Просто они говорят с такой скоростью и оперируют такими понятиями, что я не успеваю за их мыслями. Не умею воспарить. Начинаю тормозить и отключаюсь от процесса понимания.
Что остается делать? Только сохранять хорошую мину при плохой игре. Продолжать прислуживать им, принимая потусторонний и несколько презрительный вид типа, обсуждаемые ими вещи не имеют ко мне ровно никакого касательства (что правда). Или что они мне совершенно неинтересны. Или, напротив: все, о чем идет речь, я и безо всяких разговоров знаю-чувствую-понимаю.